– Внешне очень, как это точнее сказать по-русски, противная. Тощая, с очень неприятным лицом. Она в него вцепилась, как бульдог. Он ей купил квартиру в Петербурге, «феррари» розового цвета. – Это она снабжала его наркотиками? – Не знаю. Утверждать не берусь, но полагаю, что героин он получал от нее. – Она была с ним, когда он погиб? – Нет. Уезжала на несколько дней в Петербург. Хотя в последние полгода она его не отпускала от себя ни на минуту. Даже на работе. Он ее устроил в банк своей секретаршей. Не знаю, что заставило ее отъехать. Видно, что-то важное. Они должны были пожениться. А у Фабио осталась в Милане невеста, с которой он был обручен с детства. Его дед был в бешенстве. Сюда приезжала синьора Мариза. Пыталась вразумить сына. Бесполезно. Эта piscella в него вцепилась намертво. Мы все были шокированы. Что он мог найти в этой отвратительной женщине?! Романов понимающе кивнул. – Скажите Альберто, вы так чисто говорите по-русски…. Откуда такое знание. – Я в Москве с трех лет. В Италии практически не жил. Отец работал в представительстве торговой палаты Италии в Москве. Я учился в российской школе. – А вы мне можете дать координаты этой пишеллы? Дацци достал смартфон и высветил номер. Романов записал его на свой. – Это ее московский номер? – спросил он. – Нет, питерский. Она сейчас живет там. – А чем занимается? – Ничем. Полагаю, Фабио обеспечил ее на всю жизнь. – Последний вопрос. Как она выглядит? – Швабра. По-русски лучше не скажешь. Дацци достал смартфон и нашел фотографию, на которой были молодой мужчина, видимо Фабио, и тощая девица с очень неприятным лицом. «Действительно швабра», – подумал Романов. Вернувшись в офис, он первым делом зарезервировал гостиницу и взял билет на «Сапсан». Зазвонил телефон. Романов поднял трубку: – Слушаю. – Ты совсем пропал, – раздался голос отца. – Не забыл еще, что у тебя старый отец, с которым нужно перезваниваться хотя бы раз в неделю? – Я сделаю больше. Я сегодня подъеду. – Что-нибудь интересное? – Очень. Не исключаю, что понадобится твоя помощь. – Жду, – кратко сказал генерал и положил трубку. Вошел Ружинский. Он, не дожидаясь приглашения, сел напротив Василия Ильича и положил перед ним листок с телефоном: – Это дельный хлопец. У него свой ЧОП, но работает параллельно, как детективное агентство. Есть связи в питерском угро. Мне его порекомендовал один надежный человек. Попробуй. Если не подойдет, будем другого искать. – Я сегодня еду к отцу. – Привет передавай. – А вы что, давно не виделись? – Да, уж месяца два. Теперь ясно, почему старик позвонил. Давно не получал информацию о деятельности своего сына и своего детища. Генерал имел собственную точку зрения на перспективы разведки. В боевых операциях частные военные компании потихоньку вытесняли регулярную армию. Старик считал, что должны появиться и частные разведки, выполняющие госзаказ, как это делали военные компании. А ошибался он редко и мог надеяться, что его «Русский сыск» через несколько лет сумеет занять достойное место на рынке госуслуг. – Виктор Константинович, – сказал Романов, – я завтра утром выезжаю в Питер. Сколько там пробуду, сказать не могу. Я вам позвоню после того, как повстречаюсь с этим парнем. Вы на всякий случай подберите еще парочку вариантов. И вот еще что, по нашим информационным каналам наведите справку об этой даме. – Он положил на стол листок бумаги. – Платите, не скупясь. Информация мне нужна будет уже завтра. Скиньте на электронку. Генерал сидел в наушниках перед компьютером. Василий Ильич знал, что отец ползает по информационным каналам, разыскивая информацию о положении в стране и в Европе. Увидев сына, он кивнул головой на кресло слева от письменного стола и продолжал слушать. На Василия он смотрел отсутствующим взглядом, который оживился только при виде антикварной чашки Vittorio Sabadin, которую Василий Ильич купил в антикварной лавке возле пьяцца Капраника во время последней поездки в Рим. Наконец старик отложил наушники и, не поздоровавшись, взял антиквариат, достал из стола лупу и долго его разглядывал. – Великолепно, – сказал он наконец. – Пошли почаевничаем. Холостяцкая квартира Ильи Ивановича Романова, несмотря на отсутствие хозяйки, которая умерла десять лет назад, содержалась в чистоте и уюте. Отец и сын уселись в столовой, поскольку старомодный однофамилец императорской семьи не терпел питаться в кухне. Чай пили из старинного русского фарфора производства фабрики Гарднера. – Завтра еду в Питер, – сказал Василий Ильич. Он уже знал, как отреагирует на сообщение отец. И оказался прав. – Надеюсь, ты повидаешься с сыном? – Если его мать не будет препятствовать. Романов-младший холостяковал, как и отец. Только, в отличие от Романова-старшего, он был не вдовцом, а в разводе. Его бывшая жена вторично вышла замуж и переехала с его сыном к мужу в Петербург. С сыном он виделся редко, в отличие от старика, который минимум раз в два месяца выезжал в Северную столицу, чтобы пообщаться с внуком. Ему доверяли и выдавали ребенка на весь день. – Как я понимаю, ты едешь по делам. Выгодный заказ? – Самый выгодный среди тех, что с момента основания были в агентстве. Не упуская ни одной мелочи, Романов рассказал отцу все от начала до конца. Старик слушал молча, прикрыв глаза, что свидетельствовало о полном внимании, не задавая вопросов. После того как Василий Ильич закончил, генерал прошел в кабинет, включил компьютер и полез в свою картотеку. Уникальное собрание досье на всех белее или менее значимых людей в Европе, которое он создавал не один десяток лет, работая в европейских резидентурах. Вернулся он минут через десять: – Филиппо Аньелли – это серьезно. Он не только крупный финансист, но и очень влиятельный деятель в теневых структурах, которые по сути дела управляют правительствами многих стран. – Включая нашу? – Да, включая вашу. Старый генерал не считал Российскую Федерацию своей страной, чем резко отличался от своего сына. «Я присягал Советскому Союзу, – говорил он. – А присягают только один раз. К тому же ваша страна – антисоветская страна. И флаг у нее власовский». Как-то Василий Ильич заметил, что Российская Федерация официально является преемником СССР, на что старик ответил: «Представь, что убили твою мать, привели к тебе какую-то блядь и сказали, что теперь это твоя мама. Твое право ее признать матерью. Но мое право послать ее к другой матери». Романов проигнорировал выпад отца. Времени мало и сейчас не до политических споров. – Что за структуры? – спросил он. – Клубы, – ответил генерал. – Но не эти опереточные, типа Бильдербергского, а те, которые себя не афишируют, но в которых решаются серьезные вопросы на межгосударственном уровне. Я знаком с одним австрийским графом, точнее, потомком графов, поскольку титулы в Австрийской Республике отменены, так у него в замке каждое лето в одно и то же время проводится трехдневный теннисный турнир. Туда съезжается аристократия со всей Европы. И вопросы там решаются, могу сказать, очень важные. Как деловые, так и политические. Когда был резидентом в Австрии, попытался проникнуть на этот турнир. Бесполезно. Легче проникнуть в форт Нокс. – Генерал помолчал, словно вспоминая что-то, а затем спросил: – Какой бюджет выделил Аньелли? Про гонорар не спрашиваю. Не это характеризует важность заказа. – Бюджет не ограничен. Могу тратить столько, сколько сочту нужным. Генерал опять покивал головой. Романов уловил признаки беспокойства. – Не нравится мне все это, Васька. Тут пахнет не семейной местью, а чем-то другим. Если бы все было просто, то тебе бы поручили выявить того, кто подсадил парня на иглу, и того, кто поставлял ему героин. Старик Аньелли же хочет знать всю цепочку. Странно все это. – И что здесь странного? – А то, что этот вид бизнеса не может осуществляться без участия государства. Возьми статистику посадок за последние тридцать лет. По статье о наркотиках. Не знаю, как в других странах, но в этой стране ни разу не посадили крупного босса наркобизнеса. Исключительно шестерки, торгующие мелкими партиями. А это значит, что за любым крупным боссом наркомафии сидит еще более крупный босс в структурах власти или силовых структурах. Я был в Италии, когда там разгромили сицилийскую мафию – основного дилера на рынке наркотиков. Та же картина. Там, где вскрывались финансовые аферы, убийства и прочее, головы летели, как спелые яблоки с дерева, как в мафии, так и в правительстве. Там, где дело касалось наркотиков, ни один крупный чиновник не сел. Хотя уши торчали отовсюду. Складывается впечатление, что государство, как у вас, так и в других странах, борется не за ликвидацию наркоторговли, а за контроль над ней. – Ну, допустим. А думаешь, ее возможно ликвидировать? Нельзя. Значит, нужно взять под контроль. Старик посмотрел на сына очень внимательно. Наконец в его серых глазах мелькнула усмешка. Так было всегда, с самого детства, когда Василий Ильич говорил какую-нибудь глупость, что бывало и в зрелом возрасте. Он со школьного возраста постоянно соперничал с отцом во всех вопросах. Он много читал, чтобы быть начитаннее отца. Любил философские споры. В совершенстве овладев искусством казуистики, он, тем не менее, всегда проигрывал все споры. Только раз он положил старика на лопатки, когда сообщил ему о намерении расстаться со службой. Сумел разгромить все аргументы старого генерала, описывавшего ему прелесть жизни на военной пенсии. «Старик, – весело сказал он, – обеспеченная старость не стоит загубленной молодости. Кстати, и обеспеченность весьма хилая». Только спустя несколько лет отец вернулся к этому разговору и впервые в жизни произнес: «Ты был прав». – Я многому тебя научил, сын. Но одному пока научить не удалось. А именно не реагировать на мифы и общепринятое мнение, возникшее на песке. Кто тебе сказал, что наркоторговлю нельзя прекратить? – Есть прецеденты? – Еще какие. Исламский мир. Мне в далекой молодости, еще в советские времена, довелось провести пару лет в Ираке. При Саддаме. Один раз купил на суку красивый кальян, – он кивнул на комод, на котором стоял серебряный кальян, – и спросил у арабских сослуживцев, где можно купить гашиш. Они чуть в обморок не попадали. Оказалось, что наркотиков на территории Ирака вообще нет и быть не может. Поскольку пойманных наркоторговцев не отдавали под суд. В полиции составляли протокол, затем вывозили за город, расстреливали и закапывали. Я всегда был уверен, что основной причиной вторжения американцев в Ирак было то, что Саддам расправлялся с наркомафией. Кстати, на очень сильное размышление наводит также вторжение в Афганистан и свержение Талибана, который за полгода ликвидировал наркобизнес на территории страны. Прекратился наркотрафик из Афганистана. А после оккупации американцами, вновь возобновился. В тройном объеме. Случайность? Возможно. Только, как говаривал товарищ Сталин, если случайность имеет политические последствия, то нужно повнимательнее присмотреться к этой случайности. – Ну, тебя понесло. Ты допускаешь, что правительство США устроило теракт в Нью-Йорке только для того, чтобы иметь повод свергнуть Саддама и талибов? – А почему нет? Откуда ты знаешь, какие силы стоят за всем этим? Ты знаешь, на какую сумму ежегодно продаются наркотики? В мировом масштабе. – Нет. На какую? – А я не знаю. И никто не знает. Хотя и выставляют дутые цифры. Так что будь очень осторожен. А лучше откажись от этого заказа. Кстати, охрана у тебя есть? – Зачем она мне? – Понадобится. И еще кое-что. Генерал встал, подошел к сейфу, вмонтированному в стену, и вытащил оттуда листок бумаги. Он положил его перед наследником: – Сюда можешь обратиться, если за бугром появятся проблемы. Неважно какие. Но обращаться можно только в самом крайнем случае. – Indespectus, – прочитал Василий Кузьмич. – Что это?