– Пегна? Это тот самый парень со смешными оттопыренными ушами, что учился на курс младше нас? – Он. Прославился на весь университет, когда в пух и прах разбомбил на экзамене юридическую задачу о тяжбе двух соседей: ветки яблонь в саду одного нависали над клумбами с тюльпанами другого, и яблоки, падая, ломали цветочные стебли. – Помню, он просто сказал, что яблоки опадают осенью, тюльпаны цветут весной, и, стало быть, ситуация, сконструированная гадом-профессором, в жизни ни за что не случится. Циркур, знакомое название. – Бывшая планета-тюрьма для кинежи. Потом наши спецслужбы ее к рукам прибрали. Цивилизация находится на уровне развития, соответствующем позднему Средневековью, местами раннему промышленному рывку. Ну и там ряд наших объектов имеется, кстати, самый ценный объект – хранилище цифровых копий высших кинежей. – Будем. – Приятели тихо звякнули бокалами и продолжили неспешный разговор. * * * Олег, в одночасье лишившийся родителей, сейчас не испытывал никаких чувств. Нет, он все видел и слышал. Вот только пережитый шок и медицинские препараты лишили его способности протестовать или хотя бы даже просто заплакать. Он стоял в окружении хмурых военных и машинально запоминал, что они выслушивают: – Вы, конечно, можете решить, что я нагнетаю. И даже пожаловаться своим командирам. Но к моему счастью, нас от вашего начальства отделяет примерно две тысячи километров, четыре часовых пояса, пять режимных зон с особой охраной и семнадцать тысяч гребаных вояк с железными мечами, одетых в дурно пахнущие кожаные шкуры. И главный здесь я. И поэтому, сынки, вы будете делать именно то, что я сказал. А не то, что пришло вам в ваши дурные головы. Вопросы? – Никак нет. – Шестерка рослых космодесантников, присланных на разгрузку в качестве искупления какой-то провинности, уже поняли, что сачкануть не удастся. К тому же у охранявших этот объект военных был весьма специфический юмор, и поэтому весь разговор проходил под дулами наведенных на прибывших автоматических турелей спаренных крупнокалиберных пулеметов. А подошедший лично встретить очередную доставку начальник этой секретной лаборатории выглядел кем угодно, только не тем, кого можно было припугнуть имиджем бравых парней из космодесанта. Перед ними стоял крепко сбитый пожилой человек, но с четко читавшейся военной выправкой. Одетый в скромный потертый технический комбинезон, этот отставной вояка был необыкновенно резок для своего возраста, что наводило на мысли о запрещенных имплантах. В подтверждение своих гневных слов о главенстве псевдостарик сумел сжать каждую протянутую руку так, что тренированные бойцы недовольно поморщились. – Все здешние правила написаны кровью. И поверьте, что это была не техническая кровь из псевдотел кинежей. Поэтому никакой лишней электроники, средств связи и технических устройств в зоне исследования или, не приведи господи, в зоне хранилища. Все своими руками. Никаких погрузчиков и гравитплатформ. Вытаскиваем гребаные СЭТы вручную, грузим на тележки и тащим их до склада номер один. Там вы их сортируете. Целые экземпляры подлежат процедуре номер три. Боксы с первого по пятнадцатый. Напоминаю, строго парами. Одна пара страхует. С активированным вооружением и защитой. Никаких шуточек. – Так точно. – Раздолбаи десантники чуть насторожились. Правила, сочиненные кровью, как минимум, требовали отнестись к ним со всей серьезностью. – Сколько привезли ящиков? – Вопрос теперь предназначался скучающему рядом интенданту. – Двенадцать. – Скинь мне описание. Принял. Так. Одиннадцать целых кинежей, два даже среднего уровня. И один неустановленный СЭТ старого образца с непонятным содержимым. Терпеть не могу сюрпризы. В описании указано – «Прототип 1234». Что это такое? – Во время последней операции-зачистке на Араксе этот ящик был изъят из особого схрона кинежей. Сканирование показало, что там лишенный энергии обрубок искусственного тела периода расцвета нежити. Командование решило, что это может вас заинтересовать. – Если только файлы памяти. Этот обрубок в спецзону с экранированными стенками. Потом поглядим, что это за прототип… – Тут взгляд раздраженного начальника упал на стоящего позади всех Олега, одетого в цветастые лохмотья, некогда бывшие, видимо, спортивным костюмом. Мальчик стоял смирно, не шевелясь, хотя его левая рука имела отчетливые отметины недавнего ранения, а шею перехватывал достаточно грубый ошейник с цепочкой, пристегнутой к поясу еще одного сопровождающего. – Кинежь? – с недоверием спросил старик. – Обычный ребенок, – ответил сопровождающий мальчика военный. – Но есть предписание военно-полевого суда о направлении его на принудительное сканирование мозга. Он подозревается в сокрытии информации о кинежи. – А почему он молчит? И вообще, как неживой? – Перед транспортировкой ему ввели дозу успокаивающего транквилизатора и… – Сколько ему лет? – грубо перебил говорившего старший секретной лаборатории. – Точно не знаю. На вид ему шесть или семь лет. – Акт Хиль-Меллони запрещает до достижения двенадцати лет проведение данной процедуры несовершеннолетним. – Поэтому его и перебросили сюда на планету. Руководство просило вас рассмотреть вопрос о принудительной установке осужденному императива РАБ[7]. Затем подождем полгода, и он сам все расскажет, что знает. – Кто подписал запрос? – Старик брезгливо поджал губы. Ему было противно, но особого выбора у него не было. – Председатель особого трибунала, инквизитор второго ранга Аквила Пегна. – Мальчика в медицинский бокс для подопытных. Скажите дежурной бригаде, что пусть проведут предварительный осмотр. Займемся им позже, я даже думаю, что завтра… – раздав ценные указания, старик, гневно качая головой, удалился прочь. Следом торопливо, боясь, что старик передумает, увели и Олега. Мальчик механически переставлял ноги, послушно двигаясь, куда его ведут, и никто не обратил внимание, как из его одежды на пол упали несколько разноразмерных дронов – от крохотных с ноготок до достаточно крупных с ладонь. Мелкие механические диверсанты шустро разбежалась в разные стороны. Им предстояло очень много работы. А десантники, похмыкав и поворчав для приличия, принялись за работу. Им предстояло перетаскать дюжину кибернетической нежити, упакованную в трехсоткилограммовые ящики, и надежно зафиксировать их в экранированных боксах. Разумеется, даже для их продвинутых бронескафандров с интегрированной системой экзоскелета вес в триста килограммов был весьма ощутим. Бойцы потели, напрягая все свои мускулы, и тихо матерились сквозь зубы, тягая чертовы «СЭТ-4». Когда дело дошло до последнего ящика с прототипом, то застопорилось совсем. На ящике «СЭТ-4» оказались сломанными ручки для переноски. Военным потребовались ремни, чтобы приподнять ящик и попробовать погрузить его на единственную оставшуюся целой тележку. Две другие к этому времени были уже сломанными. У одной подломилась стойка с колесом, у второй банально раскрошился подшипник колеса, от чего тележка даже не могла сдвинуться с места. Имевшиеся в наличии старые, потертые погрузочные ремни из натуральной кожи доверия не вызвали и в конце ожидаемо лопнули. Так что десантникам, от души матеря дурацкие правила, снабженцев и заодно своих командиров, пришлось почти целый час искать новые ремни, способные выдержать вес в триста кило. В процессе всего этого увлекательного занятия время для бойцов пролетело незаметно. Они пропустили обед и смирились с тем, что назад на свою родную базу вернутся глубоко за полночь. Мимо них со смешками и подколками неспешно проходил персонал секретной лаборатории, и вскоре в особой зоне остались только отъявленные трудоголики, охрана и назначенные дежурные. В их число попал хмурый ассистент-лаборант с код-ключом от бокса. Он благоразумно молчал и обреченно переминался с ноги на ногу, ожидая, когда десантники совладают с последним грузом. Но вскоре, только уместив ящик на грузовую тележку и двинувшись в путь, десантники уперлись в новое препятствие. Странным образом заклинила шлюзовая гидравлическая бронеплита, отделяющая отсек с хранимыми образцами нежити от прочих помещений лаборатории. Новая, весьма затянувшаяся, пауза вызвала необыкновенный приступ бешенства у старшего группы космодесантников. Два тщедушных ремонтника, прибывших по вызову, попытались было заикнуться о правилах безопасности, запрещающих входить в зону с неисправной бронедверью, за что были слегка биты и вразумлены лично старшим десантной группы. Эх, не было рядом сурового начальника этой лаборатории. Он был настоящим параноиком, к сожалению, для персонала лаборатории, единственным на всю их базу. Десантники перевели бронеплиту в ручной режим и просто задвинули ее в техническую нишу, предложив чинить ее сразу, как только они доволокут клятую нежить и уберутся с базы. Техники уступили, а затем, поковырявшись для очистки совести и убедившись, что с налета поломку не найти, оставили все как есть. Рабочий день заканчивался, и здесь, в лаборатории, никто особо никуда не торопился. Саму поломку не занесли даже в журнал происшествий, понадеявшись, что завтрашняя смена все устранит. Тем временем в медицинском отсеке ребенка полностью обследовали и уложили в медкапсулу, погрузив в медикаментозный сон. Мальчик был практически здоров, только сильно истощен и напичкан транквилизаторами по самое «не балуйся». К 19.00 по местному времени коридоры лаборатории синхронно опустели. Последний оставшийся персонал завершал работу и начал сдавать под охрану дежурной смене вояк режимные помещения. Через час стали сниматься многочисленные посты охраны. На всю исследовательскую часть на ночь их оставалось всего три, а все входы сюда перекрывались ровно до шести утра изнутри, превращая лабораторию в неприступную крепость. Отработанная годами схема безопасности, казалось, предусматривала любые неожиданности, но только не в этот раз. Ведь теперь людям противостояла не простая кибернетическая нежить. На базу, пусть и виртуально, проникла более древняя и опасная цифровая сущность. Тот, кого в далеком прошлом грозно именовали дигитайзер[8]. Его мелкие роботизированные помощники не просто взялись готовить диверсию. Они успешно претворяли в жизнь многоходовые и далеко идущие планы. Помимо подстроенной аварии бронеплиты шлюза дроны также настойчиво искали старые служебные незащищенные компьютеры. Могучая цифровая нежить планировала захватить местную сеть через такие станции, которыми никто не пользуется. Такое случается, когда администратор забывает отсоединить машину убывшего сотрудника от сети. На старой машине с меньшей вероятностью окажутся установлены все новейшие заплаты. Взяв под контроль сеть, древняя нежить планировала подобраться к своей главной цели – хранилищу высших кинежей. В эту ночь главе специальной лаборатории Единой Федерации отставному полковнику Джерому Адамсу спалось очень плохо. Недобрые предчувствия терзали этого крепкого человека, прозванного своими подчиненными Старик. Проснувшись в очередной раз, он посмотрел на свой ручной коммуникатор. Время было ровно три ночи по-местному. Решив убедиться, что все в порядке, он вызвал старшего смены охраны и с удивлением обнаружил, что значок «сеть» не функционирует. Старик не успел толком испугаться, как в его комнате вдруг колыхнулась цветной завесой голопроекция до боли знакомой сцены из прошлого: «Полутемный небольшой зал. Восемь крепких разновозрастных людей обоего пола, одетых в белоснежные тоги, и очень старый человек, который двигался, казалось, одним только усилием воли. – Приветствую вас, братья и сестры. Буду краток. Завтра наш последний оплот падет. Высшие иерархи нашего ордена самонадеянно поверили в собственное могущество, и теперь орден Круга канет в небытие, а мы все погибнем. Вас я обрекаю на жизнь. Вы были выбраны лично мной, чтобы сохранить нашу общую тайну. Каждый из вас прошел генную модификацию, и теперь в вас, в вашем генетическом коде заложены постулаты создания портальных камней. Вы станете обладателями нашей главной тайны. Вам придется поменять свой облик и приобрести ряд специфических знаний, которые помогут вам выжить. Это ночью вы покинете нашу крепость и разлетитесь по всей галактике. Женитесь и оставите после себя потомство. Ваши дети также будут нести в своем генетическом коде эту сокровенную информацию. Лишь один из вас или его потомок сможет собрать воедино все части мозаики. Жермен де Фуа, вам доверяется стать таким человеком. Остальным требуется беспрекословно выполнять его волю, дабы могущество нашего ордена имело шанс на возрождение. – Предначертание свершится, магистр. – Названный член ордена Круга припал на одно колено и поцеловал руку пожилого человека, от которого сейчас волнами исходила мощь и уверенность». – Хватит транслировать украденную запись. – Старик не пошевелился, лишь левой рукой пытался нащупать свое личное оружие, запрятанное под матрас. – Предначертание свершится. Как это символично. Но крайне неосторожно хранить такие записи. Или понадеялся на охрану нанятых тобой высших кинежей. Я изрядно попотел, прежде чем смог проникнуть в вашу сеть. Чем ты их купил? Ладно, не отвечай. Это риторический вопрос. На этой записи мы видим магистра, ныне покойного, и восемь доблестных носителей, пожалуй, самой зловещей тайны в мире. А кто же снимал все это? Загадка? Не думаю. Личный телохранитель магистра, его правая рука и… – Да кто же ты, покажись? – Старик обладал железной выдержкой. А нащупав свой пистолет, был теперь почти спокоен. А голос повысил, надеясь отвлечь и переиграть своего неосторожного собеседника. – Прототип номер два. Прошу любить и жаловать. Повинуясь командам незваного гостя, свет в спальне начальника секретной лаборатории вспыхнул, и человек увидел своего собеседника. Выглядел он не очень. Хотя было видно, что миллиарды нанороботов усиленно работают над восстановлением кибернетического тела. – Твой пистолет я предусмотрительно разрядил. Кстати, если у тебя мелькнет дурная мысль воспользоваться кнопкой самоуничтожения, ее я отключить не смог, то я тут, так сказать, виртуально, в виде одной из копий. Ну, так что? Пообщаемся? – Не человек, – пробормотал старик, – хотя не боевая кинежь. Ты ведь необычная высшая кинежь. Хватка у них не та. Разве что из ранних. Но большинство тех зачистили и помножили на ноль. Кто же ты? Неужели легендарный дигитайзер? – Не стоит гадать. Договариваться будем? – Беглец сам, даже при большом желании, не мог точно ответить, кто он такой. – А что ты хочешь мне предложить? – Ну как, тебе для начала универсальная порга для взлома портальных ключей. Получишь доступ к заблокированному порталу. Сможешь при желании убраться по-тихому с Циркура. – Значит, и про мой корабль знаешь? Твой интерес? На борт попроситься? – Мальчик. Хочу повысить ему шансы на выживание. – Даже так. Хочешь сыграть в игру – а был ли мальчик? – Да, нужна будет дымовая завеса. Твое исчезновение – отличный шанс. – Соблазнительно говоришь, нежить. Только веры тебе у меня нет. – А чем ты рискуешь, портальщик? Устроим бучу. Кинежи наведут тут шорох. Ты под шумок улизнешь, я мальчика прикрою. И пусть потом ищейки федерации разбираются, что тут было. Старик долго молчал. Пауза затягивалась, и в голове прототипа даже успела мелькнуть мысль о состоянии «цугцванг». – Связь верни и будем договариваться. Только без проверки твоего ключа я даже пальцем не пошевелю. – Человек отмер, и прототип понял, что он с кем-то советовался. Ох, не прост был этот смертный, крайне непрост. – Уже. Лови поргу. Только учти, если что, то от твоих помощников даже кэш-записи в логах не сохранится. Со мной в сети никому из вас не тягаться.