— Что ты еще со школы... Ну... Я поджала губы и вздрогнула, внутренне холодея от догадок: — Когда он тебе рассказал? Романов сначала не понял, почему я попыталась отстраниться, а мой голос вдруг стал сухим и бесцветным. А потом понял. Хмыкнул, одним движением притянул к себе и крепко прижался губами к виску: — Я тебе говорил меньше думать? — Что? — Ничего. Уже умудрилась сделать свои выводы, хотя я еще ничего не сказал. — Влад отстранился и на этот раз поцеловал меня в бровь: — Если ты испугалась, что я вдруг решил выразить свои чувства к тебе только потому, что Ваня мне рассказал о твоей долгой и безответной любви, то расслабься. Ты ошибаешься. Никитин мне выложил все только вчера. Хотя, честно говоря, я удивлен, как ему удавалось молчать столько лет. И ты... — Романов снова осекся и еще тише спросил: — Как ты держалась? Лис, я тут за недолгое время, когда смог окончательно все осознать, чуть с ума не сошел, а ты... Я осторожно высвободила ладонь из его руки, поднесла к его губам, останавливая поток слов и попросила: — Давай мы не будем об этом говорить, хорошо? Романов поцеловал кончики пальцев, и глухо поинтересовался: — Ты уверена? — Да, — произнесла твердо: — Знаешь... Я даже рада, что тебе обо всем рассказал Ваня. Пусть лучше будет так. Я бы хотела, чтобы ты знал об этом сейчас, но не хотела бы, чтобы говорить пришлось мне самой. Зачем оглядываться на прошлое, если есть такое настоящее, верно? Романов несколько долгих секунд молчал, а я напряженно смотрела на друга, ожидая его ответа. К темноте за это время удалось немного привыкнуть. Я разглядывала его темный силуэт и смотрела в его глаза, в которых сверкало отражение фонаря, светящего в неплотно зашторенное окно. Этот блеск завораживал. — Хорошо, не будем, — наконец, кивнул Влад. — Но, я должен тебе сказать. — вздохнул и пугающе серьезно произнес: — Я восхищаюсь тобой, Лис. И безумно жалею, что не смог все раньше осознать сам, без пинка Никитина. Потерял кучу времени. Я не знала, что можно быть настолько счастливой. Я не знала, что сердце может так яростно биться о ребра. — Тогда волшебный пинок Никити… Я не договорила шутливую фразу, потому что Романов не пожелал ее слушать и снова поцеловал меня. А я опять забыла обо всем, растворяясь в ласке, сумасшедшем взрыве эмоций и окутывающем с ног до головы запахе самого родного человека на свете. Глава 38 Я не знаю, откуда взялась эта странная любовь ко сну в холодных помещениях, но каждый раз, когда я забывала на ночь открыть окно даже в самые лютые морозы, утром голова начинала разрываться от боли, а ощущение нестерпимой духоты душило, даже если в комнате не было жарко. Вот и сейчас я проснулась от нехватки воздуха и глухих болезненных ударов по вискам. Пошевелиться удалось не сразу, потому что Влад за ночь так и не отодвинулся и продолжал крепко прижимать к себе. Мне бы полежать немного, полюбоваться на его безмятежное сонное лицо в еще пока блеклых солнечных лучах, но все мои мысли сейчас занимало только отсутствие свежего воздуха. Я улыбнулась, осторожно, чтобы не разбудить, поцеловала Романова в кончик носа и принялась медленно выбираться из стального захвата. — Куда? — сонно пробормотал Влад и снова притянул меня себе, щекотно утыкаясь носом в ключицы. — Влад, мне дышать нечем, — я взъерошила его волосы. Парень открыл глаза, удивленно дернул бровью, и догадался: — Окно? Я кивнула. — Медведь ты, полярный, — со вздохом проговорил Влад, коротко чмокнул меня в губы, сам поднялся и пошлепал к окну. Открыл пластиковую створку нараспашку, передернул широкими обнаженными плечами, которые тут же цапнул морозный сквозняк, и быстро вернулся обратно. Залез под теплое одеяло, снова притянул меня к себе и зевнул: — Всё, спи. Я послушно кивнула, завозилась, устраиваясь в его руках и с наслаждением вдыхая холодный воздух. Романов задремал мгновенно, да и я уже проваливалась в сон, но раздавшаяся трель дверного звонка заставила обоих вздрогнуть. — Кого еще черти принесли? — вставать второй раз, да еще и вылезать из-под одеяла в подстывшую из-за распахнутого окна комнату, Владу было лень. Он честно мне об этом заявил и предложил просто проигнорировать нежданного гостя. Я возмутилась, заявила, что так неприлично и собиралась сама пойти открывать, но Влад так крепко меня держал, что шансов выбраться не оставалось. Мало того, что обнимал, так еще и целоваться снова полез, вынуждая забыть обо всех и всём. — Черт, — тяжело выдохнул мне в губы, когда помимо трели звонка раздалась еще и мелодия его телефона. Парень еще раз чертыхнулся, но потянулся-таки за разрывающимся мобильником, а я тихо хихикнула. Настроение летало где-то в облаках, и хотелось смеяться просто так, без причины. — Никитин, — Влад говорил тихо, но угроза в голосе от этого не становилось менее внушительной: — Если у тебя не... — он вдруг осекся и нахмурился: — Да иду, иду. Я не разобрала, о чем говорил Ваня, только уловила серьезную интонацию, и она удивила не только меня. Романов встал, поднял с пола домашние штаны, оделся и наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб: — Пойдем, это Ваня. Говорит, что какое-то срочное дело. Дело это было не только срочное, но и, видимо, очень нерадостное. Вошедший Никитин был удивительно хмурым. Он молча пожал протянутую Владом руку, поцеловал меня в щеку и отправился на кухню. Мы с Романовом удивленно переглянулись и последовали за ним. Ваня уже сидел на кухонном диване, пил прямо из графина воду, а другой рукой нервно барабанил по папке на столе. — Что это? — поинтересовалась я, присаживаясь рядом. Никитин оторвался от графина и мотнул головой: — Твои анализы, Лис. И это его "твои анализы" прозвучало так траурно, что я вздрогнула и испуганно сжалась. — И что там? — Влад тоже помрачнел. — То, что я и предполагал. — Никитин тяжело выдохнул и с грохотом поставил на стол опустошенный графин: — Только еще хуже. — А конкретнее?! — Влад! — я одернула Романова, который уже повысил голос, и схватила папку. Куча листов с непонятными терминами и таблицами пугали, а не объясняли. Ваня это прекрасно понял, поэтому начал говорить сам: — Помимо моего препарата, из-за которого у тебя была передозировка, Лис, — начал он: — В твоей крови нашли метилфенидат. Или риталин, как он больше известен. Лично мне ни первое, ни втрое слово не были известны, поэтому я лишь удивленно моргнула: — Чего? — Вещество такое. Психотропное. В некоторых странах используется в медицине, а у нас запрещено и причислено к наркотикам. — Вань, короче… — Влад начал терять самообладание. — А если короче... — Никитин снова тяжело выдохнул, прежде чем продолжить: — Вся твоя паника, Лис, тревожность, бессонница, ночные кошмары, потеря веса и прочие прелести — результат длительного и постоянного приёма риталина. Ты уже давно "сидишь" на нём, Алиса. Судя по тому, что положительных реакций в виде всплеска энергии и радости в первые часы приема уже не наблюдается, а остается только побочка — то очень давно. Полгода точно. — Что? — я почувствовала, как холодеют ступни: — Но... Как?! — Вот так. — невесело хмыкнул Ваня: — Тебя травили. Долго. Маленькими дозами, чтобы не вызвать мгновенную зависимость и чувства эйфории, но вдоволь насладиться побочными накопительными эффектами. — Я не понимаю, — я сцепила на коленях руки и яростно затрясла головой. Плечи даже сквозь рукава футболки обожгли ладони Влада и сильно сжали в знак поддержки: — Я правда не понимаю! Я ничего подобного не принимала! Я таблетки никакие не пила. Раз в месяц обезболивающее — единственное, что было, но и те я сама покупала в аптеке и таскала всегда с собой в сумочке. — Значит, не единственное, — отозвался Никитин. — Препарат могли подмешивать куда угодно. В еду. В воду. Главное делать это регулярно и в нужных дозах. — Но... Но я одна живу! Как такое может быть?! И зачем?! — А вот этого я точно не знаю, — друг нервно выдохнул и на мгновение прикрыл глаза. Кажется, присущее парню спокойствие начало его подводить. Проблески злости в обычно улыбчивых светлых глазах пугали. — Тогда... — я осеклась и испуганно выдохнула: — Тогда получается, это все из-за таблеток?! — Лис… — Влад постарался удержать меня, когда я подскочила, но я вырвалась из его рук и заметалась по комнате из угла в угол: — И квартира... И тот преследователь... И отравление у Влада! Я сама все это сделала? Сама все придумала?! У меня просто были галлюцинации?! Я и правда сошла из-за них с ума?! Ваня устало потер лоб и неуверенно мотнул головой: — Может быть. Но это очень странно. — Что ты имеешь в виду? Влад крепко сжимал кулаки, упирался ими в столешницу и так упорно не сводил взгляда с друга, словно Ваня прямо сейчас должен был поведать ему тайны вселенского заговора.