— Беги, если хочешь жить. — Влад! — я вырвалась из рук друга и прыгнула вперед, преграждая парню дорогу: — да остынь ты уже, слышишь?! Я тебе еще раз говорю — это не он! Я уверена! Костя на всякий случай отошел на несколько шагов, пытаясь защититься испачканными в крови руками, а Гера метнулся к нам: — Алиса права, — попытался он убедить Влада: — да ты посмотри на него. Слишком мозгов мало, чтобы такое провернуть. Друг, приходи давай в себя, не хочу разгребать избиение младенцев. Леший обиженно поджал губы и оттолкнул от себя руки подбежавшей к нам секретарши клуба, Кати. Девушка притащила огромный оранжевый чемодан с аптечкой, мгновенно выявила пострадавшего и бросилась на помощь, которую тот неблагодарно не принял. — Алиса, у тебя что, проблемы? — Костя вдруг что-то понял и ошарашено застыл: — Кто-то преследует тебя, и ты думаешь, что это я? Твои родители знают?! Мицкевич закатил глаза, а только успокоившийся Влад стиснул зубы и посмотрел мне прямо в глаза: — Я все-таки его прикончу, — процедил он. — Только попробуй, — предупредила я и попыталась пошутить: — с его мамой будешь разбираться сам. И поверь, твои кулаки здесь не помогут. — Алиса! — нет, Леший, определенно, не дружил с мозгами и даже не слышал об инстинкте самосохранения. Ужаснувшись каким-то своим мыслям, парень дернулся к нам и попытался схватить меня за плечо. Мицкевич вовремя остановил его, скручивая за руки и вынуждая снова бухнуться на колени. — Ты больной совсем что ли? — рявкнул он, отталкивая парня на снег: — Вали уже давай, пока на своих ногах уйти можешь! — Катя, помоги ему, пожалуйста! — взмолилась я и потянула вырывающегося Романова в сторону входа. Девушка испуганно кивнула, а Мицкевич пошел за нами, подталкивая мрачно матерящегося Влада в спину. Глава 27 — Спит? — Сразу уснула. Что ты ей дал? Ваня пожал плечами и сделал глоток из уже опустошенной наполовину бутылки. — Хорошее снотворное. — он понизил голос: — Взял в клинике. В аптеках такого не найдешь. Влад покачал головой, опустился в кресло напротив Вани и с тоской покосился на пиво в его руках. Он не отказался бы выпить, но не позволяла спортивная диета. — Что там с Лешим? — спросил Ваня, наблюдая, как друг устало потирает глаза: — Я так понял, Алисе сегодня еще и мамаша его звонила? — Звонила, — фыркнул Влад. — Кричала, что напишет на меня заявление и посадит в тюрьму. А потом на Лис наехала. Угрожала, что пожалеет, если отвергнет ее сыночка. — Чокнутая семейка. — И не говори, — Романов вздохнул и нервно затряс ногой. Сам он этого не заметил, а вот Ваня наблюдал внимательно: — Я думал, что прямо у клуба его пришибу, когда рядом с Лис увидел. Никитин задумчиво поставил бутылку на колено, удерживая в ладони: — Тебе бы, друг, успокоительное тоже не помешало. Взорвался, как школьник. — Он немного помолчал и продолжил: — Ты даже в школе на тех, кто слабее, руку не поднимал. А тут такой задохлик — и сразу нос ломать. А если бы удар не рассчитал? Романов выдохнул, перестал трясти ногой и вдруг мрачно признался: — Черт его знает. Крышу снесло, как увидел. Вспомнил, как ты рассказывал, что он к ней домой приходил, приставал. На секунду представил — перестал себя контролировать. Понятия не имею, как сдержался, чтобы конечности этой сволочи не переломать. Никитину очень хотелось улыбнуться, но он выжидал. Нельзя было раздражать Влада раньше времени. — Слушай, — он старательно пытался казаться безразличным: — почему ты так злишься? Романов подался вперед, положил локти на колени, а руки сцепил в замок перед собой . — А ты не злишься? — нога снова заходила ходуном: — Этот урод ее преследует. Выслеживает, мать его! Нашу Лис! — Нашу? Влад осекся и сжал зубы. — Никитин, — процедил он: — говори прямо. Мозги мне не… — Да ничего такого, — прервал его друг. Внимательно наблюдая за реакцией Влада, Ваня крутил в пальцах бутылку, на дне которой осталось всего пару глотков алкогольного напитка. — Никитин! — Мне просто интересно, — Ваня все же не выдержал и позволил себе короткую улыбку: — Это потому, что Леший— сволочь, или потому, что он любит Лис и пытается её добиться? — Добиться?! — Влад резко встал и рявкнул, забывая про спящую в соседней комнате подругу. Опомнился и прошипел: — Это так, по-твоему, девушек добиваться нужно? — Ладно, уймись, — Ваня поднял руки: — Я понял: это все потому, что ты хочешь защитить подругу. Хорошо. Тогда по-другому спрошу: а, если за Лис вдруг начнет ухаживать кто-то другой? Нормальными методами. Хороший парень. — Ты про себя что ли? — мрачно хмыкнул Романов. Он пытался унять бушующий гнев и снова тяжело опустился на кресло. Дверь в комнату Алисы приоткрылась, и из темноты вынырнул Снежок. Заинтересованно поднял влажный нос и принюхался. Ваня наклонил голову. Понимал, что ходит по тонкому льду, и на всякий случай поставил бутылку на стол. — Может, и про себя. — ответил, не отрывая от друга внимательного взгляда. Влад несколько мгновений молча смотрел на Никитина, но, вместо того, чтобы бросится в драку, вдруг устало откинулся на спинку и спокойно отозвался: — Я знаю, на что ты намекаешь. Я — не идиот. Завязывая со своими штучками и спрашивай прямо. Никитин не сдержал довольной улыбки и расслабился. — Когда все изменилось? — Понятия не имею. — хмуро ответил Влад: — Наверное, давно. Но я не сразу заметил. — А когда заметил? Романов почесал широкую шею. Потом помял плечо и занывшую больную руку. Ваня видел — эта тема давно мучает друга. Он хочет поговорить, но сформулировать непривычно тяжелые мысли Владу сложно. — Тот бой с Тихомировым. — признался, наконец, он: — Вернее, когда я в больнице очнулся. Представляешь, открываю глаза, а рядом Лис спит и за руку меня держит. И я же помнил все прекрасно: про Теряеву, про то, как она развела меня и подставила отца, про унижение на ринге. Я про все помнил, но смотрел на Лис, а внутри, вместо злости и обиды — радость, что не вышло ни черта с этим идиотским предложением. Ваня допил последние глотки уже теплого пива, поставил пустую бутылку на пол рядом с диваном и зарылся ладонью в пушистую макушку прыгнувшему ему на колени кота. — А ей почему не признался? — Кому? Лис? — Влад мрачно хмыкнул: — В чем признался? Я сам ни черта не понимаю, Вань. Каша какая-то в голове. Снежок в руках Никитина громко мурчал и тыкался мокрым носом ему в ладонь. — Что именно ты не понимаешь? Все очевидно. — Да ничего не очевидно, — Влад устало взъерошил волосы: — В том то и дело. Да, признаю — в первый момент я тоже так подумал. Но потом… Никитин, а что, если я ошибся? Ты знаешь, как я к Лис всегда относился: она была, есть и будет самым близким для меня человеком. Но, что, если я её люблю, не знаю… как сестру? Настроение Никитина стремительно улучшалось. Столько лет он наблюдал, как удивительно преданная Лис мучается от безответной любви, свято уверенная, что у них с Романовым никогда ничего не получится. Ваня ни раз собирался поговорить с другом, но понимание, что девушка никогда его за это не простит, останавливало его. А теперь, наконец, свершалось то, что должно было случится давно, и Никитин считал своим долгом подтолкнуть Влада к правильным мыслям. В том, что Романов не будет так же, как Алиса, просто наблюдать со стороны, парень не сомневался. Темперамент у друга не тот. — Ты был не прав. — хмыкнул Ваня и с усмешкой припечатал: — Ты все-таки — идиот. Влад едва сдержался, чтобы не бросить в издевающегося друга что-нибудь тяжелое, а Никитин продолжал: — Знаешь, вряд ли братья так яростно ревнуют сестер к другим парням. Нет, всякое бывает, конечно, но у тебя же башню сносит. Вряд ли братья будут рады, что их собственная личная жизнь рушится, потому что сестра остается рядом. Вряд ли смотрят на своих сестер, так, как ты на Лис смотришь, и не спорь со мной, а то я не вижу. И, главное, тебе достаточно ответить на один вопрос, чтобы понять разницу между братскими отношениями и тем, что чувствуешь ты. Парень немного помолчал, замечая, как напрягся друг, и прямо спросил: — Ты хочешь её? Влад закашлялся, а Никитин услужливо протянул затерявшуюся в диванных подушках бутылку воды, потревожив задремавшего кота. Романов раздраженно отмахнулся.