— И… ты… неважно. Я возвращаюсь домой. Его большие руки обхватили её лицо, удерживая на месте. Страх забрался ей по спине. С которым она жила двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю в Нью-Йорке. «Ты оставишь свои руки там, где я их положил, красотка, или я их сломаю». Её легкие сжались, и стало невозможно дышать. — Всё в порядке, крошка. Успокойся, — Уильям провел пальцами по её волосам. — Сделай глубокий вдох. «Раскрой свой рот для меня». Джиллиан вспыхнула, отбиваясь от Уильяма. — Отпусти меня. Ты должен меня отпустить. — Когда её кулаки разбили в кровь его нос и губу, у неё не осталось гордости. Никаких амбиций, только побег. — Не прикасайся ко мне! Перестань меня трогать! — Шшш. Шшш. Я держу тебя, — он притянул её к своему твердому телу и обнял, держа в плену. — Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое, клянусь. Она всё равно боролась. Он только крепче её держал. В конце концов, её сила иссякла, и она осела напротив него. Её сотрясали рыдания. — Я помогу тебе преодолеть это, — сказал он, — но не сегодня. Со мной секс не будет повязкой на ране. Она напряглась, открыла рот, захлопнула его. Почему он не может увидеть? Ей нужна была повязка. В её рану просочился яд. В один прекрасный день это её убьет. Но в одном он был прав. Она не была готова к сексу. Запомни это. Возможно, Джиллиан никогда не будет готова. Её отчим-мучитель разрушил её. Потому что, если она не смогла остаться спокойной с Уильямом, человеком, которому она доверяла больше всех остальных, то не сможет оставаться спокойной ни с кем. Джиллиан сделала единственное, что могла, и включила секс в свой список «никогда-никогда». Никогда не признавай, никогда не думай. Надежды нет. Рваный, хриплый стон вырвался из ее рта. Будто раненое животное перед смертью. — Однажды, моя глупенькая Джилли Мармеладка, мы оглянемся назад и засмеёмся, — сказал Уильям, всё ещё оставаясь таким нежным, таким чутким. — Вот увидишь. — Может быть, ты и прав. — Она молилась, чтобы он был прав. — Я самый мудрый человек на свете, — сказал он, подмигнув. — Я всё знаю. Нет, не всё. Только не ключ к снятию проклятия. — Сегодня не этот день, — прохрипела она. На этот раз, когда она попыталась вырваться из его объятий, он ее отпустил. — Я хотела бы вернуться домой. — Не смущайся, — сказал он. — Не со мной. Мы притворимся, что этого никогда не было. На самом деле, это уже стёрто из моей памяти. Мы продолжим, как и раньше. — Он взял её руку, точно так же, как брал руку другой женщины, и ещё один кусочек сердца Джиллиан увял. — Давайте запустим несколько видеоигр и немного поубиваем зомби. — Нет. — Она покачала головой, хлестнув себя локонами волос по щекам. — Не беспокойся обо мне, хорошо? Мы же друзья. Мы всегда будем друзьями. Я просто… Мне сейчас нужно побыть одной. — Крошка… — Пожалуйста, Лиам. Взгляд, который он бросил на неё, разбил и без того треснутое сердце. Завтра они вернутся к обычным делам, и она проживёт полжизни, боясь мужчин, секса и, возможно, даже счастья. Сегодня вечером она будет плакать. Глава 4 Прошло три дня «Так. Вот женщина, ради которой Уильям Тёмный будет готов жить или умереть». Пьюк застыл на перилах балкона восемнадцатого этажа, напоминая горгулью, и заглянул в просторную квартиру всего с двумя жильцами. Уильям Тёмный и Джиллиан Шоу. Вскоре она станет Джиллиан Коннахт. «Уильям. Свадьба. Сражение». Сейчас, когда Пьюк нашёл Уильяма, его задачи изменились: «жениться на девушке, отвезти её в Амарантию, вернуться за мужчиной». Свадьба. Отправка. Возвращение. Может, сначала ему стоит перестать пялиться на женщину? Невозможно. В то время как демон недовольно зарычал, Пьюк упивался тёмным водопадом шелковых волос Джиллиан и глазами цвета виски. Соблазнительные глаза, наполненные огнём. Однажды он зажжёт её, как спичку, и она будет гореть для него, только для него. Безупречно золотистая кожа и кроваво-красные губы только добавили ей привлекательности, сделав её воплощением сказочной принцессы. «Моя принцесса». Пьюк прикусил язык — он должен был ощутить привкус крови, но из-за Безразличия ничего не почувствовал. Нельзя было отрицать правду. Находясь рядом с женщиной, на которой он планировал жениться, он столкнулся с неожиданным осложнением. Равнодушие? Едва ли. Она пробудила его самые собственнические инстинкты. Скоро она будет принадлежать ему. Станет его первой и единственной «моей», не будучи на самом деле его. «Нужно следить за своими мыслями о ней, или я всё испорчу». Ему казалось, будто он наблюдал за Джиллиан несколько дней, даже недель, как будто знал её, и все же он удивлялся каждой новой детали, которую мог разглядеть. Она была поразительно человечна, с мягким духом и аурой доброты. Её очаровательная улыбка была заразительна в те редкие времена, когда она её показывала. В основном она изучала людей и окружающий мир, будто присутствовала там, но была отрешённой, излучая при этом глубокую печаль. Прошло слишком много столетий с тех пор, как Пьюк испытывал такие искренние эмоции. До своей одержимости, возможно, он посочувствовал бы ей, какими бы ни были её проблемы… и попытался всё исправить. Сейчас? Он использует её без колебаний. Он должен. «Война прежде женщин». — Мне нужно кое-куда, — сказал Уильям и поцеловал её в щеку. Пьюк изучал своего соперника за любовь этой женщине: метра два, крепкого телосложения, черные волосы, голубые глаза, красавец, если тебе нравится совершенство, и вскоре у него будет сломан нос, если он снова поцелует будущую невесту Пьюка. «Внутренняя пощечина». Для достижения своих целей Пьюку требовалось сотрудничество Джиллиан и Уильяма. — Гадесу требуется мой опыт по уничтожению нового дворца Люцифера, — продолжил Уильям. Люцифер. Старший брат мужчины. Джиллиан нахмурилась. Но вскоре улыбнется. Рядом с Уильямом её настроение менялось молниеносно, как будто она хотела чувствовать одно, но он заставлял её чувствовать другое. — Нет, ты остаешься здесь. — Её голос, даже пронизанный гневом, имел соблазнительный оттенок. Неудивительно, что Уильям, а не кто-то другой, в неё влюбился. Пьюк нашёл мужчину сотни лет назад, вскоре после того, как Оракулы произнесли свое пророчество. В то время Уильям не любил никого, кроме себя, заставив Пьюка обратить свои усилия на поиск ножниц Ананки. Она была богиней Уз, и слухи утверждали, что её ножницы могут разорвать любую духовную, эмоциональную или физическую связь без последствий. Конечно, слухи также утверждали, что артефакт разрывал больше, чем владелец ожидал. Что было правдой? Что ложью? Сначала Пьюк собирался использовать ножницы, чтобы разорвать связь с демоном. Существо стало его частью — ещё одним сердцебиением, которое необходимо для выживания. Избавиться от него без последствий… что может быть лучше? Зачем еще Оракулы приказали ему найти ножницы? Но, если использование ножниц для Безразличия было ответом на дилемму Пьюка, зачем поручать ему, жениться на Джиллиан и завербовать Уильяма? Что, если ножницы разорвут связь Пьюка не только с Безразличием, но и с его эмоциями? Он будет в худшем состоянии, чем раньше. Если он использует ножницы и умрет? Артефакт может посчитать смерть благословением, а не возможным последствием. Слишком рискованно. В конце концов, Пьюк решил придерживаться своего первоначального плана и работать с Уильямом. «Помоги мне победить моего брата. Взамен я разведусь с твоей женщиной и верну её тебе».