— Бессмертные и ваши кровавые ссоры. — Разве ты не относишь себя к бессмертным? — Лучше бы она приняла свою судьбу как можно скорее. Её ждала вечность, готова она или нет. От неё исходило страстное желание. — Я умру, помнишь? До того, как окончится трансформация. И я не хочу придумывать список предсмертных желаний. Потому что ей придётся выбирать то, что она может сделать на больничной койке? Как… печально. — Ты умрёшь, да. — Он нашёл камешек, бросил его в воду, давая ей время обдумать сказанное. Пришло время сыграть в героя. — Или я могу связаться с тобой. — Слишком нетерпелив? — Наверное, — добавил он. Этого недостаточно. Ему нужно было объяснить свою роль. — Я могу спасти тебя, соединив наши души. Она посмотрела на него… с интересом? — Единственный способ спасти меня — это связаться со мной? Ты, в самом деле, делаешь мне предложение? — Да. — Снова слишком нетерпелив? — Нет, — сказал он тогда. Слишком бескорыстно? Он разочарованно вздохнул и поджал губы. — Я не хочу на тебе жениться, но и не жениться тоже не хочу. — Если бы он мог надрать себе задницу, он бы это сделал. Пьюк вздохнул. — Это просто действие. Нечто, что может потенциально стать взаимовыгодным. Лучше. Она обхватила руками живот, словно пытаясь унять ужасную боль. — Разве ты не боишься, что я сделаю тебя смертным? Уже нет. Нисколько. — Я — доминант. Моя жизненная сила подавит твою, без вопросов. «Тогда ты станешь моей, и только моей… на время». Она открыла рот и закрыла. Открыла и закрыла. Внутри Пьюка предвкушение и нервозность соперничали за превосходство, заставляя Равнодушие резать и бунтовать. «Давай, девочка моя. Поспеши! Скажи мне то, что я хочу услышать». Наконец Джиллиан вздохнула и сказала: — Спасибо за любезное предложение, которое вовсе не предложение, но я собираюсь отказаться. Новый всплеск разочарования присоединился к потопу эмоций, заставляя истерику демона усилиться на ещё один градус. «Осторожно». Нет! Никакой осторожности. Только не здесь, не сейчас. Пьюку нужно было знать, где он ошибся. Пытаясь придать рассудительный тон словам, он сказал: — Из-за моих рогов? — Меха? Копыт? Если бы только он мог изменить облик, как делал до своей одержимости. Снова показавшись потерянной, она сложила руки на животе. Вызывая симпатию… — Я могу их сломать, — сказал он, продолжая. — Какое-то время их не будет. Никакой реакции. — Я не всегда так выглядел. — Нет, — ответила она, и ему пришлось отступить, чтобы выяснить, что она отрицает. Его рога, понял он. — Внешний вид не имеет к этому никакого отношения. — Когда она снова взглянула на него, её дыхание было затруднено, а на коже выступили капельки пота. — Тебе захочется… ты знаешь. «Ты знаешь?» — Секса? Великолепный румянец появился на её щеках, на мгновение создавая иллюзию здоровья, она кивнула. «Часто и обстоятельно, девочка». Если бы он мог кончить без наказания. Черт, если бы он вообще мог кончить. Хотя девушка заставила его почувствовать за последние двадцать четыре часа больше, чем кто-либо другой — он не мог вспомнить, как долго — возможно, она не была готова преодолеть его постоянную потребность угодить Безразличию. — Ты права, — сказал он, его голос был жёстче, чем он хотел, полон силы и без намёка на соблазн. Учитывая трагедию её прошлого, ей нужно снисхождение. Пьюк не был уверен, что это сработает. До его одержимости, он брал своих женщин жёстко. — Захочется. — Ну, а мне нет. Никогда. — Это ты сейчас так думаешь, но я изменю твоё мнение. Или попытаюсь умереть. Нет, точно нет. «Война важнее женщин». Если бы ему пришлось отказаться от секса, он бы сделал это. И он должен ей это сказать — должен успокоить — нельзя медлить… Он прижал язык к нёбу и промолчал. Ни в коем случае Пьюк не стал бы ограничивать себя до такой степени. Потому что, когда дело касалось секса, он не станет лгать. В этом он всегда будет с ней честен. Тщательно обдумав своё следующее утверждение, он привёл ещё один аргумент. — Не то, чтобы я стал тебя принуждать, — сказал он. — Я подожду, пока ты сама этого не захочешь… не захочешь меня. — Говорю же тебе, не важно насколько искусным ты себя считаешь, ждать тебе придётся вечность. — На протяжении месяца ты окажешься в моей постели, гарантирую. Она смягчилась, и повеяло сожалением, как будто она боялась ранить его чувства. В то же время по ее коже побежали мурашки, как будто ей понравилась эта идея. «Так выразительно… так прекрасно». Лед снова треснул, и в груди поднялась волна жара. Член Пьюка затвердел и стал болеть, его тело отчаянно нуждалось в освобождении. О, да. С ней он готов был достичь оргазма. В глубине души тлело возбуждение. Молча, он сказал ей: «Доверься мне, женщина. Позволь мне освободить тебя от твоих страхов». Раздалось рычание. Пьюка затрясло, жар спал. Вдалеке хрустнула ветка. Его уши дёрнулись, он напрягся и просканировал оазис… вскоре уловив запах убийства и хаоса Уильяма на ветру. — Уильям вернулся. — Неподходящее время. — Он будет здесь через пять… четыре… три… — Тебе стоит уйти, — Джиллиан сделала прогоняющее движение руками. — Пожалуйста. Она беспокоилась о благополучии Пьюка? Как мило и очаровательно. И совершенно неожиданно. — Один, — сказал он, закончив обратный отсчёт. Пьюк бросился к пальме в ста ярдах от него, чей толстый ствол скрывал его, а также позволял продолжить дежурство около Джиллиан. Уильям вышел из дома и направился прямо к девушке. Когда он заметил охранников без сознания, злоба вспыхнула в его глазах, на мгновение окрасив красным чистые радужки. — С тобой все в порядке, крошка? Охранники… — Я в порядке, — сказала она, сканируя местность. Не найдя никаких следов Пьюка, она вздохнула… с облегчением? Счастлива, что он благополучно сбежал? Или счастлива, что Пьюк не будет драться и не причинит боль её драгоценному Уильяму? Он сжал кулаки. — Что случилось с моими солдатами? — потребовал Уильям, когда присел рядом. Она скажет ему правду? Или попытается защитить Пьюка? Он хотел её… заботы? — Кто-то случился с ними, — затем сказала она, колеблясь. — Мужчина. Пьюк. Вспышка разочарования. Она расскажет о его предложении? Если Уильяму удастся заблокировать его, все надежды рухнут. — Он приходил сюда и двигался так быстро, что я даже не смогла его увидеть, — добавила она. — Охранники не выстояли против его скорости и силы. «Она меня хвалит». Вспышка гордости стала причиной ещё одну трещины во льду. Безразличие царапнул разум Пьюка, заставляя его кости ослабнуть. Он выругался, потому что знал. Это было последнее предупреждение.