— Если ты лжешь, только чтобы отомстить мне… Возможно, если Кили научится уважать окружающих, а не нападать на них, они научатся уважать ее в ответ. Что посеешь… то и пожнешь. — Лгу? — спросила она. — Я никогда не вру. Когда станет возможно, я найду его. — Хорошо. И… спасибо. Наверное, — Анья сделала глубокий вдох и затем ушла. Кили двинулась в гостиную, где оставалась почти пол часа, на самом деле, не зная что делать и куда пойти. С поисками другой девушки, Виолы, придется подождать, пока Даника не отдохнет. Руки опустились ей на плечи и развернули ее. Она оказалась лицом к лицу с Торином, и, как всегда, от этого зрелища у нее закружилась голова. — Ты в порядке? — спросила она. Его глаза остекленели, и вокруг образовались морщинки. — Ты можешь помочь Камео? Ее состояние ухудшилось. Он почти плакал. Из-за Камео. Щупальцы ревности опутали ее. — Думаю, мы выясним это. Веди. Переводчики: Shottik Редактор: natali1875 Глава 25 Торин ходил взад и вперед, сходя с ума от беспокойства. У Камео едва хватало сил, чтобы дышать. Ее сердцебиение было медленным до ужаса, а рефлексы не реагировали на раздражители. Никто из друзей не мог помочь ей. Кили растолкала всех в стороны, чтобы осмотреть Камео. Сильная, способная Красная Королева. Она спасет его любимую девушку. Нет, не любимую девушку. Больше нет. Кили заняла первое место, сбив Камео с пьедестала, и это никогда не изменится. Но он явно что-то сделал и расстроил ее. А почему же нет? Торин вел себя почти как идиот большую часть времени. Большую часть времени? Ой, умоляю. Скорее все время. Но этого идиота не устраивало видеть в глазах его женщины раны, которые омрачали великолепный светло-голубой оттенок, превращая его в проникновенный темно-синий. Он должен поступать правильно. Так и будет, сразу же как только поймет в чем проблема. — Кто-то разместил перегородку внутри ее души, — объявила Кили. — А поскольку ее душа связана с ее телом, это физически отравляет ее, делая неспособной реагировать на раздражители. Посыпались вопросы и требования. — Что за перегородка? — Как что-то можно поместить в душу? Но одна фраза прозвучала словно взрыв, заглушив остальные. — Удали ее. Сейчас же. — Руки Сабина сжались в кулаки, костяшки пальцев побелели. — На самом деле, ты не хочешь разговаривать со мной таким тоном, воин, — спокойно ответила Кили. Торин не мог сказать, услышал ли кто-нибудь кроме него эту реплику, потому что все продолжали говорить. — Вон, — наконец он закричал на них. — Сейчас же. Они ничего не добьются таким способом. Воцарилась тишина. — Вон, — повторил Торин. — Дайте ей работать. Вы только отвлекаете. Раздались возражения. Конечно, куда без них. Эти альфа-парни и девушки не привыкли ни от кого выслушивать приказы. Но в конце концов они вышли из комнаты, желание, чтобы Камео стало лучше, пересилило жажду контролировать ситуацию. Он остался на месте. Торин не собирался оставлять свою женщину, а остальные просто должны смириться с этим. Не отвлекаясь, Кили сказала: — Приподними ее. — Ты же знаешь, что я не могу дотронуться до нее. — Понимаю. — Казалось, раны в ее глазах стали кровоточить. Какого черта? — Принцесса, — сказал он. Она прервала его: — Ты не заразишь ее. Твоя рубашка и перчатки защитят. Это правда, но Торин не станет рисковать, особенно пока состояние Камео такое нестабильное. Желая покончить с этим, чтобы они с Кили могли поговорить, он открыл дверь и обнаружил, что все собрались в коридоре, как и ожидалось. — Сабин, — позвал он. — Нужна твоя помощь. Разговоры стихли, когда воин прокладывал себе путь сквозь толпу. Торин позволил грубияну зайти в комнату, но, только попытался закрыть дверь, как Уильям протиснулся внутрь. Прекрасно. Неважно. — Приподними Камео, — бросил он Сабину. Сабин не стал задавать вопросов, просто прошел вперед и аккуратно расположился позади девушки, спиной оперевшись о кровать. Кили присела между ног Камео и положила руку на сердце. Девушка дернулась, но это была ее единственная реакция. — Что ты делаешь? — спросил Сабин. — Ты всегда такой болтливый? — Уильям прислонился плечом к стене. — И да, под этим я подразумеваю, что ты всегда раздражаешь. Кили не обращала внимания на обоих. Она водила руками вверх и вниз по груди девушки, из стороны в сторону, медленно, так медленно… пока Камео не выгнулась, а ее крик боли эхом не отразился от стен. Сабин зарычал: — Что бы ты не делала, прекрати. — Доверься мне, — сказал Уильям. — Или нет. Лучше не надо. Но ты действительно не хочешь, чтобы она останавливалась. Если от этого тебе полегчает, сделай вид, что они занимаются сексом. Как я. Щеки Кили побелели, а дыхание стало неглубоким. Что бы она не делала, ясно, ей также больно, как и Камео, и Торину это не нравилось. Не нравилось все это. Он потянулся к ней, полный решимости оттащить ее, когда Красная Королева отступила, задыхаясь. — Ты в порядке? — спросил он. — Буду… скоро. Кили разжала руку и показала… Что это, черт возьми? По длине и ширине оно напоминало чернильную ручку, а по цвету такое же черное как темная ночь. От этого шли чернильные усики из тумана. — Мы же не хотим, чтобы ты имела дело с этой уродливой вещью. — Удовольствие сквозило в тоне Уильяма, когда он схватил перегородку, завернул ее в носовой платок и убрал в карман. — Позволь мне сделать тебе огромное одолжение, полностью выложиться и позаботится об этом ради тебя. — Гадес сделал это, — сказала Кили, и Торин быстро вернулся к реальности. Он видел того только однажды, но и этого достаточно. Гадес приехал на черном облаке, крики его жертв вырывались оттуда. Когда он смотрел на тебя, появлялось такое чувство, будто ты уже попал в самую глубокую, самую горячую яму ада. Он не делал ничего, предварительно не убедившись, что получит что-то взамен, и предельно ясно — он предаст собственную мать, чтобы взять оплату. Планировал расквитаться с ним так или иначе. Это просто подвело итог.