— Скукота? — Решетки загремели гораздо сильнее. — Ты только что зевнула? — Чтоб ты знал, я съедала воинов подобных тебе на завтрак. Торин не упустил ни одной детали. — А ты сплёвывала или глотала? Не обращай внимания. Не отвечай. Твои сексуальные предпочтения не влияют на эту ситуацию. Я был бы благодарен, если бы ты сконцентрировалась. Щеки Кили вспыхнули жаром. — Я говорила не об этом! — Эй, я здесь не для того, чтобы судить. Я здесь, потому что надеялся… — Он запнулся, ощутимое чувство изумления уплотнило воздух, который никогда полностью не терял вони немытых тел и грязи. Что происходит? — Ты надеялся… что? Помочь Мари? Ну, слишком поздно. Ты не помог. Она ушла, и… — Подбородок Кили задрожал так сильно, что ей еле удалось произнести следующие слова. — И некто должен заплатить. Несколько некто. — Поверь мне. Я… — щелчок… — расплачиваюсь. — Его последнее слово сопровождалось стоном ржавых петель. Затем… послышался стук шагов? Кили нахмурилась в замешательстве. Он только что… Сбежал! Кили вскочила на ноги, уронив заточку. Перед ее камерой стоял Торин, с его плеча свисал рюкзак. О-о… мой. Он был всем, чего могла желать девушка… и даже больше. Высокий наемник и вышколенный хладнокровный убийца. Моё любимое. Моя слабость. Она провела столетия, не видя ни одного человека… ни к кому не прикасаясь. Почему Торин оказался таким великолепным? Его волосы были снежно белыми, а брови и ресницы — полночно темными, контраст чувственного восторга. Но, ох, его глаза… они являлись самой поразительной особенностью. Цвета редчайших изумрудов, что переплетались с различными оттенками зеленого, и без единого изъяна. Нервные окончания, которые Кили считала давно умершими, возродились к жизни и затрепетали. Рот наполнился влагой. А кровь в венах превратилась в раскаленную лаву. Подойди ближе… прикоснись к нему… Определенно нет… ну, может быть. Ворот его рубашки был разорван, из-за чего материал оголял массивную, мускулистую грудь, полностью исцелившуюся после импровизированной само-операции. Попробовать на вкус… — Как ты сбежал из темницы, откуда нельзя сбежать? — потребовала ответа Кили. Я лишена этого. Вот и все. Может только муравьед оказал бы на неё тот же эффект. http://www.onekind.org/uploads/a-z/az_aardvark.jpg — Секрет, о котором я забыл, — ответил Торин. — Это не ответ. — И не должен быть. — Торин оглядел ее с ног до головы ошеломляюще интенсивным взглядом — агрессия в чистом виде. Его зрачки расширились, чернота быстро поглотила зелень. Изысканнейшее затмение. Вызванное… похотью? Неужели этот плохой парень находил ее привлекательной, несмотря на все странности? Кровь в венах Кили вскипела желанием. А как же его преступление? Кипение уменьшилось до состояния медленного нагрева. — Лучше тебе бежать пока можешь, воин. — А то, что, принцесса? — Испытаешь страшные муки. Торин щелкнул языком по зубам. Борется за спокойствие, которое так легко изображал до этого? — Я предупрежу тебя раз. И только раз. Никогда не угрожай моим друзьям. Сделаешь такое и я убью тебя. Я не буду этого хотеть, и даже возненавижу себя потом, но я это сделаю. Понятно? О-о, да. Она понимала. — Ты еще больший защитник, чем я думала. На какое-то мгновение, Кили ощутила острейшую ревность к его друзьям. Этот мужчина безудержно любил их всем сердцем. Со смертью Мари… бритва в груди режет меня… в мире не осталось никого, кто стал бы защищать Кили. Не то, чтобы ей нужна была защита. Я есть, и всегда буду, пороховой бочкой, не имеющая себе равных. Но с радостью приветствую подобный жест. Торин затряс решетки. — Я сказал, ты меня поняла? Такой свирепый… Кили глубоко вдохнула: мускусный запах его кожи должен был стать долгожданным отдыхом от вечности зловония, но мурашки, что покрыли кожу рук, разозлили ее. Если бы он был любым другим мужчиной, Кили назвала бы реакцию животным влечением. Но он не был. И если бы Кили обладала слабой волей, она бы поддалась желанию и подошла ближе. Она бы вспомнила как это чувствовать себя женщиной, а не узницей. Но Кили являлась Красной Королевой и не обладала слабоволием. Она напрягла ноги и осталась на месте. Мужчина тревожил ее. Взяла на заметку. И не было причин ухудшать ситуацию, заигрывая с искушением. Столь прекрасным искушением. Ничто не остановит ее перед местью за Мари. — Кили, — позвал он. — Обрати внимание на меня. Приказы? — Еще раз скажешь, что мне делать, и я вырву тебе позвоночник через рот. Торин даже не моргнул. — Это сложнее чем ты наверное думаешь. — О-о, я знаю. Для этого нужен опыт — который у меня имеется. В избытке. Опять, даже не моргнул. — Высокомерие никого ни красит. — Я не высокомерна. Я говорю правду. — Успокойся. — Вот как я это понимаю, воин. Однажды я поклялась обижать тех, кто обидел меня, и ни разу не солгала. Особенно себе. — Кили приподняла подбородок, понимая, что является олицетворением упрямой женщины. — Ты, Торин, обидел меня. Он уныло вздохнул, но глаза его засверкали азартом. Контраст смутил ее. — Значит, начинаем войну? — спросил он. Кили ответила холодной улыбкой. — Мы уже воюем, воин. — В таком случае, мудро было бы убить тебя прямо сейчас. — Пожалуйста. Попытайся. — Ему придется открыть ее дверь, так же как он отворил свою… то что она пыталась сделать тысячу раз. Как он сделал то, чего я не смогла? Торин нахмурился. — Ты правда думаешь, что такая женщина как ты сможет меня победить? Женщина, как я? Что это значит? Капельки гнева прокатились через неё. — Я убивала мужчин больше и лучше тебя.