Правда? Или преувеличение? Во всяком случае… это волновало его с тем же пылом, что и ее голос. Наконец-то. Противник моей мечты. — Ты, воин, заслужил больше чем мое раздражение. Здесь у меня был лишь один друг. Один единственный. Она… была… моей семьей. — Последовала пауза, Кили шмыгнула носом. — Не по крови, а кем-то гораздо большим. Когда-то я была существом полным ненависти, но она научила меня любви. А ты забрал ее у меня. Ее боль врезалась в Торина. — Торин, — позвала она, и он инстинктивно понял, что это последнее затишье перед надвигающейся ужасающей бурей. — Да, Кили. — Если она попросит его сердце — жизнь за жизнь — он отдаст его ей. Разразился шторм, раскрывая ее хваленый характер. — Я убью тебя, — закричала она. — Забью до смерти. — Решетки ее клетки гремели с возрастающим пылом. — Ты испытаешь агонию, о существовании которой даже не представлял, с тобой я сделаю то, что сделала со многими другими. Я сниму твою кожу теркой для сыра и сделаю в блендере из твоих органов смузи. Я буду бить твой череп, пока мозг не просочиться сквозь глазницы. — Я… не знаю как на это ответить. — Не беспокойся. Скоро я вырежу твой язык и использую его вместо половой тряпки — тебе больше не придется отвечать — никогда! Камень упал в его камеру… первый из лавины гнева и горя, придающие ей силы, украденные сотнями лет заключения. Я потерпел поражение. Он лишил эту женщину лучшего и единственного друга, оставляя ни с чем, кроме боли и страданий. История всей моей жизни. Он хотел, чтобы следующий его поступок убил бы его, но знал, что только заставит его жалеть о том, что не умер. Любая рана, которую он получит, повредит его сопротивление демону и тем самым собственный иммунитет, что позволит Болезни подняться и заразить его. По крайней мере ненадолго. И все же. Торин сделал так как представлял. Он впился когтями в свою грудь, вырвал сердце… и бросил его в камеру Кили. Переводчики: Shottik, silvermoon Редактор: natali1875 Глава 2 Кили не знала сколько прошло дней или недель, с тех пор, как воин предложил ей все еще бьющееся сердце в качестве ужасного подарка, который темная часть ее души действительно оценила. Она знала лишь то, что последующее время он стонал в агонии и, если она правильно догадалась, выкашливал куски своих легких. Болеет из-за собственного демона? Заслужено. И хотя его страдания притупили острейшие края ее ярости, Кили все еще собиралась его убить. Я не забуду. Не забуду, не забуду, не забуду. — Так будет правильно. Разве ты не согласен, Уилсон? — спросила она скалу, которая, казалось бы, наблюдала за каждым ее движением. Он молчал, всегда молчал. Намеренное безразличие было его специальностью. Кили не расстраивало такое отношение. Они никогда не ладили. — Знаешь, я планировала освободить Мари. Мне лишь нужно было время. Еще несколько недель, фактически. — Или месяцев. Может лет. Время прекратило свое существование. Но Мари не волновалась о себе — она беспокоилась лишь о Кили. Девушка знала о том, что Кили делала с собой день за днем. Ну, может «знала» не совсем верное слово. Она подозревала. И возненавидела мысль о том, что Кили больно. Так что Мари, милая Мари, решила действовать, приняла суицидальное предложение Кроноса и купила свободу для Кили единственным возможным способом. Не смотря на протесты Кили. — Кронос даже не сдержал свою часть сделки, — объясняла она Уилсону. Мари умерла, отстаивая ее, а Кили так и не освободили. Ненависть закрылась глубоко внутри нее, проросла во тьме ее души и взросла на богатой почве ее горечи. Столько еще надо сделать. Сначала она позаботится о Торине. Потом, сделает с королем Титанов то, что когда-то сделала с Прометеем, который оказался не таким хорошим парнем как все о нем думали. Он не благословил мир огнем. Как смешно. Он пытался охватить каждый дюйм пламенем. — Но я наказала его, правда же? — Кили рассмеялась с маниакальным ликованием. — Я вырезала его печень, каждый раз, когда та отрастала, и скармливала ее стае птиц. — День за днем… год за годом. Зевс, конечно же, приписал себе этот подвиг. Но не в этот раз. Я Красная Королева. Наконец-то весь мир узнает обо мне — и испугается. — Скоро, — произнесла она. Уилсон, кажется, фыркнул. — Увидишь. — Кили забилась в угол своей клетки и уколола нижнюю часть руки об скалу, которую заточила в нож. Из пульсирующей раны полилась кровь, а перед глазами замелькали черные пятна. Но Кили продолжала резать, сильнее и глубже. Случалось гораздо худшее чем это. Как потеря Мари… единственного лучика света в жизни черной словно смола. — Мари всегда утешала, а не упрекала. Ни разу она не сказала мне плохого слова. — Кили ткнула окровавленной заточкой в Уилсона, добавив: — Но ты… ох, ты. Даже не думай отрицать тот факт, что единственное, что ты давал мне это горе. Ублюдок ухмыльнулся ей. — Ты всегда насмехался надо мной, а она постоянно меня кормила. Я даже не могу сосчитать скольких грызунов она мне подбросила. — Сколько людей делились так самоотверженно, отдавали единственную еду, которую находили, понимая, что сами будут голодать? Никто! Удивительно ли, что между ними сложилась крепкая связь? Но потом, такая связь была жизненной основой для народа Кили, Хранителей. Или, как предпочитали называть их другие расы, Паразитов. Узы были незаметны невооруженному глазу и, словно мистические щупальца, прикреплялись к другим, с или без одобрения оных, высасывали силу… и все то, что человек на другом конце мог предложить. Чем больше связей создавала Кили, тем большей силой владела и больше контроля имела над этой силой. Но, она должна быть осторожной. Связь работала в обе стороны. Она брала, но также и отдавала. Не очень приятно, когда твою же силу используют против тебя. — Но связь не смогла помочь Мари. — А теперь и не сможет. Ярость Кили вернулась с удвоенной силой. Она завизжала и выронила заточку. Плен давным-давно уничтожил ее человечность, и Кили подозревала, что это никогда не было более очевидным чем в тот момент, когда она стояла и вырывала из стен кусочки породы, пока от ногтей ничего не осталось. По ее щекам заструились горячие слезы. Королевы не плачут. Королевы. Не. Плачут. Верно. Слезы были слабостью, которую она не могла позволить. Кили вытерла глаза трясущимися руками. Её последняя рана запротестовала, кровоточа обильнее. Вдох… выдох. В настоящее время у Кили осталась лишь одна связь. С землей вокруг нее. Этого должно хватить для того, что она задумала. Она опустилась рядом с Уилсоном и произнесла: — Я наберусь сил. Я преуспею. Правда? казалось спросил он. Она приподняла подбородок. — Никто не ворует у меня и остается в живых, чтобы рассказать об этом. У нее было так мало вещей, которые стоило хранить. Королевство — в конце концов, все в нем отвергли ее. Великолепный жених — пока он не обманул и не предал ее. И наконец, Мари, которая никогда не обижала ее… Теперь ушла. Навечно. Снова вырвалось рыдание. Королевы не плачут. Королевы терпят. — Я просто девушка. — Слова резали горло, из-за чего Кили чувствовала будто проглотила кислоту. — Девушка без своей подруги. Торин издал мучительный стон.