Как? «Теперь порядок?» спросил его Рейес. «Да» Слово было жестким, сиплым. Должно быть, кто-то душил его. Он поднялся на ноги и поплелся к дивану. Без подушек теперь, но ему было все равно. Он упал на жесткие пружины. Они заскрипели под его весом. «Хорошо, что Торин сведущ в инвестициях» Оглядываясь по сторонам, сказал Парис и сел возле Мэддокса. «Похоже, пора покупать новую мебель» «На чем мы остановились?» спросил Люциен, возвращая их к делам насущным. На его лбу был порез, которого не было пару минут назад. Волна вины накрыла Мэддокса. «Мне жаль» заверил он. Люциен удивленно моргнул в его сторону, но кивнул. «Женщины» буркнул Рейес, садясь по другую сторону от Мэддокса. «Я предлагаю немного повременить. В отличие от некоторых из нас…», взглядом указал на Мэддокса, «Аэрон в данный момент держит своего демона под контролем, шевелится тот или нет» «Я согласен» Люциен прошел к перевернутому бильярдному столу, распространяя аромат роз. Приятный запах, но не такой как у Эшлин, теплого меда и пряностей с тайнами и лунным светом. Эшлин…мысли о ней заставили его тело вновь напрячься, приготовиться. Надо было овладеть нею, когда была такая возможность, подумал он опять. Надо было погрузиться в эти тесные, влажные ножны. «Ух, я рад сидеть рядом с тобой и все такое, но я и не полагал, что тебе это так понравится» пробормотал Парис. Впервые за сотни лет Мэддокс ощутил, как краска покрыла его щеки. «Это не из-за тебя» «Хвала богам» только и ответил его друг. «Кстати о богах, Мэддокс, сейчас подходящее время поведать всем про слышанный тобой голос» напомнил ему Люциен. Мэддокс не хотел обременять их, но знал, что выбора не было. «Ладно. Некто пришел ко мне, в мою голову, приказывая послать всех вас на кладбище сегодня в полночь, невооруженными» Люциен двинулся к Аэрону. «Ты знаешь этих новых богов получше нашего. Что думаешь по этому поводу? Похоже это на деяния Титанов?» «Я не знаток, но не думаю, нет. Им нет нужды волноваться о нашем оружии. Хотя очень полезное в битве с Ловцами, оно будет тщетно в войне против богов» Парис заухукал и все удивленно на него взглянули. Он застенчиво пожал плечами. «Заполучил обратно свою игру на мини-телевизоре, припасенном на случай подобной ерунды» Мэддокс закатил глаза. «На минуту предположим, что голос принадлежит Ловцу» сказал Люциен, возвращая их к главному вопросу. Опять. «Это означает, что теперь мы имеем дело с Ловцом, у которого есть грозная способность. И поскольку сомнительно, чтоб он работал один, нам следует узнать, есть ли у его сотоварищей схожие силы» «Мы посильнее простых смертных, с особыми силами или без оных. Мы победим их» сказал Аэрон. «Да если сможем перехитрить их. Помнишь Грецию? Ловцы не были так сильны как мы, но они умудрялись вредить нам раз за разом. Теперь, похоже, что ловушка устроена на кладбище» Мэддокс посмотрел на всех по очереди. «Я не могу пойти – я буду мертв – но все остальные могут. Вы может обернуть их ловушку против них самих и убить их» Люциен помотал головой, «В полночь Рейес и я будем здесь с тобой. Остается Аэрон и Парис, поскольку Торин тоже не может уйти. Мы не можем отправить их двоих на битву, когда нам не ведомы наши шансы» «Тогда пошли сейчас» сказал Мэддокс. Ему не хотелось покидать крепость, но он сделает это. Чтоб защитить Эшлин он сделает что угодно. Если эта новая порода Ловцов хочет обидеть ее… «До полночи еще семь часов. У меня куча времени, чтоб сразиться и вернуться» Все глядели на него в молчаливом изумлении. Он никогда раньше не предлагал идти в город. «Кому-то надо остаться здесь и охранять женщин» наконец-то сказал Рейес. «Согласен» Он не мог, не оставил бы Эшлин одну, без защиты. Что если ей опять станет плохо? Что если они способны ворваться в крепость и поранить ее? «Ну, а я не согласен» ответил Люциен, прося улыбкой прощения. «Убить Ловцов важнее, чем охранять женщин» Поскольку они все равно будут мертвы, вскоре. Ему не надо было говорить этого, все и так об этом знали. Руки Рейеса сжались в кулаки. Мэддокс стиснул зубы. «Кто-то останется на страже» сказал он «или бейтесь без меня» Аэрон может быть Гневом, а Люциен – Смертью, но никто не сражается как Насилие. Взять его в битву – гарантия их победы. «Мы пойдем без тебя» заключительным тоном сказал Люциен. Значит, быть по сему. Он не оставит Эшлин беззащитной. Крепость была хорошо укреплен, да, но он не мог заколоть противника, приводя его в негодность. Он не мог унести ее от опасности в надежные объятия. «Тогда скажи мне, что вы намерены предпринять для обеспечения победы» Пауза. Люциен и Аэрон обменялись напряженными взглядами. Прежде чем он успел вставить словечко, Люциен наклонился и поднял длинную свернутую бумагу, упавшую на пол во время Мэддоксовой тирады. Он прошел к дивану и развернул ее, держа ее за края. «Было бы удобно делать это на кофейном столике» ворчал он. «Даже на бильярдном столе. Но поскольку ты такой тщательный, ты перевернул и разбил оба» «Я уже извинился» сказал Мэддокс с нарастающим чувством вины. «А завтра я починю их» «Хорошо» Люциен указал на бумагу «Это напечатанная карта города, как видишь. Ранее, когда мы планировали, а ты был занят другим, мы решили устроить засаду на этой заброшенной территории» Его палец обозначил ухабистое с виду пространство земли на юге. «Там холмы и нет домов, что делает ее идеальным местом для атаки. Мы будем ждать там и позволим Ловцам прийти за нами» «Это? Это ваш план?» «Ну, это и их убийство» Аромат роз становился сильнее, пока глаза Люциена угрожающе поблескивали. «Это хороший план» «Они могут не прийти. Они могут быть на кладбище» «Они придут» настоял Люциен. «Откуда ты знаешь?» Он помолчал, поглядел опять на Аэрона. «Я нутром чую» Мэддокс фыркнул. «Твое нутро может ошибаться. Нам следует хотя бы обезопасить гору, прежде чем вы уйдете, чтоб никто не смог прокрасться, пока вас не будет, а я буду мертв» «Ладно» вздохнул Люциен. «Беремся за дело» Глава четырнадцатая. Отель «Таверна», Будапешт. Сабин, хранитель Сомнения, лежал на своей кровати, рассматривая девственно белый потолок номера. Он приехал из Нью-Йорка в Будапешт с одной целью: найти ларец Пандоры и уничтожить его. Ну ладно, целей было две. Пока что никакого успеха. Но он нашел-таки воинов, покинувших его тысячелетия назад. Людей, с которыми он когда-то рядом сражался. Людей, которых когда-то любил. Людей, что теперь ненавидели его. Он вздохнул. Прибыв три дня назад, он мельком видел Париса тут и там, но не раскрыл своего присутствия, не уверенный в приеме, что будет ему оказан. Будет ли он атакован, едва показавшись на глаза, или его обнимут как блудного сына? Проклятье, но он почти боялся узнавать. Он едва не снес Аэрону голову, когда воин старался помешать ему спалить дотла Афины в попытке выманить Ловцов, ответственных за смерть их друга Бадена. Несколько раз по прибытии Сабин пробовал украдкой просочиться в их твердыню, разузнать все, что возможно про этих воинов, которых когда-то считал братьями, и которые сейчас были для него чужаками. Они не выдавали своих секретов. Потому он обратил свое внимание на смертных вокруг себя. Только один услышал его. Женщина. Она также не предоставила ему никакой новой информации. Все, что ему было известно это то, что шестеро воинов живы и обретались в той внушительной крепости на горе, и они были вооружены до зубов. Это он и так уже знал от Ловца, допрошенного месяц назад. Именно того Ловца, поведавшего ему с великой неохотой о поиске ларца Пандоры. Что его находка будет означать конец Повелителей Преисподней, поскольку демоны будут втянуты обратно в него, а без них воины не смогут выжить. Очевидно, Ловцы неделями планировали штурм крепости и захват воинов, но пока не нашли пути внутрь. Тот факт, что они хотели скорее захватить, чем уничтожить, вызывал у Сабина вопросы. Знали ли здешние воины, где находится ларец? Волновало ли их это? Что сейчас они думали по поводу Ловцов? Однажды они ушли от битвы. Поступят ли так снова? Он издал новый вздох. Подумать об этом можно будет и позже. Сейчас же ему предстояло разрешить другую загадку. Смену стражей, короче говоря. От безруких Олимпийцев до сумасбродно-правивших Титанов – он ожидал только беспокойства. Он не знал этих новых богов, но полагал, что они не понравятся ему. На небесах ходили слухи о войне и господстве, когда они призывали его, заставив стоять в кругу незнакомых обличий и отвечать на вопросы.