«Не могу. Он занят иным делом» Рейес прошел к открытой двери. «Я вернусь», бросил он через плечо. «Приглянь за блондинкой, она коварна». Он пинком закрыл за собой двери. Даника едва не погналась за ним, словно идиотка. Он пугал ее больше остальных, но по какой-то причине она предпочла бы быть с ним. Что-то в нем затронуло ее. Глубоко. Может быть, боль в его глазах. Возможно, четкие линии переживаний на его лице. Он взывал к ней на первобытном уровне. Заявляя, что обеспечит ее безопасность, несмотря на то каким бы опасным он ни выглядел. «Если мне придется гнаться за тобой», предупредил тот, которого называли Мэддоксом, «ты пожалеешь об этом. Понятно?» Резкое предупреждение смыло медлительный жар с ее кожи. Этот мужчина был полностью пугающим. Каждый раз, когда он говорил, он ощущала ноты жестокости в его голосе, словно он был наполнен подтекстом. Словно ему натерпелось причинить максимум боли кому-либо, кто лишь взглянет в его направлении. За последние пару минут она подметила, что его лицо временами менялось, костяная маска просвечивала сквозь него. Его фиалковые глаза туманились черным, затем мерцали красным, затем опять черным. Что за мужчина – что за человек – мог выглядеть подобным образом? Дрожь прокатилась с головы до кончиков ее пальцев. Будучи ребенком, она боялась «бабая», пока мама не пояснила ей, что это выдумка, ложь чтоб заставлять детей бояться и слушаться. Даника подумала, что возможно она глядит на «бабая» прямо сейчас. Лишь всматриваясь в женщину на кровати, он выглядел нормальным. «Понятно?» потребовал он снова. «Да», она подтвердила слово кивком сотрудничества. «Хорошо» Быстро выбросив девушку из мыслей, Мэддокс обернулся к Эшлин. Ее дрожь возросла до разрушительных судорог. Ее зубы постукивали. Глаза были раскрыты, и одна слезинка скользила вниз по щеке. «Спасибо тебе» прошептала она целительнице. «Не за что» «Тебе получше?» мягко спросил он. «Все еще больно», ответила она. «Холодно. Но да. Получше» Желая отдать свой собственный жар ее телу, он сказал. «Мне так жаль. Прости». Он редко произносил подобные слова. По правде говоря, единственные слова извинений за десятилетия он сказал своим друзьям этим утром. «Прости. Прости». Он не мог насытиться словом. «Прости» Она тряхнула головой, потом застонала и легла спокойно. «Случайность» Его рот открылся от удивления и почтения. Пока что он причинил этой смертной лишь боль, а она вот пыталась оправдывать его. Изумительно. «Ты будешь жить. Я клянусь» Что бы ни понадобилось, чтоб сдержать обет, он совершит это. Эшлин слабо улыбнулась. «По крайней мере…тишина» Тишина. Уже не впервые она употребляла это слово. И не впервые она произнесла его с таким благоговением. «Я не понимаю» Несмотря на свое ослабленное состояние, она опять хрупко и так сладко улыбнулась. «Мы создаем ее» Фейерверки вспыхнули в его крови: эта улыбка – такая лучистая, такая прекрасная – согрела его, возбудила его, наполнила его таким облегчением, что он почти опьянел от нее. Он открыл рот для ответа, будто бы он знал что сказать, когда Рейес ввалился в комнату на пару с Аэроном. Волосы другого мужчины блестели на свету. Увидев их, Даника отступила к стене, поняла, что сделала и ступила снова вперед. Она вновь вздернула подбородок, напоминая Мэддоксу Эшлин в более здоровые минуты. Он полагал, что Рейес покинул крепость и отправился в город за сумкой Даники, но руки Рейеса были пусты. Злоба прострелила его, провоцируя Насилие, маша красной тряпкой перед быком. Его губы хмуро поджались. Он надеялся, что видел негодного демона в последний раз сегодня – по крайней мере, пока полночь не наступит. «Почему ты все еще здесь? Принеси сумку», приказал он. Слова, которые он и не предполагал когда-либо произнести. «У меня это займет слишком много времени», ответил Рейес, смотря куда угодно, лишь бы не на Данику. «Аэрон сопроводит женщину в город. Он утверждает, что в полном порядке, и не испытывает желания обижать ее» «Ой, нет. Нет, нет, нет. Я не желаю уходить без моей семьи» затараторила Даника, панически выдыхая. Аэрон проигнорировал ее и стянул через голову свою рубашку. «Давай покончим с этим» Он был загорелый и мускулистый, в подтверждение своей воинственной душе. На нем так много татуировок, что сложно было различить их. Мэддокс узнал лишь две: черную бабочку, летящую вдоль его ребер и демона, что раскинул крылья по контурам его шеи. Любой мог сказать, что он хороший человек, если посмотреть на него с боку, а плохой, если присмотреться к его горлу. «Остановись. Не за чем раздеваться» Даника неистово затрясла головой. «Одень обратно рубашку. Сейчас же, проклятье!» Угрюмая решительность исходила от Аэрона, пока он приближался к ней. Даника уперлась диким взглядом в Рейеса. «Не позволяй ему насиловать меня. Пожалуйста. Рейес, пожалуйста». «Он не притронется к тебе в этом смысле», проскрежетал зубами Рейес. «Даю тебе мое слово» Нечто в нем было неимоверно странным, подметил Мэддокс. Его черные глаза были окаймлены алым, таким, как и алая бабочка на спине Мэддокса. Боль, казалось, брал над ним верх. Из-за Даники? Девушка не была утихомирена его словами, но Аэрон все равно продолжал приближаться. Даника метнулась от одной стороны комнаты к другой, издавая чужеродные звуки. Мелкие, хриплые вдохи, такие же отчаянные и обреченные, как и неожиданно ускорившееся дыхание Рейеса. Мэддокс определенно чувствовал, что в любой миг Боль прыгнет на Гнев и попытается разорвать его на клочки. «Остановитесь», проговорила Эшлин. Наконец-то Аэрон загнал бешено мечущуюся женщину в угол. Она завопила, отбиваясь руками и ногами, чтоб удержать его на расстоянии. «Не трогай меня. Не смей ко мне прикасаться!» «Я не обижу тебя» спокойно заверил Аэрон. Она въехала ему коленом между ног. Он задохнулся, слегка сгорбился – только и всего. «Пошел ты», зарычала она, дикая кошка, которую не пленить. «Я не дам тебе изнасиловать себя. Только через мой труп» «Никакого насилия. Но если придется, я вырублю тебя. И тебе не понравятся мои методы, это я тебе обещаю» Вместо того чтоб подчинить, угроза просто разъярила ее еще больше. Она отбивалась сильнее, наподдав Аэрону локтем в живот, ударив в пах еще раз. Явно утомившись от ее драки, Аэрон занес кулак. Эшлин замерла, застонала. «Прекратите это. Не нужны мне эти таблетки. Не нужны». «Не делай ей больно», проревел Рейес. Аэрон не ударил. Пока. Он провел языком по зубам. «Она сделала свой выбор» Если он ударит ее на глазах у Эшлин, Мэддокс опасался что, она снова захочет уйти, будет опять настоятельно просить отправить ее домой. «Успокойся», сказал он Данике. «Ему только надо сопроводить тебя в город» «Лжец!» рыча, она ногой пнула Аэрона в живот. Воин не пошевелился. Отвращение показалось на его лице, и он крепче сжал кулак, повисший на полпути в воздухе. «Я предупредил тебя» «Прекратите» умоляюще сказала Эшлин. Мэддокс открыл, было, рот, чтоб издать собственный приказ. Но ему не надо было беспокоиться. Рейес опередил его. Только что Рейес был у дальней стены комнаты, через миг он был рядом с Аэроном, хватая мужчину за запястье. Оба долго молча таращились друг на друга. «Никаких ударов» проговорил Рейес, и Мэддокс никогда не слыхал такого смертоносного тона. Сражение отразилось в глазах Аэрона, прежде чем он опустил руку. Солгал ли он? Неужто указ богов уже пустил корни? Бился ли он с потребностью поранить Данику? «Тогда успокой, или я вырублю ее». Рейес не пошевелился, только изменил направление своего взгляда. Слезы полились из глаз Даники, и засевший в них страх заискрился. «Не позволяй ему делать это», прошептала она тем же надломленным тоном, что использовала и Эшлин. «Я помогла тебе, как ты и хотел. Не позволяй ему делать это», повторила она.