— Ну, мать, ты дала! — с толикой зависти, плюхаясь на постель, весело фыркнула девушка. — Молоток! — и треснула меня по колену. Я чуть не взвыла, колени были в синяках и ссадинах. — Давай, доклад строй. Папахен кое-что рассказал, но хотелось бы из первых рук. Таша протянула мне стакан с исчезающей таблеткой на дне и осталась на ногах, внимательно глядя на «жертву» сверху вниз. В отличие от Ренаты, на ее лице читалось неодобрение. — Вы сильно рисковали, Софья, — произнесла она. — Возможно, — согласилась я и залпом выпила лекарство. — Но попробовать стоило. — Я бы на твоем месте обязательно щелочку в повязке проковыряла и на этих гадов взглянула, — не обращая внимания на серьезную тетю, выпалила Рената. — И, слава богу, что ты не была на ее месте, — буркнула Наталья Александровна. — Иногда стоит быть послушной. — Не дождетесь! — фыркнула цель похитителей. — Я бы обязательно подсмотрела. И тогда… — Тебя бы здесь не было, — сухо закончила тетя. — Кто бы говорил, — ядовито заметила Ренатка. — Ты у нас вообще, штатный герой семьи. Наталья Александровна порозовела, приняла стакан из моих рук и, прихрамывая, вышла из комнаты. Рената устроилась на кровати поудобнее, сложила ноги по-турецки и уставилась на меня во все глаза: — Давай, докладывай. Тебя лапали? — Боже, что тебя интересует, — смущенно пробормотала я. — Не лапали. — Били? — Нет. — Ну, хоть что-то делали?! — Из пикантных деталей могу рассказать одно — писала в ведро с завязанными глазами. Ты удовлетворена? Мой тон показал неуместность подобных вопросов, и Рената немного угомонилась. — Похитители молодые были? — Не знаю, — я пожала плечами. — Один, вроде, молодой, второй постарше был… — Голоса знакомые? — Нет. — А узнать сможешь? — Стоит попробовать. Любопытство Ренаты било через край. Она засыпала меня вопросами и, казалось, каждый из ответов примеряла на себя. Она никак не могла понять, почему я оставила повязку на глазах, почему не пыталась выбраться из сарая обычным способом или хотя бы его не подожгла. — Огонь привлекает внимание, — авторитетно заявила девушка и внесла еще пару экстремальных рекомендаций. Ей сильно повезло, что похитители наткнулись на меня. С таким огнедышащим темпераментом, Рената вполне могла бы угодить в покойники. Третьим визитером в это утро оказалась жена Кутепова. Бьянка зашла в спальню, забыла поздороваться и принялась внимательно разглядывать мое лицо. — Тебе нужен косметолог, — объявила мрачно. — Кожа вокруг глаз повреждена скотчем. Скоро лето, активное солнце и без немедленных восстановительных процедур ты получишь проблему на всю жизнь. Лицо болит? — Немного, — созналась я. — Но уже лучше. — Таша принесла тебе обезболивающее, — покачала головой Бьянка, — это таблетка начала действовать. Хочешь, я приглашу к тебе косметичку? Я дотронулась кончиками пальцев до кожи вокруг глаз и моментально почувствовала жжение. — Безжалостные люди, — вздохнула Бьянка. — Так обращаться с женщиной… Хорошо еще ты тональным кремом пользуешься, он немого защитил кожу от этой дряни… Какой, однако, странный взгляд на вещи. Подобная манера возникает только с возрастом. Я, по молодости да глупости, о «енотовой маске» даже не вспомнила, Рената этому значения не придала, хорошая «героиня» Таша, тоже почему-то советов по красоте не раздавала. И только дорогая Бьянка, первым делом, насчет моей внешности обеспокоилась. Я взгрустнула и подумала, что, пожалуй, стоит взять на вооружение некоторые правила из арсенала стареющих танцовщиц, — расследования, расследованиями, но про красоту забывать не следует, она для девушки, прежде всего. Я попросила зеркальце, взглянула на себя и ужаснулась. Не удивительно, что Бьянка поздороваться забыла. Параллельно полувыдранным бровям шли несколько выпуклых, бордовых полосок, глаза приобрели различные размеры — один широко раскрылся, второй прикрылся фиолетовым веком, — лицо потеряло симметричность и выглядело как эскиз неумелого кубиста со смелым названием «Вчера хорошо погуляли…». Взгляд в зеркало подарил идею, — кажется, Наталья Александровна меня ненавидит. Юной Ренате простительно пренебрежение к вопросам восстановления внешности, но о чем думала Таша, увидев исполосованную и безбровую итальянскую родственницу?! О чем угодно, но только не о родственнице. Точно ненавидит. Иначе, первым делом, сунула бы мне под нос пудреницу. С благодарственной слезой, я посмотрела на Бьянку. Она собачий взгляд поняла правильно: достала из кармана сотовый, с которым не расставалась даже дома, и, набрав номер, произнесла: — Лидочка, у нас тут проблема. У девушки лицо скотчем изуродовано… Зачем, зачем, так получилось! Приезжай. Бери лечебную косметику, мази, тут такое повреждение эпидермиса… Я была до мурашек благодарна Бьянке за тактично предложенную помощь. Смотрела нее глазами приблудного щенка и думала о том, какие, на фиг, из женщин беспристрастные следователи?! Самую умную, самую профессиональную следачку можно в пять секунд расположить к себе фразой: «Какое у вас изящное платье (форма, китель, духи, маникюр, педикюр, помада, безупречный вкус, цвет волос (обязательно натуральный!), колечко и так далее», внимательный мужчина разглядит особенную гордость женщины в эти самые пять секунд. Иногда дамы ведутся на комплимент «от вас пахнет такими вкусными котлетами!». Я купилась на косметолога с лечебными мазями и мягкий совет: «Софья, к тебе полгорода с визитами, рекомендую отложить их хотя бы до вечера. Красота важнее». После этих слов я почувствовала себя юной дебютанткой, возле гримуборной которой собрались поклонники с шампанским и букетами, и отложила визиты до «после обеда». От Туполева отвертеться не удалось. Для него все енотовые маски, косметологи и красота, — блажь и бабские причуды, — он пришел на сам обед и вел себя неприлично. Во-первых, не взял с собой за стол Антона, во-вторых, на обеде сидел с лицом дрессировщика, только что схоронившего гвоздь программы — пуделя Артемона. В-третьих, ранил Сидора Поликарповича в самое сердце, — оглядел шедевр «суфле из гусиной печени с артишоками», — и спросил: «А мясо с картошкой, можно? Или с макаронами…» Ничего этого ему не дали, принесли от Нюси кулебяку с капустой. Неловкость с кулебякой загладил комплементом. Посмотрел на Михаила Петровича, мерно жующего петрушку, и высказался: — Лучше выглядишь, Миша. Может, и мне на раздельное питание перейти? Миша согласился, что может быть стоит. Кофе (Бьянка в последнее время предпочитала травяной чай) пили в гостиной. Кутепов, в окружении жены и дочери, сидел на диване, я и Назар расположились в креслах напротив, Антон (так и треснула бы Туполева!) по-лакейски замер у двери лифта в холле. С лицом равнодушным, глазами показательно пустыми. Темы недавнего похищения почти не касались. Назар был недоволен, что не удалось поговорить со мной без свидетелей, — едва он вошел, как его тут же усадили за стол, — что пришлось выдерживать протокольно-чопорный обед субботнего дня, он хмурился и выглядел нелюдимым. Михаил Петрович попробовал увести друга в кабинет на кофе и сигару, но тот отказался, быстро выпил кофе и, достав из кармана очень знакомую связку автомобильных ключей с брелком сигнализации, сказал: — Софья, я слышал, вам нужна машина? Моя хорошая знакомая сейчас находится в командировке, если хотите, я дам вам на время ее машину. Довольно приличный Нисан. Устроит? Еще бы меня не устроил мой собственный Нисан. — А ваша хорошая знакомая знает об этом? — несколько ядовито, спросила я. Смелое распоряжение чужим имуществом, честно говоря, слегка задело. Яду Туполев не любил и оставил вопрос без ответа. Он поднялся, попрощался с Кутеповыми и, пригласив меня выйти с собой на автомобильную стоянку у дома, направился к лифту. По холлу шагал так, словно вел кого-то к расстрелу. Большая любительница автомобилей Рената, метнулась, было вслед за нами, но ее остановил окрик отца: — Рената, вернись! Мне надо с тобой поговорить. Какое-то время я, Туполев и Антон ехали в лифте молча. На мне была широкополая шляпа Бьянки (косметичка категорически рекомендовала до полного заживления прятать лицо от солнца), шляпа вкупе с домашним брючным костюмом в мелкую полоску и розовые цветочки, смотрелась презабавно, от чего хотелось корчить рожицы в зеркальную стену лифта. — У тебя веселое настроение? — хмуро спросил Туполев. — Нет, шляпка забавляет, — созналась я. — Ну-ну. Уезжать думаешь? — Нет. — Из-за плеча Туполева я смотрела в зеркало и думала, — может быть, купить такую же шляпку с широкими полями? — Почему? — Хочу еще немного побродить, подышать этим воздухом… Что-то здесь не так, что-то происходит… — В смысле? Вчера ты уверяла следователя, что в доме нет сообщника. Створки лифта разъехались, мы вышли в вестибюль высотки и продолжили разговор уже на стоянке. — Когда я это говорила, я еще не знала, что сумма выкупа ровняется сумме, лежащей в сейфе пентхауза. Такое совпадение навевает мысли. И о том, что про деньги знала только жена, можно наплевать и забыть. Это Кутепов думает, что раз он сказал только Бьянке, лишь она одна и в курсе. Поверь мне, «дядя Миша» не умеет шептаться по углам. — Ты, например, не знала, — уколол Туполев. — Не знала, — любуясь блестящим боком любимого Нисана, сказала я. — Но я почти не захожу к хозяину в кабинет. Когда Михаил Петрович работает дома, сейф часто бывает открыт настежь. То он что-то оттуда достает, то убирает. Увидеть на полке сейфа несколько пачек долларов в банковской упаковке не очень мудреное дело. Кутепов регулярно выдает Таше на домашние расходы, оставляет сейф открытым и, вообще, режим секретности не соблюдает. О деньгах, я уверена, знала не только жена. Назар нахмурился, засунул руки в карманы брюк и оперся задом о капот моей машины. Антон, — зеркальное отображение патрона, — стоял рядом, несколько сзади, и глядел на меня в той же степени угрюмости. — Вы собираетесь настаивать, чтобы я уехала из этого дома? — догадалась я.