– В конкурсе среди восьмых классов, а для решения проблем мирового масштаба он не готов. И никогда не будет. В их проекте отсутствовала финальная часть, которую Кейси не смогла бы закончить, не нарушив те самые ограничения К2П, которые отняли у нее науку. Тем не менее, она терпеть не могла отказывать Меридиан. Попроси та устроить еще одну вечеринку или покрасить волосы в рыжий цвет, Кейси, не задумываясь, согласилась бы. В мире мало вещей, которые ее волновали. Что делать? СЕРЕБРЯНЫЙ ЯЗЫК предложил сменить тему. На какую? Интрафейс обнаружен? Нет. Не может быть и речи. Опять же: частный домен. Прошли те времена, когда незнакомцы могли запросто приходить к вам, скажем, доставляя еду. Теперь каждая работа ниже трех баллов по Шкале Гуманизма Коулов была автоматизирована, чтобы исключить расточительное использование ресурсов. Она не может туда пойти. Она не может. Она не… – Как получить доступ к чужому модулю? – Что? – откликнулась Меридиан. – Доступ в чужой модуль, – повторила Кейси. – Да, думала, что ослышалась… Но…Ну… а зачем тебе? Чтобы сменить тему? Чтобы заставить Меридиан забыть о проекте и конкурсе? Нет, потому что Кейси нужны предложения… – Гипотетически. И если раньше она не чувствовала раздражения подруги, то теперь поняла (хотя и с помощью СЕРЕБРЯНОГО ЯЗЫКА). – Не знаю, – ответила Меридиан. – Разве у тебя нет… ну, там… официальных привилегий или что-то в этом роде? Завершив разговор с подругой, Кейси задумалась. Привилегии. Так воспринимается окружающими назначенное для нее решением суда наказание – служба в К2П. Работа необременительная, да и взрослые достаточно приветливы. Однако Кейси чувствовала себя не в своей тарелке. Она вместо службы с удовольствием бы училась в колледже в сфере биохимии или физики, а после продолжила бы карьеру в иннотехнической фирме. Но сожаление, как и чувство вины, непродуктивная эмоция. – До завтра, Кейси, – попрощалась Екатерина. – Идите домой, Барри. В ответ донеслось ворчание. – До завтра, – сказала Кейси. И затем, возможно испытывая легкую вину за неотправленный проект своей научной группы, неважно, завершенный или нет, спросила: – Как вы думаете, нам скоро потребуется готовое решение? У побережья Территории 4 недавно обнаружены подземные толчки, но, с другой стороны, ученые вот уже три года подряд предсказывали «сильнейшее мегаземлетрясение». – Может произойти в нашей жизни, а может и нет, – ответила Екатерина. – Но лучше быть готовым. Правда, Дэвид? Присутствующие поприветствовали Дэвида Мизухару, когда он вышел из личного кабинета. В ответ мужчина неопределенно кивнул, налил в кружку воду из кулера и вновь исчез за стенами своего кабинета. Кейси пошла за ним. Встала за полустеклянной дверью, наблюдая, как отец садится за стол. Когда мама была жива, он часто сидел в точно такой же позе: правое плечо выше левого, очки на носу. Только сидел дома у основания своей кровати, а не за столом офиса. В пижаме, а не в костюме. Сгорбившись над чертежами, а не над документами, которые, как догадалась Кейси, были ДОМом, – последней законодательной инициативой Дженевы. Закон «Доброта, Опора, Мобильность» позволял гражданам с территорий иммигрировать в экогорода без учета ранга. По иронии судьбы, работая над ДОМом, Дэвид часто опаздывал домой, из-за чего Силия бурно возмущалась, в то время как Кейси было все равно. Смерть матери примирила ее с тем, что утраты меняют людей. Да, отец стал другим, но что в этом плохого? И что вообще значит – быть нормальным? Хуже, когда человек не меняется, остается невосприимчивым. Кейси понимала, что должна быть сильной и принимать отстраненность отца. Но все же не могла сдержать легкую раздражительность, потому что отец замечал ее только тогда, когда она первой заводила разговор. – Как получить ордер на обыск? Стилус Дэвида не прекратил движения. – Спроси у Барри. – Спросила. Технически. Отец – самый быстрый путь для получения нужной информации. А быстрота ей сейчас необходима, пока рассудительная часть мозга не отказалась от всей затеи. Спустя несколько секунд ордер на обыск появился в ее Интрафейсе. Она нажала на него, и тут же цифровое изображение бейджика служащего К2П материализовалось на ее груди. Может, другие отцы и водили своих детей на «праздники у бассейна», помнили их дни рождения, но Кейси любила Дэвида таким, каким он был, особенно в этот момент. – Знаю, ты будешь использовать его в разумных целях. Его стилус, наконец, остановился, и он взглянул на дочь. Так они и общались: без слов. Взгляды как молчаливое признание беды, которая разрушила жизнь Кейси и чуть не выбросила ее из экогорода. Она жила здесь благодаря вмешательству отца, а он действовал только по необходимости. Кейси уважала его решения и их родственную связь. Дэвид больше не архитектор, а Кейси больше не ученый. Жизнь продолжается, хотя и не так, как им хотелось бы. – Постараюсь, – ответила девушка. Этого было достаточно, чтобы удовлетворить Дэвида. Он вернулся к работе. – Отправляйся в режиме голограммы. – Не могу. Другой отец поинтересовался бы «почему», но не в их технически ориентированном мире, установленном Коулами для сохранения «духа человечества, находящегося под угрозой исчезновения». – Тогда возьми РЕМ, – посоветовал отец, и Кейси мысленно поблагодарила его. Через несколько минут она уже ехала на скоростной линии в Стратум-22 с РЕМ-иммобилайзером, спрятанным в кобуре. Девушка когда-то бывала здесь, и даже ниже, с Силией, которая утверждала, что нижние уровни приближены к настоящей жизни. Технически все стратумы одинаковы: построены из одного и того же сырья, защищены одним и тем же экраном-фильтром, находятся в одном экогороде, приподнятом антигравитацией. Любые видимые различия были лишь в том, как стратумы управляли жителями. Резидентам верхних слоев рекомендовалось максимизировать использование голограмм, чтобы снизить нагрузку на инфраструктуру, в то время как в нижних слоях принимали… иной образ жизни, ошеломивший Кейси в ту самую секунду, как только она покинула скоростную линию. Жара. Вонь. Шум. Скрипящие трубы, грохочущие генераторы. Мусорные и автобусные боты, работающие сверхурочно, чтобы поддерживать жизнь людей. Кашель, чихание и другие человеческие звуки заполнили дорогу между блоками модулей. Ранги, высвечивающиеся над головами в соответствии с законами К2П об отчетности, – единственный признак присутствия виртуальной жизни. Все остальное – во плоти, как и сама девушка сейчас. Ее парящий над головой «Ранг 2» сильно выделялся в океане других, с цифрами 1000, 10 000, 50 000. Без Силии здесь некомфортно. Кейси дышала через рот, чтобы не чувствовать запахи. Девушка перевела зрение на монохромный черно-белый режим, чтобы окружающий мир казался менее реальным и, следовательно, менее шокирующим. К жаре она не смогла приспособиться. Пот пропитал одежду, когда Кейси прибыла в конечный пункт: ГРАФИК – мастерскую тела, проводившую, с точки зрения медицинских учреждений, несущественные физические изменения. Кейси не имела представления, есть ли спрос на подобные услуги, когда в режиме голограммы можно запросто изменить любую внешность. Она немного расслабилась, спускаясь по ступенькам. Как только толкнула дверь и вошла в частный домен, ранг над головой исчез. Наконец-то! Небольшая передышка. Первая ошибка: думать, что она понимает людей. По сравнению с внешним миром ГРАФИК показался ледником. Кейси покрылась гусиной кожей, зубы мелкой дробью стучали от холода. А может, это жужжание машин в барабанных перепонках? Свет здесь был резкий. Промышленный. Большое помещение без окон поделено на боксы, в одном из которых работник вырывал зубы у клиентов, лежащих без сознания на конвейерной ленте. Кейси изумленно уставилась на него. Зубной Щипчик поднял голову. Она поспешила пройти мимо, попутно отметив еще несколько сомнительных сцен, прежде чем увидела то, что искала: незанятого работника. Им оказался тату-мастер с торчащими в разные стороны оранжевыми волосами и золотыми гвоздиками в висках. Вне голограммы иногда небезопасно. Рука Кейси потянулась к РЕМ, когда она приблизилась к парню. – Служащий К2П для проведения санкционированного обыска пятого модуля. – К вам подойдут через наносекунду, – ответил татуировщик, занятый чисткой оборудования. Кейси мигнула цифровым бейджем и вздрогнула, когда аппарат выпал из рук парня. Снова вздрогнула, когда он прокричал: – Джинкс? – Что? Мгновение спустя в бокс вошла девушка, одетая в рабочий комбинезон цвета фуксии. На ее предплечьях красовались одинаковые разноцветные тату. Красная жидкость стекала на цементный пол с черных перчаток. Она стянула их и бросила в мусорную корзину. – Кто-то умер? – Джинкс, – проворчал работник. – Джоули! Расслабься, ладно? Тут девушка обратила внимание на Кейси. Ее глаза сузились. Глаза парня, наоборот, расширились. Оба смотрели на Кейси как на важную персону. Надо бы и ей начать вести себя соответствующе. Она снова мигнула бейджем, покрываясь испариной. – Санкционированный ордер на обыск пятого модуля. С некоторым запозданием Кейси подумала, что сотрудники не знают истинной причины ее появления. Может, они боялись, потому что ГРАФИК нарушал закон или пятый модуль был забит контрабандой? Кейси все равно. Сегодня в голове крутилась одна-единственная мысль – «ИНТРАФЕЙС ОБНАРУЖЕН». Но прежде чем она успела объяснить, Джинкс обратилась к коллеге: – Видишь? – голос ее звучал спокойнее. – Это к Акту. – От него мороз по коже. – Не волнуйся. Он чист. – Откуда ты знаешь? – Знаю, потому что он мой арендатор и работник.