Директором ЦРУ был Оуэн Бишоп, карьерный разведчик, специалист по Азии, Африке и Латинской Америке, бывший начальник станции в Могадишо. Он прекрасно понимал смысл своего назначения — должность эта политическая, но все политики отказались. Он принял должность, но понимал, что Конгресс может в любой момент обрезать финансирование, и чтобы этого не произошло надо вести себя тише воды, ниже травы. Потому он был не склонен к риску и предпочитал развивать отношения с существующими активами, а не создание новых. Томпсон, входя в кабинет, ждал неприятностей, и они произошли — Бишоп бросил на стол распечатку из интернета. — Дик, вы в курсе, откуда дует ветер? Томпсон пробежал распечатку. Черт! — Сэр, понятия не имею. Бишоп испытующе смотрел на подчиненного. — Дик, мы все знаем, — наконец заговорил он, — ситуацию в Латинской Америке. Весь континент смещается влево, то тут, то там к власти приходят левые, неомарксисты и хорошо, если законным путем. Мы делаем всё, что можем, но… антиамериканизм здесь очень сильно укоренился. Соединенные штаты здесь — воспринимаются как колонизатор, несмотря на то, что мы им никогда не были. В самих США растет доля испаноязычных граждан, которые не теряют связей со своей бывшей родиной и готовы помогать ей. Все большее число таких граждан получает гражданство, и становятся избирателями. Мы должны быть крайне осторожны в латиноамериканской политике. — Сэр, не понимаю при чем тут мы. Все мероприятия по обучению проводит южное командование SOCOM, деньги тоже идут из бюджета минобороны. Ситуацией по Венесуэле занимаются Минфин и Госдеп. Бишлоп поднял руку. — Я тебя понял, Дик, можешь не продолжать. Да, я тоже предполагаю, что обвинения, выдвинутые в адрес ЦРУ не более, чем способ устроить скандал. Они нашей бюрократии не знают, если где-то действует США — то значит это ЦРУ. Проблема в том, что сенаторы и конгрессмены США тоже читают интернет. И могут поднять этот вопрос на бюджетном комитете или комитете по разведке. А могут и просто обрезать нам финансирование, ничего не говоря. Убита женщина, журналистка, левая. Любого этого фактора достаточно — а тут все три сразу. И все это связывают с ЦРУ. Да еще в Латинской Америке, с ее историей. Правозащитники бросятся за нами как стая гончих, едва только почувствуют кровь. Не бойся грешным быть, а бойся грешным слыть, примерно так говорят русские? — Кажется, да, сэр. — У русских много умных пословиц. На твоем месте, Дик, я бы попробовал разобраться на месте, что там, ко всем чертям, происходит. Действительно ли мы, или военные, — имеем какое-то отношение к этой истории? Кто проходит подготовку в лагерях и кто за это платит? Сколько времени тебе надо? Томпсон сглотнул. — Неделя, сэр. — Хорошо. Через неделю жду отчет. … Шефом станции в Боготе был Майкл Бейнс. Связаться с ним можно было по закрытому интернету — у спецслужб США был отдельный, только для себя интернет. Но Томпсон пошел в комнату для закрытых переговоров, так как по своему опыту знал, если застать человека врасплох, можно много чего интересного узнать. Бейнса был на месте, трубку взял сразу. — Дик, я понятия не имею, что происходит. У ворот посольства уже протестующие, одному сотруднику сожгли машину… — Действительно не имеешь, Майкл? — Сэр, никто из нас не пошел бы на такие действия… — Я только что был у директора, Майкл. Он однозначно дал понять, что прикрывать тех, кто это натворил, никто не будет. Сейчас не пятидесятые годы прошлого века, убийство журналиста с рук никому не сойдет. Тем более женщины. — Сэр, я все понимаю. — В таком случае, разберись, кто это сделал и напиши отчет. Срок — три дня. Спустившись вниз, Бейнс вызвал своих сотрудников. — Готовим всю информацию, что у нас есть, по Колумбии, Венесуэле, парамилитарных формированиях и нашей причастности к финансированию, обучению и оперативной деятельности. Срок — два дня. Лара Бонилья, журналист. Убита в Медельине, криминальное или террористическое убийство. Выяснить все по ней. Срок тот же. Что-то не давало покоя Бейнсу — но он не мог понять, что именно … Подозрение у него возникло вечером, когда он пил коктейль на одной вечеринке, которая ему на хрен не была нужна, но там были люди, которые могли дать тебе работу после отставки из ЦРУ. Вечеринка проходила на большой яхте на Потомаке, извинившись, он вышел на воздух и набрал номер спутникового. Гремела музыка, вдали светились огни большого города… — Боб… это Дик Томпсон. — Рад слышать. Есть новости? — Нет. Но есть вопрос. Лара Бонилья — твоя работа? Нехорошее молчание. — Сэр, это побочный ущерб. Томпсону показалось, что палуба уходит из-под ног. — Побочный ущерб?! Ты сбрендил? — Сэр, целью была не она. Один тип, русский агент выяснял насчет платежей за нефть, связанных с Асмодеем. Убрать или арестовать его в Панаме не получилось, и мы предприняли попытку в Медельине. Бонилья была с ним, и она случайно оказалась на линии огня. Томпсон с трудом сдержал желание швырнуть свой служебный, зашифрованный телефон в реку. — Какого хрена ты это сделал?! Сегодня меня вызывал директор, дал семь дней на подготовку отчета. И дал понять, что никого прикрывать не будет. Чертов ты придурок, что мне писать в отчете? — Правду, сэр. В ЦРУ никто к этому не причастен. — Думаешь, то, что ты ушел, разрывает твои связи с агентством? У тебя по-прежнему есть допуск. Тот тип, о котором ты говорил — что с ним? — Этот вопрос решается. — То есть ты не только втравил нас в дерьмо, ты еще и не решил задачу. — Сэр, тут не лучшие исполнители. Томпсон выдохнул. — Я ничего этого не слышал. Закрывай вопрос как хочешь. Но имей в виду, официальные активы тебе больше недоступны. — Сэр, нужно прикрыть Асмодея, любой ценой. Мы не можем потерять только что полученный источник. — Твой источник еще ничего не дал нам, но по его милости мы уже по уши в дерьме! Он выключил телефон. — Все в порядке, дорогой? Он с трудом сдержался от того чтобы не высказать жене всё, что накопилось за двадцать лет брака. Накопилось много. — Да, дорогая, все в порядке. Великобритания. Лондон. 11 августа 2019 года. Вопрос: Ваш пол? Варианты ответа: мужчина, женщина, иное. Ответ: ваш пол не имеет значения, добро пожаловать (дальше) Вопрос: Ваша сексуальность? Варианты ответа: прямой (straight), гомосексуал, бисексуал, иное Ответ: ваша сексуальность не имеет значения, добро пожаловать (дальше) Вопрос: Вам можно доверять? Варианты ответа: да (дальше) нет (спасибо за потраченное время) Из подлинной анкеты рекрутеров MI6 … MI6 за последние пятьдесят лет изменилась до неузнаваемости. Когда-то это был закрытый элитный клуб для выпускников лучших университетов страны. MI6 не имела штатных рекрутеров (а так же психологов и много кого другого) — нужных людей примечали в университетах, а с улицы набор не велся. Эти люди вели игру… великую игру, ведущуюся поколениями. Даже агенты… или источники, как правильно — во многих странах, особенно на Востоке звание агента британской разведки передавалось от отца к сыну, от деда к внуку. Точно так же — порой передавались места и в разведке. И у всей этой игры, подчас страшной — была одна, негласная и разделяемая всеми цель — глобальное доминирование. И этой цели планировалось достичь не флотом, не мускулами армий, не бесконечностью ресурсов и не миллионами безответных, полуграмотных крестьян — а лишь игрой интеллекта, предложениями, которые никто не может, да и не подумает отклонить. И наконец, самим британским образом жизни, лучшим в мире. И надо сказать, у англичан многое получилось. В Индии, на Индийской гражданской службе никогда не работало более трех тысяч человек, и они управляли тремястами миллионами. И надо сказать, управляли неплохо[31]. Сейчас MI6 управлялась в основном женщинами, принимала на работу геев (это было и раньше, просто об этом старались не говорить, а при попадании кого-то в историю тихо увольняли), вместо старого доброго «шпионского дома» с мрачными беспорядочно построенными коридорами и дверями без табличек они сидели в зеркальном дворце на берегу реки, которому какое-то архитектурное издание присвоило анти-премию за архитектурную безвкусицу и занимались всякой лажей вместо той великой игры, которая облагораживала самих игравших. Большая часть из работающих здесь поступала на минимальный контракт, чтобы оттрубить срок, обзавестись знакомствами и уйти в частную индустрию, где платили в 3–4 раза больше. А вместо прежнего начальства — старых и мудрых джентльменов, то университетских профессоров, то отставных полковников — службу возглавляли теперь в основном женщины, с твердыми моральными принципами и чаще всего несчастливой личной жизнью. Вот и Морна Миллер, дама лет пятидесяти, старающаяся выглядеть на тридцать, но по факту получалось на сорок пять, не меньше. За плечами у нее было два неудачных «партнерства», ни одно из них она предусмотрительно не скрепила клятвой у алтаря. Детей нет. Вся служба знала, что время от времени она летала в Африку на маленькие, грязные уик-энды с местными парнями — неграми, любовь которых по британским меркам стоила сущие центы. Раньше за такое уволили бы, но тогда — это не сейчас. К сожалению, для Фреда Вилкинсона она была еще и его начальником. Если правильно — то супервайзером. — Фред… я надеюсь, тебе не надо напоминать нашу политику в отношении сотрудничества с дружественными службами? Политика эта была… скажем так, двойственной. Когда у власти был Тони Блэр, сотрудничество было почти абсолютным. Когда к власти в США пришел Барак Обама — оно притормозилось, причиной было то, что США начали пересмотр всех итогов своей аравийской кампании, а Великобритания именно тогда начала планировать самостоятельное плавание, для чего заказала два авианосца, подружилась с Израилем и неожиданно — с Китаем. Когда же к власти пришел Дональд Трамп — отношения стали напоминать холодную войну, осложненную бесцеремонностью Трампа, недоверием к нему со стороны британских элит и Брекзитом. Сейчас — все немного наладилось, но Трамп оставался у власти и это сказывалось. Но это никак не отражалось в официальных директивах, оставаясь в темном пространстве британской неформальности.