С..а. Я тогда ушел из Киева живым, потому что меня повезли на студию — надо было снять ролик с обвинением высших чинов армии в предательстве и коллаборационизме. Смысл этого всего был прост — СБУ несколько лет выжидало, пока армейские комбаты нажрутся в АТО, накопят деньжат — чтобы потом накрыть всех и отжать все… себе, понятное дело, не в бюджет. Но снять не успели, потому что начался Майдан. Я последний раз видел Салоида в здании СБУ на Владимирской, и почему то подумал, что он не выжил — тогда в Киеве здания СБУ взяли штурмом. Но он выжил. И судя по всему, неплохо чувствовал себя. Сам полковник — судя по его виду себя неплохо чувствует, одет во все европейское, плюс — нет в глазах той настороженности, которая отличает наших за границей. Салоид подошел ко мне, поздоровался — Салют, амиго. Комо эста? — Бьен, — сказал я, — русский еще не забыли, гражданин начальник… — Как можно, — обиделся Салоид, — русский это наше всё. И начал декламировать. Используй, кто был безъязык и гол, свободу Советской власти. Ищите свой корень и свой глагол, во тьму филологии влазьте. Смотрите на жизнь без очков и шор, глазами жадными цапайте всё то, что у вашей земли хорошо и что хорошо на Западе. Но нету места злобы мазку, не мажьте красные души! Товарищи юноши, взгляд — на Москву, на русский вострите уши! … — Да будь я и негром преклонных годов, и то, без унынья и лени, я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин[34], — продолжил я — вы еще и Маяковского не забыли. Удивительно… — А как его забыть — сказал Салоид — я же в школе олимпиадником был по литературе. Маяк был моим любимым поэтом… Что ж так плохо то. Как сказал один лидер мафии в Спруте — за столько лет я даже не знал, что у меня есть сердце. А теперь оно стучит… — Тут кафе недалеко есть. — Пойдем, посидим. Я показал Алексе, державшейся неподалеку — все нормально. Про нее никто не знал. У нее была своя машина и пистолет в сумочке, который я ей дал. Она все-таки боевая девчонка из трущоб. И знает, как обращаться с пистолетом. … — Как ты выбрался? — спросил я, когда нам принесли заказ. — Как-как. У нас с подвала подземный ход был прорыт, этого никто не знал, даже на Банковой. Когда штурм начался — нас не было уже. А вы? — Я с аэродрома уходил. — Понятно, ты же с русскими… Да. Я с русскими. — А сейчас? — А чего сейчас? — На Украину вернулся? Салоид засмеялся. — Я что, больной? Живу в Испании, дом купил, вид на жительство получил, через четыре года на гражданство подам. Виллу в Марбелье купил, давно еще, первая линия, шикарно. Взял за шестьсот пятьдесят, сейчас уже за лям ойро продам. У нас там целый поселок, русские, украинцы, приезжай, как брата приму… — Здесь то, что делаешь? — А ты не в теме? — В какой? — Ну с бабками. — Какими бабками? — Ну, тут затык. Мне сказали в посольстве, что ты в теме, — Салоид насторожился — Это с инвестициями в недвигу что ли? — Ну? — Так погоди… ты на Садовнего что ли работаешь? — А на кого мне еще работать? Он — папа, как скажет, так и надо делать. У нас там многие свои есть, и Гончар, и… короче, правительство Украины в изгнании, все как положено. Мы даже в Брюсселе представлены, у нас там представительство. Все, как положено, работаем в комиссии по урегулированию. Политическое примирение, дипломатический иммунитет у нас есть, все дела. Половина мира признает именно нас законным правительством. Ох… ох… ох, как круто. — С вашими — уговор уже есть. Если эти путчисты идут лесом, и мы возвращаемся, то ваши интересы тоже будут учтены. Салоид отхлебнул холодной Сангрии — Ты пойми, тогда нельзя было иначе. Это у вас порядок в танковых войсках, у нас же… вот и приходилось на языковую педаль жать, националистов поддерживать. Но так… мы же все православные люди. Куда мы друг от друга денемся? Широка же наша Родина-Мать, Высоко же президент — наш отец, Можно было б тыщу лет воровать, Но когда-то наступает[35]… П…ц. Салоид позвал официанта и закал еще сангрии. Когда принесли — достал фляжку и плеснул водки. Горилки, твою ж мать.