– Ну, у нас есть как минимум двое представителей вооружённых сил, которые в данный момент находятся на службе. Маккензи задумался. – Том не на службе, он… – Он на половинном жалованье, – перебил его Сергей. – Это то же самое. Его вывели за штат, но не выгнали со службы, а значит, он всё ещё может официально носить форму. То, что он принимал непосредственное участие в бою, подходит под официальный устав ВКФ. – Да, да. Я понял, о чём ты говоришь. Сорок третья статья. А ты не подумал, что он не захочет пачкать руки? В ответ Серебряков только рассмеялся: – Это после того случая в административном центре? Шутишь? Уверен, он не откажется. Как и Елена. У этой малышки точно есть длинный счёт к Растеру. Маккензи устало потёр глаза. – Господи, Сергей. Какого чёрта мы стоим в этом коридоре и придумываем способ, которым могли бы оправдать будущие пытки и возможное убийство? – Эй, это Лестер задумал сделать из нас чистюль. – Десантник поднял руки, словно открещиваясь от нынешнего состояния организации. – Ты прекрасно знаешь, что без реорганизации мы не просуществовали бы долго. – Это при поддержке Разведывательного управления Верденского флота? Не смеши меня… Маккензи холодно посмотрел Серебрякову прямо в глаза: – Заткнись, Сергей. Это не та тема, о которой тут стоит говорить. Казалось, от холодного тона Маккензи температура в коридоре моментально упала на пару градусов. Некоторое время капитан и подчинённый смотрели друг на друга. – Ладно, ладно. Извини. – Серебряков провёл пальцами по подбородку и с удивлением почувствовал, как пальцы уколола двухдневная щетина. Некоторое время они постояли в тишине, пока Исаак не вздохнул, приняв для себя решение, и не развернулся, чтобы уйти. Тем не менее через пару шагов он остановился. – Завтра мы выйдем из прыжка на границе Абрегадо. Реши этот вопрос сам, – бросил Исаак, не оборачиваясь. – А как же Лестер? – Если он об этом спросит, то это будет уже моя проблема. Сделай работу. Так и не обернувшись, капитан зашагал по коридору. Глава шестая 11 апреля 784 года после эры колонизации. База Рейнского Протектората «Турин». Местоположение неизвестно Контр-адмирал Максим Рабинович делал заметки в личном терминале, когда в дверь его каюты вежливо постучали. – Войдите. Дверь отъехала в сторону, и в ней показался молодой темноволосый офицер с нашивками капитана. – Вы вызывали меня, адмирал? – Да, Форсетти. Заходите и присаживайтесь. Вильям кивнул и прошёл через просторную каюту, чтобы занять кресло перед адмиральским столом. Ему пришлось в течение пары минут подождать, пока Рабинович закончит с отчётом на экране своего терминала. – Итак, капитан Форсетти. – Адмирал? – Для начала я хочу поздравить вас с прекрасной работой в Адрионаполисе. Удар по конвою был нанесён великолепно. – Благодарю, сэр. Но должен отметить, что без капитана Чехова я не смог бы подобраться к ним достаточно близко. Именно он спугнул суда конвоя, направив их в мою сторону. – О, я нисколько не умаляю действия капитана Чехова и его «Антродемикуса», но, как он указал в рапорте, практически весь план был составлен вами, а он лишь следовал предложенной вами концепции. С учётом потерь, которые понёс картель Джефферсона, а именно ему принадлежали уничтоженные вами суда, он очень скоро либо полностью перенесёт свои операции в более безопасное пространство, либо так поднимет цену за свои услуги, что местные компании не смогут их оплачивать. – Что идёт в полном соответствии с нашим планом, господин адмирал. – Верно, Форсетти. Рабинович поднялся со своего кресла и прошёл через каюту к переборке. – Хотите выпить, Вильям? – Нет, адмирал, спасибо, но я не пью. – Ну, как знаете. Раздался звон стекла, и контр-адмирал вернулся за свой стол с гранёным прозрачным бокалом, в котором плескался налитый на полтора пальца янтарный напиток, посреди которого возвышался небольшой айсберг. Льда в напитке адмирала было куда больше, чем самого алкоголя. – Зря вы отказались, капитан. Настоящий шотландский виски, с Земли. – Я не большой знаток таких напитков, адмирал, – улыбнулся Форсетти. Рабинович рассмеялся и с видимым наслаждением сделал небольшой глоток. – Я тоже, капитан. Я скорее простой ценитель хорошего. К сожалению, успех «Крестоносца» и «Антродемикуса» нивелирован провалом капитана Устинова. Цель сбежала от него, умудрившись при этом нанести его кораблю определённый ущерб. Глаза Форсетти расширились от удивления: – Я ещё не слышал об этом, господин адмирал. – Ничего удивительного. Я только сейчас получил сообщение: «Гиацинт» Устинова вошёл в систему два часа назад и движется к станции. К несчастью, его двигатели серьёзно повреждены, и путь до нас займёт у него определённое время. Затем мы лишимся его на долгий срок. Я пока не разговаривал с начальником станции, но, судя по докладам Устинова, кораблю потребуется продолжительный ремонт. – Вообще-то, господин адмирал, «Крестоносцу» также не помешали бы технические работы. Мы так и не получили замену для сенсорной аппаратуры, которую просили. – Знаю, Вильям, знаю. Поверьте, я в курсе ваших необходимостей, но в свете масштабной модернизации флота командованию приходится бережно обходиться с имеющимися ресурсами. Даже с учётом важности нашей операции. – Какой урон был нанесён цели «Гиацинта»? – Если вы имеете в виду корабль сопровождения, который навязал ему бой, то скорее всего достаточно серьёзные. Несмотря на небольшой перевес в огневой мощи, наёмникам удалось повредить двигатели нашего корабля, из-за чего Устинову пришлось прекратить преследование и цель смогла ускользнуть. Но и Михаил не остался в долгу. На сенсорных записях видны серьёзные повреждения крейсера наёмников. – Ну, если ему удалось нанести хотя бы схожий урон, то, возможно, им также придётся заняться ремонтом, что значит – следующий конвой может быть без охраны либо они соберут больше кораблей в единую группу. Если мы сможем объединить несколько наших кораблей, то… Рабинович остановил его, подняв руку: – Не торопитесь, капитан. Я понимаю, о чём вы говорите, но, думаю, у нас есть более интересная и… перспективная возможность. Взгляните. Движением руки Рабинович извлёк из стола один из своих рабочих планшетов и передал его Форсетти. Экран был уже разблокирован, на него выведен текстовый файл. Сначала Вильям не мог понять, чем этот файл такой особенный, пока не увидел электронную подпись человека, составившего отчёт. – Луи Верль? Он озадаченно посмотрел на Рабиновича. – Да, наш глава резидентуры на Абрегадо-3. Это не полный документ, а лишь краткая выжимка. Прочитайте, я подожду. На чтение у Форсетти ушло около десяти минут, во время которых Рабинович потягивал виски из бокала и любовался потрясающим видом, открывающимся перед ним: на одну из стен с помощью голографического проектора выводилось изображение окружавшего станцию пространства. Разрешение картинки было настолько высоким, что она казалась панорамным окном, хотя в действительности здесь находилась глухая стена, закрытая голограммой. Всё же станция «Турин» была в первую очередь военной, а конструкции военного назначения очень не любят, когда в их структуре есть дополнительные отверстия. К слову, в каюте Форсетти, которую он временно занимал на станции, тоже был такой проектор, но капитан им принципиально не пользовался. Может быть, изображение и было сверхреалистичным, но мозг-то понимал, что перед ним фальшивка. А сейчас тем более капитану «Крестоносца» было не до размышлений о пользе фальшивых окон. От прочитанного – краткого анализа и «рекомендаций», которые приводились ниже, – у него чуть волосы не встали дыбом. – Адмирал, сэр, это… это… Рабинович усмехнулся: – Очень смелое предложение, не правда ли? – Смелое? Это абсурд! – Отнюдь. Если мы сможем несколько подкорректировать дальнейшие события, то данная ситуация может принести нам гораздо большую выгоду, нежели планомерное следование уже разработанному плану. Мы не только полностью выполним поставленную перед нами задачу, но к тому же получим плацдарм для укрепления нашего влияния в пространстве Союза.