Я заметил, что крысы куда-то исчезли. – Ты знаешь, что с таким щенком делает сила власти над жизнью и смертью? Для тебя нет никаких преград, все границы размываются. Во что может верить ребенок, какие ценности исповедовать, когда мертвые тела реагируют на каждый его кивок? Он сел на кровать и посмотрел мне прямо в глаза неожиданно ясным и трезвым взглядом. – Вы ведь тоже их преследуете? – спросил он. – Вы мало что знаете, но у вас наверняка есть какие-то зацепки. Что-то, с чего можно начать. Вы не доверяете посторонним, я понимаю. Вы неохотно делитесь информацией. Но Ис, вы не справитесь с этим сами. Эти отчаянные смельчаки из Круга собираются пробудить силы, природу которых не понимают даже магистры Ворейна. Если вы не будете сотрудничать со мной, то ваше мясо пойдет на корм существам, которым место только в легендах. Мне потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя. – Правда, мы многого не знаем, – осторожно сказал я. – Но у нас есть зацепка. Рисунок, изображающий место поклонения. И его приблизительное расположение. – Это уже кое-что. Хорошая отправная точка. Ис, ты покажешь мне рисунок завтра. А я придумаю, как найти это место. Я кивнул. – Но сейчас мне надо отдохнуть, – сказал он. – Выматывайся из моей спальни, поручик. Я немедленно выполнил приказ. * * * Я так устал, что даже не пытался найти кровать. Успел только поймать Цефеля, которому велел послать гонца на Речную, чтобы тот привез папку с эскизами, после чего плюхнулся в кресло и тут же провалился в сон. Как хороший пес, я проспал ночь под дверью хозяйской спальни. Утром меня разбудил Зеленый. – Ис, внизу тебя ждет Считала. У него с собой материалы, которые ты просил. Это меня несколько удивило. На кой черт Считала возился с бумагами? Эскизы были ценны, но не настолько, чтобы их пришлось доверить офицеру. – А нельзя было просто передать их кому-нибудь? – спросил я. – Зачем Считала принес их лично? – Кажется, у него еще какие-то новости. Он сказал, что это срочно, и тебе надо немедленно спустить свою ленивую задницу вниз. Цитирую. – Не сомневаюсь, – пробормотал я и поднялся с кресла. Проход через здание вызвал у меня глубокую удовлетворенность состоянием нашей крепости. На всех этажах стояли караульные, во дворе расположилась группа охранников, и все слабые места, такие как низкие окна, были укреплены. Уже за день до этого люди Считалы снабдили нас всеми необходимыми припасами, и в случае беспорядков мы могли бы защищаться несколько дней без каких-либо поставок извне. Я нашел Считалу перед входом в здание, где он любовался только что ожившим Олухом. Мертвый сержант стоял идеально неподвижно, совсем как статуя, а интендант Седьмого полка проводил его детальный осмотр, обходя по кругу и стараясь дышать через рот, дабы уберечься от сильного запаха. – Подарок от Первого некроманта, – пояснил я. – Я правильно понял, чьи останки внутри? – спросил счетовод. – Боюсь, что да. – Значит, правильно говорят, – задумался он. – В природе ничто не пропадает. – Я слышал, у тебя для меня кое-что есть? Считала протянул мне папку с эскизами и добавил заговорщицким шепотом: – Я также принес самые свежие сплетни из города. С пикантными подробностями. – Искренне в этом сомневаюсь. – Еще убедишься, – Считала бросил быстрый взгляд на закованного в доспехи мертвеца. – Мы можем говорить при нем? – Он понятия не имеет, насколько хорош слух у оживленцев. Шлем Олуха медленно развернулся в нашу сторону. – Думаю, это ответ на твой вопрос. Мы оставили в стороне и других, для разнообразия живых, караульных и нашли укромное место в задней части здания, где могли спокойно поговорить. – Речь идет о семействе ван Доррен, – сообщил Считала. – У них сейчас настоящий цирк. Ситуация несколько осложнилась. – Что случилось? – По улицам ходят разные слухи. О том, что Лозе ван Доррен оказался оборотнем и съел своих братьев и сестер. Что Ракель заперла внуков в темном подвале и отныне сама будет править. Что Амина настигла рука возмездия бунтовщиков за сотрудничество с Эреей. – Но ты знаешь лучше. – Ну, несколько человек на службе у рода разбогатели благодаря мне, и я надеюсь, что они не забудут об этом. – Что они говорят? – Один из них, заместитель начальника службы, был в столовой, когда Вээн и Ракель сообщили о смерти Амина. Твоя подружка объявила, что кто-то из конкурентов рода объявил им войну, и приказала закрыть двери особняка и поставить на ноги всю стражу. Она создала атмосферу кризиса, а затем возложила на себя трудную миссию поддержки семьи в эти тяжелые времена. – Оборона, чувство угрозы, изоляция от внешнего мира. Хрестоматийный переворот. – Да, но не в политике, а в семейном кругу. И именно этот аспект она не учла. – Бабушка была категорически против? – Как мне рассказали, она стукнула кулаком по столу и закричала: «Я скорее сожгу этот дом до основания, чем позволю тебе остаться в нем, ты, ядовитая гадюка!». Вээн сохранила спокойствие и велела охране проводить ее на покой. – На чьей стороне оказалась охрана? – У них не было возможности принять решение. Ракель схватила свою толстую деревянную трость и отлупила внучку до потери сознания. – Как непослушного ученика? – Нет, Ис. Никаких розг по пальцам. Вээн получила несколько серьезных ударов по голове, причем били ее с настоящей ненавистью, с необузданной яростью. Цирюльник, который потом занимался ею, мой должник, и он рассказал мне все подробности. Его пригласили только через несколько часов, и он даже не смог узнать ее под коркой спекшейся крови. Только смыв кровь, смог оценить травмы. Сломана кость в основании носа и скулы, выбит глаз. Он сделал все, что мог, но правая сторона лица у Вээн все равно западает, как шатер со сломанной опорой. Если она когда-нибудь проснется, то вряд ли снова отправится на бал. Разве что в маске. Я усмехнулся и тут же пожалел об этом. Я неожиданно понял, что поражение Вээн глубоко ранило меня. В этом не было никакого смысла, ведь в конечном счете именно падения ее рода мы добивались, и все же искренне желал ей победы в противостоянии с семьей, пусть ее успех и должен был стать кратковременным. В голове пронеслась идиотская картина, как я врываюсь в особняк ван Дорренов, чтобы добиться справедливости. – У истории есть продолжение, – буркнул Считала. Я не раз видел такие лица. При отсутствии глазного яблока ткань вокруг исчезает, и глазница западает, искажая лицо. Это… – Оказывается, Вээн очень недооценила свою бабушку, – продолжил интендант, странно поглядывая на меня. – Судя по всему, Ракель долго наблюдала за ней. И она знала о многом, что внучка предпочитала хранить в тайне. – Ты говоришь о… – Бордель на Окольной сгорел сегодня ночью. Старушка, похоже, поняла, что с этим местом что-то связано. Возможно, она знала больше, чем мы. – А Араи? – Кто? – Хозяйка борделя. – Ах да, конечно. Именно в связи с этим я и пришел. Конечно, она жива, но люди Ракель охотятся за ней. Она сейчас прячется. Связалась со мной и сообщила о своем местонахождении. Она хочет встретиться с тобой. – Тонущий схватился за бритву. – Наверное, да. Но у нее, возможно, есть немало интересного. В таком отчаянном положении она может дешево продать информацию. Ты можешь многое из этого извлечь. – Ладно, – быстро решил я. – Некромант наверняка будет спать до полудня после того, что натворил прошлой ночью. Я успею к ней заглянуть. Я вернул Считале папку с бумагами. – Передай это Цефелю, пусть отдаст некроманту, когда тот проснется. А я тотчас же выезжаю. Так где прячется Араи? * * * Новый Эребург, бывший Д’уирсэтх, – город, благоприятствующий беглецам. Если у кого-то проблемы с законом, кредиторами или мужем любовницы, то здесь нет недостатка в местах, предоставляющих надежное и долговременное укрытие. Поэтому неудивительно, что наша охота на бунтовщиков так часто заканчивалась неудачей. Заброшенные дома, неработающие мануфактуры, забытые склады и неброские подсобки трактиров предлагали широкий выбор мест, чтобы переждать опасность. Из этой палитры убежищ Араи выбрала заброшенную деревянную развалюху в бедном квартале. Едва открыв дверь, я тут же столкнулся лицом к лицу с арбалетом в руках высокой блондинки, которую вспомнил по предыдущим посещениям борделя на Окольной. Она, видимо, тоже меня узнала, или, по крайней мере, заметила эмблему полка на мундире, потому что после минутного колебания опустила оружие и впустила меня внутрь. Я пробрался через тесную прихожую в главную комнату, интерьер которой отличало особое изящество, приличествовавшее месту расположения дома. Здесь находились небрежно сбитый из неровных досок стол, два шатких стула и потухший очаг, а на разложенном в углу сеннике я с порога увидел резвящихся тараканов. Араи сидела на одном из стульев, закутанная в серую грязную шинель.