Она представила себе, как он удивленно кричит из прихожей: «Сегодня есть кое-что для тебя, Энн». Если так и случится, если это «кое-что» окажется сродни вчерашнему, как она выкрутится? Выдаст себя, обязательно выдаст… Куда разумнее избежать объяснений, проверив почту первой. Теперь Энн уже и не рассматривала другого варианта. Поспешно, пока не спустился муж, она бросилась в прихожую. Она сразу увидела, что нет ничего тревожного. На всех конвертах имелись логотипы или названия фирм, на всех стояли штемпели. И все же она несколько раз просмотрела почту, перебирая конверты дрожащими руками. Даже обратную сторону проверила. Не вскрыт ли конверт и не заменено ли его изначальное содержимое чем-то иным? Но все было хорошо. Сама не заметив, как затаила дыхание, Энн теперь отпустила его на волю, медленно, с силой выдохнув. Ослабевшая от облегчения, она привалилась к двери. Но эта мирная передышка была прервана сердитым окриком из кухни. И еще она почувствовала вонь, запах горелого бекона. На ходу придумывая оправдания, Энн поспешила в кухню. — Столько беспокойства вам из-за нас. — Вовсе нет. У меня ничего особенного не было намечено на сегодняшнее утро. По правде говоря, Валентин наслаждался. «Мало что, — думал он, — приносит больше удовольствия, чем вовлеченность в чужие несчастья. Тебе это ничего не стоит, а сколько интересных хлопот, эмоционально насыщенных, животрепещущих разговоров, которых в обычных обстоятельствах стараешься избегать». Жаль только, фотоаппарата не нашлось под рукой. Запечатлеть лицо миссис Лезерс после его реплики о муже, когда ее наконец осенило. При всей незаурядной способности передразнивать ближнего своего Вэл не смог бы, и сам это знал, изобразить ту непередаваемую мину виноватого припоминания. А сказала она только: «Я ведь помнила… было еще что-то…» Ему стоило большого труда сохранить невозмутимое лицо. Решили, в общем, что, раз уж оказались в Каустоне, будет разумно зайти в полицейский участок и заявить о пропаже Чарли. Правда, на всякий случай они сначала позвонили домой к миссис Лезерс — проверить, не вернулся ли супруг в ее отсутствие. Вэл думал, что их проведут в какое-то специальное помещение, но дежурный констебль просто положил на стойку желтый бланк и велел миссис Лезерс его заполнить, предупредив, что, если возникнут затруднения, он к ее услугам. — Здесь много странных вопросов, — заметила миссис Лезерс, добросовестно заполняя бланк. — Шрамы, заикание и всякое такое. Этническая принадлежность. Чарли это не понравилось бы. Вэл изучал плакаты на стенах. Ни один из них не радовал. Лицо молодой девушки, все в кровоподтеках и шрамах: «НЕ САДИСЬ ЗА РУЛЬ ПЬЯНЫМ!» За стеклом запертого автомобиля задыхается золотистый лабрадор: «КОГДА ВЫ ВЕРНЕТЕСЬ, ОН МОЖЕТ БЫТЬ УЖЕ МЕРТВ!» Шприц со сломанной иглой, перечеркивающий номер телефона горячей линии. Он уже узнал больше, чем хотелось бы, о колорадском жуке, когда вдруг сообразил, что миссис Лезерс о чем-то его спрашивает. — А что значит «странности»? — Ну-у, это, знаете, когда к вечерне являются в одной лишь татуировке или норковых стрингах. Что-то в этом роде. Опс! Прокол. Миссис Лезерс отодвинулась подальше и старательно избегала встречаться с ним глазами. Бланк она заполняла еще минут десять, потом передала его констеблю. — Пункт четвертый, мадам. — Констебль вернул ей бланк. — Заявитель. — Ах да, извините. — Миссис Лезерс вписала свое имя, адрес и номер телефона. — Сообщить вам, если он объявится? — Да, будьте добры. — Он ведь мог просто выйти погулять. Констебль улыбнулся. Если бы ему платили пять фунтов всякий раз, как он слышит эти слова, плавал бы с маской в Карибском море, не успев даже выговорить «пинаколада». Жаль, конечно, старую клушу. Она явно вдоволь нарыдалась, прежде чем решила все-таки пойти заявить. Он принял от миссис Лезерс форму четыре-два-восемь, передал гражданской служащей, сидящей на круглосуточном телефоне, и уже хотел идти по своим делам, как вдруг подал голос чувак, сопровождавший старушку: — Простите. — Да, сэр? Но Вэл обращался не к полицейскому. Он решительно взял миссис Лезерс под локоть, снова подвел к барьеру и велел: — Расскажите им о собаке! И сразу все изменилось, как доставленная копами домой миссис Лезерс рассказала Эвадне. Не зная, что Кэнди нашлась, та заглянула уточнить номер телефона Хетти для объявления. Было время ланча, и миссис Лезерс предложила гостье чашку супа с тостом. Эвадне так хотелось дослушать историю до конца, что она согласилась. Суп был консервированный, из жестянки, что Эвадну порядком смутило, но она успокоила себя тем, что от одной-то чашки вреда точно не будет. Оранжево-красная жижа, бархатно-густая и довольно сладкая, не имела ничего общего со вкусом овощей, которые когда-либо случалось пробовать Эвадне. Но гостья утратила всякий интерес к ингредиентам супа, едва миссис Лезерс повела рассказ о несчастьях бедной Кэнди. Эвадна слушала, с ужасом представляя себе, что было бы, случись нечто подобное с одним из ее обожаемых пекинесов. Она бы этого не перенесла. — Она поправится, Хетти! Это храброе маленькое сердечко! — Да, — всхлипнула миссис Лезерс и разрыдалась. Эвадна отставила экзотическое кушанье, обошла стол и обняла за плечи миссис Лезерс. Покачивала ее и шептала: «Полно, полно». Так она утешала Пирса, когда тот впадал в меланхолию. — Обязательно сообщите мне, когда нужно будет забирать ее из Каустона. Я вас отвезу. — Спасибо. — А как у вас… Простите, что спрашиваю, но все это… Ну, я имею в виду, реабилитация, лекарства. Я надеюсь… Если возникнут проблемы… гм. — Вы очень добры, Эвадна, но я ее застраховала. — Ах, как они тогда поругались с Чарли из-за этой страховки! — Весьма разумно. Миссис Лезерс глубоко вздохнула и вытерла мокрые щеки: — Боже мой, ваш суп совсем остыл! — Не беда. Из чего он, кстати? — Томатный. — Кто бы мог подумать! — с фальшивым воодушевлением воскликнула Эвадна. — А вам не станет плохо от переживаний? Может, мне остаться ненадолго? Или я могу зайти, когда погуляю с мальчиками. — Вообще-то, дочь должна скоро приехать. Из Грейт-Миссендена. — Миссис Лезерс уже привыкла к тому, что Эвадна называет своих собак мальчиками, хотя среди них затесалась одна девочка. Эвадна объяснила ей, что Мазепа очень чуткая и ей не понравится, если ее будут как-то выделять среди остальных. — Полин просто подыскивает, на кого оставить детей. — В дверь постучали, и миссис Лезерс сказала: — Это либо Полин, либо полиция. — Дорогая, — Эвадна была заинтригована, даже ошеломлена, — а что от вас нужно полиции? — Они хотят, чтобы я показала им, где именно нашла Кэнди. — Ну что ж, должна сказать, это обнадеживает — такая забота о маленькой собачке. — Чарли ведь тоже пропал, — заметила миссис Лезерс, взглянула в зеркало на свое заплаканное лицо и пошла открывать. — В самом деле? — Эвадна частенько видела, как мистер Лезерс злобно таскал бедную Кэнди по лужайке, и сейчас от души пожелала, чтобы он так и остался в числе пропавших. На пороге стояли сержант и молодая женщина-полицейский. Миссис Лезерс попросила их войти и подождать, пока она наденет пальто. Эвадна развлекла их беседой, чтобы сгладить неловкость. Когда миссис Лезерс вернулась, на женщину из полиции напало что-то вроде приступа кашля. — Я пойду с вами, — твердо заявила Эвадна и добавила, когда миссис Лезерс заколебалась: — Полин пошла бы, будь она здесь. Миссис Лезерс пришлось признать, что это чистая правда и что будет лучше, если кто-то ее сопроводит. Полицейские оставили машину в конце переулка, и две кумушки с детскими колясками уже обосновались неподалеку и с любопытством ее разглядывали. Миссис Лезерс запнулась о пучок травы, когда их четверых увидели, и сержанту пришлось ее поддержать под локоть. Она залилась краской, уверенная, что все подумают, будто ее арестовали. Эвадна с достоинством вышагивала рядом, любезно кивая и помахивая рукой знакомым. В машине именно она указывала сержанту дорогу к Картерс-Вуд. Миссис Лезерс взяла себя в руки. Но чем ближе они подходили к месту, где отыскалась Кэнди, тем менее твердой становилась ее походка. В конце пути она вынуждена была схватиться за руку Эвадны. К удивлению Хетти, как только она показала место, женщина-полицейский сообщила, что заявительница может идти домой. Эвадна была разочарована тем, что приключение кончилось, не начавшись. Около стройки рядом с пабом собралась небольшая толпа. Охваченные счастливым любопытством посторонних, люди ждали развития событий. Пока миссис Лезерс пробивалась сквозь толпу, несколько человек успели пристать к ней с вопросами. Увидев около лужайки машину дочери, миссис Лезерс заторопилась домой. Эвадна — тоже. Возвратясь, она первым делом заварила чаю, «лапсанг сушонга», торопясь избавиться от неприятного привкуса во рту, мучившего ее после ланча. Затем вывела пекинесов на долгую прогулку. Не в силах забыть о Кэнди, Эвадна через каждые несколько ярдов брала кого-нибудь из них на руки и с облегчением прижимала к груди. Собачки были несколько удивлены, но, вежливые как всегда, не сопротивлялись. Возвращаясь с прогулки, Эвадна увидела еще несколько полицейских машин и пару обычных. Толпа сильно раздалась, но зевакам теперь приходилось стоять поодаль, за ограждением, точнее, за трепетавшей на ветру сине-белой лентой. Чарли Лезерс лежал в низине, засыпанной листьями, приблизительно в пятидесяти ярдах от места, где была найдена Кэнди. Команда, снимающая видео, и фотограф уже уехали. Джордж Буллард, судмедэксперт, тоже почти закончил свою работу. Два санитара из морга сидели на ближайшем поваленном стволе, курили, перешучивались и прикидывали, как будет удобнее погрузить «счастливчика». Старший инспектор Том Барнаби, быстро взглянув на труп, больше на него смотреть не хотел. — Просто не понимаю, Джордж, как тебе удается не выблевать все съеденное. — Дело привычки. — Что у него с лицом? — спросил сержант Трой, верный оруженосец старшего инспектора и по совместительству неотвязно-безжалостный критик. — От него ничего не осталось. — Ночное пиршество в лесной столовой, — ответил доктор Буллард. — Какой-то зверь постарался, я думаю. — Боже мой, надеюсь, что зверь, а не кровожадная скотина. — Чувствовалось, что Барнаби готов сорваться. — Только каннибализма нам тут не хватало. — Ладно, ребята, — доктор Буллард стянул одноразовые перчатки и бросил в пакет с мусором, — можете увозить его. — Долго он тут пролежал, как думаешь? — спросил Барнаби. — Ну-у… возможно, с прошлой ночи. Определенно не дольше двадцати четырех часов. В этом вся прелесть удушения удавкой. Немедленная асфиксия — можно точно определить время смерти. — Он распрямился, стряхнув с брючин прилипшие листья. — Все, я ушел. Привет Джойс. Как наследница?