— Велела мне заниматься своими дурацкими делами. — Хетти быстро встала и собрала чашки. — Мне работать пора. Остатки печенья, провожаемые задумчивым взглядом Троя, вернулись обратно в жестяную коробку, заварной чайник отправился в раковину. Барнаби догадался, что, сказав, в сущности, очень мало, миссис Лезерс волнуется, не выдала ли слишком многого. Может быть, думает, что подставила хозяйку. И старший инспектор решил, что на сегодня хватит. В следующий раз (если следующий раз понадобится) он поговорит с вдовой у нее дома, где ей не о чем будет волноваться. Трой убрал записную книжку, встал и застегнул пиджак. — Вы не знаете, когда вернется миссис Лоуренс? — Она ненадолго ушла, — известила Хетти и открыла оба крана едва ли не на полную мощность, поэтому Барнаби не услышал продолжения: — Ей пришлось отправиться в банк. Он дождался, пока домработница закроет краны, потом спросил, нельзя ли взглянуть на комнату Карлотты. Повисло неловкое молчание. Наконец Хетти, не глядя ему в глаза, промямлила: — Не хочу показаться грубой, инспектор, но разве у вас не должно быть никакого… э-э… — У меня сегодня будет ордер на обыск, только чуть позже, миссис Лезерс, но мы сэкономили бы время, если бы… — Просто, сдается мне, преподобному это не понравилось бы… «Значит, придется ему это проглотить», — подумал Трой и мысленно нарисовал себе приятную картину: как Лайонел это проглатывает. И сейчас он от души надеялся, что миссис Лезерс проявит твердость. Но его ждало разочарование. — У него не будет выбора, — предупредил Барнаби, — когда мы вернемся после обеда. — Что ж… тогда я хотела бы присутствовать, — объявила Хетти и поспешно добавила: — Вы уж не обижайтесь. — Мы ничего не имеем против вашего присутствия, — заверил ее сержант Трой. — Проведите нас туда, пожалуйста, — попросил Барнаби. Они долго взбирались по лестнице на чердак. Широкие пологие ступени первых двух лестничных маршей были устланы красно-синим аксминитерским ковром в турецком стиле, местами таким потертым, что просвечивала основа. Перила из прочного темного дуба оканчивались похожими на фонари восьмигранниками с навершиями в виде резных желудей. — Миссис Лоуренс любила съезжать по перилам, — заметила Хетти. — Миссис Лоуренс? — Трой удивленно воззрился на отполированное дерево. — Когда была маленькая. — А-а! — Он почувствовал себя глупо и постарался замять дело: — Я не знал, что вы здесь так давно работаете. — Внизу она клала подушку. Однажды ее отец подушку убрал, и Энни сильно расшиблась. — Как убрал?! Нарочно? Хетти даже не удостоила его ответом. Барнаби остановился передохнуть и отдышаться на лестничной площадке. — Вы, наверно, начали тут работать сразу после школы? — предположил он. — Верно, — кивнула Хетти. — Мне было пятнадцать. Все мои друзья считали, что я полная дура, раз тут работаю. Когда можно устроиться в обувной, или в магазин одежды, или в какую-нибудь контору. — И почему же вы туда не устроились? — Я не люблю, когда много народу толчется, иностранцы всякие ходят. И все эти сплетни не люблю, злословие. Я хотела спокойную, приличную работу у достойных людей. Барнаби продолжил подъем. За ним следовала Хетти, замыкал шествие Трой, глазевший по сторонам. Только подумать, сколько тут всякого старья! Жутковатые темные картины маслом, прямо как в музее. Маленькие резные латунные столики. Большой гонг на подставке и колотушка с головкой, завернутой в тряпочку. Плюс вполне взрослый на вид крокодил в стеклянном ящике. Его кожа цвета жженого сахара изрезана на квадратики. Чудовище улыбалось, сверкая сотнями мерцающих в темноте зубов. — Не отставайте, сержант. — Извините. Трой торопливо миновал вторую лестничную площадку. Шеф и Хетти Лезерс уже готовились начать подъем по более крутой и узкой лестнице, устланной палевого цвета ковровой дорожкой. До белой крашеной двери оставалась какая-нибудь дюжина ступенек. Самый дешевый вариант, доступный в любом магазине компании «Би энд Кью». Фанерная, внутри полая. Ручка выкрашена серебрянкой. Дверь была закрыта. Хетти хотела открыть, но Барнаби предостерегающе дотронулся до ее руки: — Вы заходили сюда после того, как Карлотта пропала? — Нет. Она, миссис Лоуренс, мне не разрешила. Сказала, что сама все уберет. — Обычно она так не поступает? — Конечно, нет! — Хетти тихонько крякнула. — Я была просто потрясена, не скрою. — И она убрала? — Нет, насколько я понимаю. Но с другой стороны, я же тут не живу, так что не могу знать всего, что она делает. Домработница повернула ручку и открыла дверь. Все трое замерли на пороге, оглядывая комнату. Наконец Хетти сказала: — Случалось мне видеть беспорядок, но такого я никогда не видала. — У нее вырвался вздох негодования: — Ну и неряха эта девица! Трой, который не давал себе труда придумывать новое сравнение, когда можно воспользоваться подержанным, пробормотал: — Как будто тут бомба разорвалась. Барнаби ничего не сказал. Он вспомнил, что говорили Лоуренсы в первую встречу. Лайонел обвинил в исчезновении Карлотты свою жену. Что-то там произошло между ними. Размолвка. Какая-то размолвка. Он снова придержал Хетти, которая уже собиралась войти: — Думаю, чем меньше людей будет ходить по комнате, тем лучше, миссис Лезерс. — Как скажете, инспектор. — Хетти твердо встала в дверном проеме. Она следила глазами за обоими полицейскими, пока те держались вместе, а когда разошлись по разным углам комнаты, сосредоточилась на Трое. Он гадал, считать себя польщенным или оскорбиться. Если бы Барнаби не знал подробностей, он бы подумал, что комнату пытались ограбить. Здесь что-то искали, страстно, зло срывая одежду с вешалок, швыряя ее на пол, разрывая в клочки журналы для тинейджеров («Минкс», «Шугар», «19»), сдирая постеры со стен. Барнаби подобрал несколько обрывков. Эти имена и названия — «Олл сейнтс», Кавана, Пафф Дэдди — ничего ему не говорили. С тех пор как восемь лет назад Калли уехала из дома, он совершенно оторвался от современной реальности. Из небольшого шкафа были выворочены все ящики, и содержимое их лежало там, где его бросили. Косметика, нижнее белье, клубок колготок, розовый пластмассовый фен. Щетки, расчески, бигуди. В комнате пронзительно пахло дешевым лаком для волос, перебивающим более приятный персиковый аромат. Трой отогнул угол хорошенького пухового одеяла в цветочек. В воздухе повисло облачко коричневато-желтой пыли. Потом он заметил еще несколько кучек на кровати и на полу. Если наркота, то что-то новенькое, ему незнакомое. Сержант нагнулся и понюхал. — Она пудру везде разбрасывает, шеф. — По-моему, нет ничего, что она бы не разбрасывала, — заметил Барнаби. — Эта девица вечно ходила наштукатуренная, — поджала губы Хетти. — Вон коробочка, смотрите! Барнаби поднял пудру «риммель ханибан» и аккуратно положил на прикроватную тумбочку. Заметив это, Трой ушел в дальний угол комнаты, подобрал подушку, нашел кресло, к которому она подходила (а оно было только одно), так же аккуратно положил на место и тут же услышал: — Не трогайте ничего, сержант! Опять пришлось прикусить язык! Скоро его можно будет использовать как сито. Шеф застыл около похожего на иллюминатор окна и погрузился в какие-то свои мысли. Трой знал, о чем думает старший инспектор. Были времена, несколько лет назад, когда сержант и сам задумался бы об этом. Постараться до мельчайших подробностей восстановить события, которые привели к таким трагическим последствиям. Нарастить плоть на имеющийся скелет. Да, Трой все это пробовал, но победы его оказались редкими, а поражения — поистине сокрушительными. (Однажды он арестовал мутного торговца антиквариатом по подозрению в краже ценной церковной утвари, а потом выяснилось, что украл викарий.) И сержант оставил всякие попытки. Зачем самому ловить рыбу, объяснил он Морин, если у тебя под носом первоклассная рыбная лавка? Барнаби же думал о том, не совершил ли ошибки, попросив миссис Лезерс показать ему комнату Карлотты. Чем больше он размышлял о предстоящем разговоре с Энн Лоуренс, тем сильнее в нем крепла уверенность, что лучше было бы явиться с ордером на обыск и войти в эту комнату вместе с хозяйкой. Он понаблюдал бы за реакцией миссис Лоуренс. Последил бы, как меняется ее лицо, когда он ходит по комнате. Холодно, теплее, тепло… Прохладно, нет, холодно, очень холодно, бр-р! Старший инспектор раздраженно прогнал эту мысль. Чистая фантазия. Если бы миссис Лоуренс было что скрывать, могла бы навести тут порядок и спрятать концы, времени имелось предостаточно. А вдруг ей даже в голову не пришло, что полиция может заинтересоваться комнатой Карлотты? Возможно, после их бурной ссоры миссис Лоуренс не хотела — а может, и не могла — входить в эту комнату. Да, это больше похоже на правду. Глубокий вздох и нарочитое покашливание с порога вернули старшего инспектора в реальность. — Миссис Лезерс, — произнес он, — спасибо за ваше терпение, — и взглядом дал Трою понять, что они уходят. Оба направились к двери. — Да не за что, инспектор. Просто мне надо идти. Когда они вышли из дома, Трой, отец единственной дочери четырех лет трех месяцев и девяти дней от роду, проворчал: — Вот у вас дочь, сэр. Ее комната когда-нибудь выглядела так? — Очень похоже, — ошарашил Барнаби. — Там однажды кошка окотилась, так мы нашли котят только через три недели. — Ничего себе… — Трой искоса посмотрел на начальника. Вроде улыбается, но поди разбери его. — Вы ведь преувеличиваете, правда? — Разве что самую малость.