Мадам, в ответ на ваше письмо от 17.02.1999 позвольте выразить вам […], а также сожалею и сочувствую горю, вашему и вашего сына Гарри. Я понимаю, какую великую печаль, какие страдания вы пережили. Я согласен с вашим мнением, что тот факт, что служитель Господа подвержен грехам, которые совершил отец Кароский, способен поколебать устои веры. […] Я признаю свою ошибку. Я ни в коем случае не должен был вновь назначать на должность отца Кароского […], наверное, в третий раз, когда верующие, обеспокоенные, как и вы, обратились ко мне с жалобами, мне следовало избрать другой путь. […] Я уступил, прислушавшись к негодному совету психиатров, наблюдавших отца Кароского. В частности доктора Дресслера, который скомпрометировал свою профессиональную репутацию, утверждая, будто отец Кароский способен исполнять обязанности священника. […] Надеюсь, что крупная сумма в качестве компенсации ущерба, оговоренная с вашим адвокатом, разрешила проблему к всеобщему удовлетворению […], поскольку это самое большее, что мы можем предложить […], и, конечно, ни в коей мере не пытаясь смягчить вашу боль деньгами, тем не менее позвольте мне посоветовать вам хранить молчание ради общего блага […] Наша Святая Церковь уже много пострадала от злобных наветов клеветников, приспешников Сатаны […] Ради благополучия нашей маленькой общины, а также вашего сына и вашего лично забудем об этом происшествии навсегда. Благословляю вас, Фрэнсис Огастас Шоу, кардинал, прелат-епископ архидиоцеза Бостона. Институт Сент-Мэтью Сильвер-Спринг, Мэриленд Ноябрь 1995 г. Расшифровка записи беседы номер 45 доктора Кейниса Конроя с пациентом номер 3643. Присутствовали также доктор Фаулер и Салер Фанабарзра. Д-р Конрой: Здравствуйте, Виктор. Можно войти? № 3643: Сделайте одолжение, доктор. Вы у себя в клинике. Д-р Конрой: Это ваша комната. № 3643: Проходите, пожалуйста. Проходите. Д-р Конрой: Вижу, вы сегодня в прекрасном настроении. Хорошо себя чувствуете? № 3643: Замечательно. Д-р Конрой: Меня радует, что не возникало неприятных инцидентов с применением насилия после вашей выписки из лазарета. Вы регулярно принимаете лекарства, посещаете групповые сеансы терапии… Вы делаете успехи, Виктор. № 3643: Спасибо, доктор. Стараюсь по мере сил. Д-р Конрой: Ладно, как мы с вами договаривались, сегодня мы приступаем к регрессивной терапии. Это мистер Фанабарзра. Он индусский врач, специалист по гипнозу. № 3643: Доктор, меня все еще смущает мысль, что мне придется подвергнуться этому эксперименту. Д-р Конрой: Он очень важен, Виктор. Мы обсуждали это на прошлой неделе, помните? № 3643: Да, я помню. Д-р Конрой: Тогда решено. Мистер Фанабарзра, где лучше расположиться пациенту, как вы считаете? С. Фанабарзра: Лучше всего на кровати. Необходимо, чтобы пациент максимально расслабился. Д-р Конрой: Тогда на кровати. Ложитесь, Виктор. № 3643: Как угодно. С. Фанабарзра: Итак, Виктор, я сейчас покажу вам маятник. Не могли бы вы приспустить шторы, доктор? Вот так достаточно, спасибо. Виктор, посмотрите на маятник, будьте любезны. (Из данной расшифровки исключена процедура погружения в гипноз по методике С. Фанабарзры по личной просьбе последнего. Исключены также паузы, чтобы облегчить чтение и восприятие текста.) С. Фанабарзра: Хорошо… Сейчас тысяча девятьсот семьдесят второй год. Что ты помнишь? № 3643: Мой отец… Его никогда не было дома. По пятницам мы иногда всей семьей ходили встречать его у завода. Мама говорила, что он никчемный человек и мы не дадим ему растранжирить все деньги по барам. На улице было очень холодно. Однажды мы ждали и ждали. Мы притопывали ногами, чтобы не превратиться в ледышку. Эмиль (младший брат Кароского) попросил у меня шарф, потому что замерз. А я ему не дал. Тогда мама стукнула меня по затылку и велела отдать. В конце концов мы устали ждать и ушли. Д-р Конрой: Спросите, где был его отец? С. Фанабарзра: Ты знаешь, где задержался твой отец? № 3643: Его уволили. Он вернулся домой через два дня, совсем не в себе. Мама сказала, что он пил и путался со шлюхами. Ему давали чек, но недолго. Мы ходили в контору Социальной безопасности за папиным чеком. Но иногда он нас опережал и пропивал чек. Эмиль не понимал, как можно пропить бумажку. С. Фанабарзра: Вы обращались за помощью? № 3643: В приходе нам изредка давали одежду. Другие мальчики ходили за одеждой в Армию спасения, там вещи всегда были лучше. Но мама говорила, что там все еретики, нехристи и лучше носить одежду честных христиан[46]. Берия (старший брат Кароского) говорил, что одежда честных христиан вся в дырах. Я ненавидел его за это. С. Фанабарзра: Ты обрадовался, когда Берия убежал? № 3643: Я лежал в постели. Я видел, как он в темноте крался через комнату. Ботинки он держал в руках. Он подарил мне свой брелок для ключей. С серебряным медведем. И сказал, чтобы я повесил на него подходящие ключи. Утром Эмиль расплакался из-за того, что брат с ним не простился. Я дал ему брелок. Эмиль продолжал плакать и швырнул брелок. Я распотрошил свою книгу со сказками, чтобы он успокоился. Я ее изрезал ножницами. Отец запер меня в своей комнате. С. Фанабарзра: Где находилась твоя мать? № 3643: Играла в бинго в общине. Был вторник. По вторникам играли в бинго. Каждый билетик стоил один цент. С. Фанабарзра: Что произошло в той комнате? № 3643: Ничего. Я ждал. С. Фанабарзра: Виктор, ты должен рассказать. № 3643: НИЧЕГО не произошло, ясно, сэр? НИЧЕГО! С. Фанабарзра: Виктор, ты должен рассказать. Отец привел тебя в свою комнату и что-то сделал, правда? № 3643: Вы не поймете. Я это заслужил! С. Фанабарзра: Что ты заслужил? № 3643: Наказание. Наказание. Меня нужно было сильно наказать, чтобы я раскаялся в плохих поступках. С. Фанабарзра: В каких плохих поступках? № 3643: Во всех плохих поступках. Я очень плохо себя вел. За кошек. Я запихнул кота в мусорное ведро, набитое мятыми газетами, и поджег. Он кричал! Кричал по-человечески. И за сказки. С. Фанабарзра: Как тебя наказали, Виктор? № 3643: Боль. Мне было больно. А ему нравилось, я знаю. Он говорил, что ему тоже больно, но он врал. Он говорил это на польском. На английском он не умел врать, он сбивался. Он всегда говорил по-польски, когда наказывал меня. С. Фанабарзра: Он тебя трогал? № 3643: Он давал мне под зад. И не разрешал оборачиваться. И засовывал что-то внутрь. Что-то горячее, и от этого было больно. С. Фанабарзра: Часто тебя так наказывали? № 3643: Каждый вторник. Когда мамы не было дома. Бывало, когда все заканчивалось, он засыпал на мне. Как мертвый. А случалось, он не мог меня наказать и тогда бил. С. Фанабарзра: Как он тебя бил? № 3643: Шлепал рукой, пока хватало сил. Иногда, после того как он меня побил, он мог меня наказать, а иногда нет. С. Фанабарзра: А твои братья, Виктор? Отец их тоже наказывал? № 3643: Думаю, он наказывал Берию. Эмиля ни разу, Эмиль был хорошим, поэтому он умер. С. Фанабарзра: Только хорошие умирают, Виктор? № 3643: Только хорошие. Плохие — никогда.