Надпоручик покачал головой и, спрятав телефон, спустился к микроавтобусу. — Ну что, Лукан, что скажешь относительного этого металлолома? — спросил он у старшего группы дорожной полиции. Поручик, пожав плечами, ответил: — Странно всё как-то… И даже не о грузе речь… Машина — из Зволена, а водитель и пассажир — требишовские цыгане. Где Зволен, а где Требишов? — затем, подойдя к автобусу, провёл пальцем по оставшейся, ко всеобщему удивлению, целой правой фаре пальцем, показал его надпоручику: — Вот, смотрите, пан Крбушик. Всё стекло — в насекомых. — И это значит? — Это значит, что ехали ночью, и ехали долго. Очень долго! Как минимум — часов десять. Судя по тормозному следу, оставленному машиной — ехали с севера. — Если вечером выехать из Требишова — то как раз к утру будешь здесь. Так? Поручик отрицательно покачал головой. — Нет, не так. В кармане одного из трупов ваш прапорщик Турец нашёл чеки с заправок. Заправлялись дизелем на «Словнафте» в Дольнем Кубине и на «Орлене» в Кельце. Надпоручик присвистнул. — Вот как! Значит, вы предполагаете… — Не предполагаю, а уверен. Что ехали эти цыгане из Польши — оба чека вчерашним числом. Выехали вчера днем, и, я думаю, должны были к сегодняшнему утру добраться до места назначения. К офицерам подошёл давешний вахмистр и деликатно прокашлялся. — Да, Мажура. Что в итоге? — В итоге, пан надпоручик, восемнадцать автоматов, четыре гранатомета и два пулемета. К автоматам двадцать шесть тысяч патронов старого калибра, десять тысяч винтовочных патронов к пулеметам и двенадцать выстрелов к гранатометам. Всё оружие советского образца, полностью исправное, смазанное и готовое к бою. Не пользованное. Серийные номера не сбиты, так что установить его происхождение будет можно… — добавил он от себя. — Хорошо. Подымитесь наверх и объявите медикам и дорожникам, что они могут ехать. Об оружии — ни слова! Как только они уедут — начинайте грузить оружие в наши машины. — Слушаюсь, пан надпоручик. — и толстый вахмистр, козырнув, отправился выполнять приказание. — Пан Крбушик, что вы относительно всего этого думаете? — спросил у надпоручика Лукан. — Не знаю, Янчи… Я с таким ещё ни разу в жизни не сталкивался. У цыган, бывало, и изымали оружие — но наши «чезеты» или охотничьи ружья, в крайнем случае — какое-нибудь старье времен войны. А вот чтобы так, целый арсенал на колёсах — впервые… Может, эти двое — торговцы оружием? Везли его куда-нибудь на юг? На Балканах это железо и сегодня в цене… Поручик Лукан отрицательно покачал головой. — Не думаю. Старая машина, резина изношена донельзя, тормозные колодки ни к чёрту… На таком шарабане далеко в наших горах не уедешь. Как он через Фатру перебрался — для меня вообще загадка… Думаю, что эти — просто перевозчики, подрядившиеся доставить груз из Польши куда-то недалеко — к нам или в Венгрию, вряд ли дальше… Надпоручик пожал плечами. — А в Словакии-то это всё к чему? Попытаться продать здесь кому-нибудь один автомат — дело практически бессмысленное, не говоря уже о двух десятках. Клиента надо месяц искать! Кому у нас нужны автоматы? А затем — это ведь серьезное уголовное преступление, за него можно десять лет получить; стоит ли такой риск тех денег, которые за эти автоматы можно было бы получить? Не вяжется у меня, Янчи, ничего… Очевидная бессмысленность всего этого, — надпоручик кивнул на разбитый микроавтобус: — ставит меня в тупик. Лукан, оглядевшись, ответил вполголоса: — А вы попробуйте с другой стороны посмотреть на это, пан надпоручик. Если это оружие ехало не для продажи? — Помолчав, поручик продолжил вполголоса: — Знаешь, Ладо, меня груз этого микроавтобуса совсем не удивляет — скорее, подтверждает кое-какие мысли… Боюсь, что именно здесь, у нас, в Словакии — этому оружию кто-то и готовил применение… Причем, отнюдь не цыганами! У вас на средней Нитре и вообще на севере этого не видно, а у нас, в Моравцах, и дальше на юг — последнее время напряжение даже в воздухе чувствуется — и ты знаешь, почему… Каждую ночь на дорожных указателях кто-то поверх «Златы Моравцы» пишет «Араньошмарот»[12] — и это самое безобидное, что у нас твориться. — Поручик помолчал, а затем, тяжело вздохнув, добавил: — И думаю я поэтому, что этот микроавтобус далеко не единственная машина, занятая перевозкой подобного груза. Полагаю, что вот такие вот сувениры везут к нам из Польши сейчас в товарных количествах. Кому-то очень хочется, чтобы эти автоматы начали стрелять на нашей земле… Тут у надпоручика зазвонил телефон. — Да, пан майор!.. Отправили… Да, начинаем… К десяти, я думаю… Нет, не звонили… И они тоже… Понял вас, пан майор! — отняв трубку от уха и отключив телефон, Крбушик, пожав плечами, сказал, обращаясь к Лукану: — Чёрт знает, что такое… Майор Божик приказал о грузе этого «мерседеса» никому не говорить — даже коллегам. Предупреди своих — если проболтаются, в полиции им больше не служить… Майор говорит, из Братиславы к обеду приедут специалисты — расследовать эту катастрофу. Нам с тобой велено все здесь тщательно заснять, собрать все, что может относиться к этому автобусу и его пассажирам. Через час приедет платформа и кран — надо будет погрузить эту кучу железа и отправить его в Нитру. — Из Братиславы? К обеду? — и Лукан даже присвистнул. — А ты как думал? Сам видишь — это не простая автокатастрофа, здесь все покруче. И, похоже, ты прав — запах у всего этого дела совсем не уголовный. Тут дела похуже… * * * Мда-а-а, завтрак в этом «Классике» слабоват… Ладно, где-нибудь по трассе остановлюсь пообедать — доберу. Хотя за двенадцать злотых могли бы подавать что-нибудь посущественней яичницы и кофе — хоть бы ветчины пару листиков положили бы, что ли? Жлобы. Так, теперь старательно ищем съезд на трассу на Закопане — хотя прошёлкать его мудрено, эвон на карте как эта дорога знатно обозначена. Общеевропейское семьдесят седьмое шоссе, до самого Будапешта и дальше, на юг, на Балканы. Никак мимо не проедешь! Хм… Что за чёрт? Теоретически поворот есть — а фактически его нет, съезд заставлен пластмассовыми тумбами, а указатель перевязан крест-накрест чёрными пластиковыми лентами — объясняя самым тупым, что поворота направо нет. Странно… Ладно, на семьдесят седьмую трассу будет ещё три съезда, судя по карте — где-нибудь, может быть, и удастся свернуть на юг. Однако далее Одиссея ждали одни разочарования. Ни один (!) съезд с четвертой автомагистрали на дороги, ведущие на юг, не действовал. Причём никаких объяснений со стороны дорожных служб данному феномену не было — польские дорожники предлагали автопутешественникам принять сей факт за данность и продолжать двигаться на запад — в надежде, что где-нибудь там они смогут обрести желанную свободу манёвра и свернуть в сторону Словакии. Ладно, так и до Катовиц можно домчаться — если следовать польским указателям. Нам Катовице без надобности — нам нужна Банска-Бистрица! И Одиссей решительно на одной из развязок свернул направо, проехал под мостом, а затем, совершив ряд не совсем даже ему понятных манёвров, выехал на какую-то провинциальную дорогу, идущую вдоль краковского аэропорта Балице. Судя по карте, эта дорога должна была привести его в Черняхув, где теоретически имелся паром, который его вместе с верной «жигуличкой» сможет переправить на правый берег Вислы. Паром оказался чисто теоретическим — бродящий тут же унылый паромщик доложил, что в связи с недавними проливными дождями уровень воды в Висле поднялся на неимоверную высоту и паром не действует — в опасении возможного оверкиля. Ладно, раз оверкиль — будем искать мост. Но вот только где? Паромщик, глянув в карту, разложенную Одиссеем на капоте, уверенно ткнул пальцем в населенный пункт Янковице, где, по его уверениям, был прекрасный мост через Вислу. Но на вопрос о состоянии дороги далее на юг дружелюбный капитан безмоторного плавсредства лишь пожал плечами. «Не вем, курва, але до Вадовице юж не вольно ехачь». — А на Андржихув? На Андржихув, по уверениям автохтона, проехать можно было легко! «Бо, курва, там юж высоко, вольно ехачь!» Стало быть, с родиной покойного Папы Римского мы пролетаем — нет туда проезда, правый приток Вислы, Скава, разлившись, отрезала Вадовице от Кракова. И значит, придется двигаться на Живец и далее в Словакию через Живецкие Бескиды, горы весьма серьезные; перевал на высоте почти полторы тысячи метров! Для «жигулички» это будет непросто… Впрочем, опасения оказались напрасными; через полтора часа Одиссей довольно успешно взобрался на перевал, миновал заброшенные терминалы бывшего пограничного контрольно-пропускного пункта «Звардон» и въехал в Словакию. Вот и начались словацкие горы… Словаки их различают запросто, чётко определяя, какое из этих хаотичных скоплений вершин есть Малая Фатра, какое — Муранская Планина, а какое — Высокие Татры; для иностранца же все эти горы на одно лицо. Красиво, ничего не скажешь — особенно для жителя равнины — но чертовски непривычно! Вверх-вниз, серпантины и повороты почти под девяносто градусов… Замучаешься крутить баранку! Если бы переходил границу (сегодня — более чем условную) в районе Трстены, и далее шел бы на Дольны Кубин и Ружомберок — то ехал бы вдоль Оравы, петляя вместе с ней по долине меж хребтов Велькой и Малой Фатр. А так пришлось двигаться по диковатым Силезским Бескидам, плавно переходящим в горный массив Яворник — слава Богу, дорога от Чадцы на юг постепенно спускалась на равнину и уже за Жилиной горы отступали далеко к горизонту, открывая радующую глаз равнинного жителя перспективу. Одно плохо — теперь где-то за Жилиной надо было вывернуть налево, чтобы из долины Нитры попасть в долину Вага — а карта, зараза, никаких левых поворотов аж до Нитранского Правно не показывала. Да и там, по ходу, дорожка через перевалы Велькой Фатры была ещё той козьей тропой — на карте она стыдливо обозначалась желтенькой ниточкой под трехзначным «муниципальным» номером. Знаем мы эти ваши муниципальные дороги… Узенькое щербатое полотно, обрывающееся прямо над откосом, даже без намёка на какую-либо обочину. По таким дорогам, да ещё в здешних горах, хорошо в «русскую рулетку» играть — доедешь или не доедешь? Посему поедем-ка мы до Жъяра — чтобы там повернуть на Зволен и, пусть и проехав лишних полсотни вёрст, но зато уверенно и спокойно доберёмся до Банской-Быстрицы. Тем более — времени ещё валом, здесь, в Центральной Европе, всё рядом… * * * Какой идиот поставил здесь свою машину? Теперь придется парковаться на противоположной стороне — и при этом заезжать обоими правыми колёсами на газон, иначе машинам здесь не разминуться… Где этот Тамаш? Быстрей бы уж он появился — ждать становится просто невмоготу! Где его черти носят? Но все же как легко они на это решились! Как будто здесь не центральная Европа, а какой-нибудь Занзибар… Хотя… Этим всё равно, венгры или негры, для них любые люди — просто расходный материал. Целесообразность — единственный критерий; если эти посчитают, что целесообразно пролить чью-то кровь — они сделают это без всяких колебаний… Непонятно одно — к кому из деятелей правящей партии эти подобрали ключик? Ведь без поддержки кого-то из окружения нового премьера — причем этот «кто-то» должен быть достаточно влиятельным человеком, чтобы, когда начнутся События — уговорить премьера выступить в нужном ключе — вся эта затея обречена на провал. Хотя… Что у этих новых властителей Венгрии в голове — один дьявол разберет! Может, они там все повязаны? Да нет, вряд ли… Затея опасная, кровью от неё за километр разит. Чтобы в этом деле запачкаться — надо быть совсем уж без мозгов. Или иметь достаточно серьезную страховку на случай непредвиденных обстоятельств… Пару миллионов долларов и гарантию невыдачи — если всё пойдёт наперекосяк — это минимум. А такими страховками те, кто всё это затеял, разбрасываться не станут — нецелесообразно. Любопытно было бы знать — дурачки из числа тех ирредентистов, что всерьез готовы поджечь свою нынешнюю страну ради эфемерного «возрождения Великой Венгрии» — они что, не понимают, что являются просто инструментом в чьих-то опытных и умелых руках? Какая, к чертям собачьим, «Великая Венгрия»? Насквозь провонявшие нафталином, полуистлевшие знамена времен Регентства[13], лозунги «ревизии Трианона»[14], плюс «право наций на самоопределение» — какая все же каша у них в голове! Их попросту используют, а потом выбросят, как ненужную ветошь — про себя посмеявшись с их ирреденты… А оружие уже прибывает — вчера это подтвердил Карел Новотны; где-то в центральной Словакии его людьми был обнаружен разбившийся грузовичок, под завязку набитый оружием и амуницией — Карел сказал, что одних патронов в нем было найдено что-то около сорока тысяч штук. Общевойсковой бой можно вести сутки… А скоро прибудут и те, кто это оружие возьмет в руки; много людей для этого не нужно, сотни полторы наёмников будет достаточно. Да к тому же есть вероятность, что и наиболее глупые и бестолковые бунтари сдуру схватятся за автоматы, которые им любезно предоставят «радетели за венгерское дело». Обычное дело в таких ситуациях… Где же Тамаш? Обещал к трем, уже десять минут четвертого — на него не похоже… По телефону он — правда, очень осторожно — подтвердил, что сможет связаться с Москвой. Значит, завтра Макс будет в курсе того, что тут происходит — под благостные разговоры о том, что все мадьяры — дети матери-Венгрии… Странно, что в Москве не отозвались на его открытку — хотя отправил он её в Вену уже неделю назад; почта, слава Богу, у нас тут работает сносно, так что получить они её должны были дня три назад, самое малое. Или они уже не владеют той фирмой? Или он что-то забыл дописать? Старею, чёрт возьми… Ага, вот и машина Тамаша! По телефону он сказал, что он будет в тёмно-зеленом «опеле-астра» — только какого чёрта он остановился напротив трафики? Ясно же договаривались — у ворот пожарной части! Ладно, пройдусь — в конце концов, в моём возрасте моцион только на пользу… СТОП! В зеленом «опеле» — ДВОЕ! Это не Тамаш! Чёрт побери, надо же так на старости лет облажаться! Назад, к машине! Успеть бы… * * * Нет, это всё же закон подлости: адски разболелось колено, а пансион — на четвертом этаже! Ну что ж мне так не везёт? Ну, вот почему бы этим словакам, издавшим такую шикарную карту Банской-Быстрицы (с легендой на четырех языках) — сразу бы там специально не указать: дескать, искомый пансионат находится на жуткой верхотуре, так что прежде, чем тащить туда свои манатки — оцените свои альпинистские возможности… Хотя мы и сами хороши — когда выбирали с Дмитрием Евгеньевичем место дислокации — даже думать не думали, что этот чёртов пансион ажно под стрехой. Чёрт его угораздил так лохануться! Но делать нечего — уже девятый час, искать в это время какое-то другое место жительства — мало того, что подведёшь начальство, так ещё вдобавок можно наткнуться на наглухо закрытые двери. Словаки — ещё те любители пораньше завалится спать, в марте они с Саней едва не замёрзли, тщетно пытаясь заселиться в безымянный мотель в Кисуцах, по дороге между Чадцей и Турзовкой — а ведь тогда ещё и десяти не было! Сони… Ладно, делать нечего — ещё раз прочитав надпись на двери Turisticka ubytovna «Moyzes» — treťom poschodí, Одиссей вздохнул и поволок свою немаленькую сумку наверх, по жутко неудобной, чуть ни не винтовой, лестнице — про себя ругая себя за скупость и в то же время желание «пожить в центре». Тридцать евро за ночь в пансионе, расположенном в двадцати шагах от площади Словацкого национального восстания — ну разве можно было удержаться от такого предложения? Вот и тащи теперь свою сумку на чердак, раз такой жмот и сквалыга… Отчаянно брюнетистая, до синевы, девица на рецепции попросила у него паспорт, минут пять одним пальчиком вносила его данные в какой-то свой электронный гроссбух, затем приняла три бумажки по десять евро и, небрежно бросив на стойку ключи от номера и от входной двери и свою визитку — объявила, что, если ему вдруг что-то понадобиться — пусть звонит ей на сотовый, поелику сидеть здесь до скончания веку она отнюдь не собирается, а собирается наоборот — свистануть на какую-то дискотеку «neďaleko odtiaľ». Ну, понятно, дело молодое, гормон играет — какие тут, на хрен, служебные обязанности? Одиссей согласно кивнул и потащил свою сумку в номер — по дороге дивясь изумительной безалаберности здешнего персонала. А если бы ему вдруг пришла в голову фантазия заселить в этот пансионат десяток бомжей? Запросто бы — никто бы ему не помешал эту фантазию осуществить… Номер оказался вполне — мансардный этаж, окна выходят на барбакан шестнадцатого века, белье и полотенца — идеально чистые, кровать и непритязательная мебель — функциональны и изящны в своей простоте, санузел… Санузел скомпонован весьма забавно — унитаз поставлен аккурат под раковиной для умывания — по ходу, строители полагали, что жилец будет чистить зубы, не сходя с… в общем, в процессе утренних санитарных процедур. Затейники, однако… Не успел разложиться и развесить обмундирование в шкафу — как раздался телефонный звонок. Давешняя девица с рецепции? Жрицы платной любви? — Ано! — будем строить из себя словака. — Саня? — А вот хрен там девицы, как раз совсем наоборот…