— Это ничего, — с энтузиазмом говорит он. — Просто не будем спешить. Знаешь, из лучших друзей получаются лучшие пары! — он снова подходит ко мне, берет за руку и смотрит так тепло и доверительно. — Будем двигаться со скоростью обычных людей: свидания, ухаживания, флирт. И, возможно, ты изменишь свое мнение. Я буду бороться за тебя, Ромашка. Я так долго этого хотел! Он улыбается самой очаровательной из своих улыбок. Действительно, что я теряю? Это же Мишка, мой Мишка, он никогда не причинит мне боль. *"Латина" — латиноамериканская программа (самба, ча-ча-ча, румба, пасодобль, джайв). "Европа" — европейская программа (медленный вальс, венский вальс, танго, фокстрот, квикстеп). Глава 12 Маша "Доброе утро, Ромашка❤️" Экран телефона горит принятым сообщением. Я смотрю на него с минуту, так и не решаясь открыть, и обозначить для отправителя, что я его прочла. Потом откладываю телефон и иду в ванную, собираться на работу. Голова гудит. То ли от вина, то ли от вины. Вчерашние события выбили меня из колеи. Тяжёлым грузом лежит на моих плечах признание Мишки, его поцелуи и предложение. Он очень мне дорог. Я ужасно скучала. Мне хорошо с ним. Но я боюсь все это разрушить. Боюсь, что мое тело откажется реагировать на него, как на мужчину. Боюсь, что обижу его. Я устала быть одна, мне нужна твердая рука поддержки, надежное плечо и все такое… Я банально хочу любви. И Мишка подходит по всем параметрам! Просто его напор чересчур активный. Вот как реагировать на это его сердечко в конце фразы? Отправляю "Доброе" и цветочек в конце. "Ромашка от Ромашки. Дождался" и смеющийся смайлик в конце. Невольно улыбаюсь и отправляюсь на работу уже в приподнятом настроении. И чего я загоняюсь. С Мишкой легко и просто. И я очень постараюсь пустить его дальше в свое сердце. Едва переступаю порог, на меня нападают девчонки. — Ну как вчера все прошло? Не томи, Машка, мы тут ставки делаем, — смеётся Ирка Серебрякова. — Было? Ну, было? — почти хором запевают остальные. Я только скромно улыбаюсь. Пусть думают, что хотят. Прохожу за свой стол и вижу, что Че усиленно работает, игнорируя мое существование. На его столе уже новая клавиатура, от старой, разломанной остались только воспоминания. Я смотрю на его грубый профиль с мощными скулами и прямым носом и невольно восхищаюсь красотой. Не хочу этого делать, сопротивляюсь этому из всех сил, но с трудом отвожу от него взгляд. И даже не знаю, как бороться с чувством пустоты, разворачивающимся в душе при виде чертова Че. Почему, ну, почему он? Почему это не мог сразу быть Мишка? Столько боли можно было бы избежать. — Ромашкина, рабочий день не начнется, пока ты не бросишь стае хоть косточку! — смеётся Разумовская со своего места. Я поднимаю глаза и вижу, что все взгляды устремлены на меня. — Все прошло хорошо. — И все? — раздражается одна из девчонок. — Ты хоть домой его пригласила? — цокает Серебрякова. — Угу, — утвердительно машу я — О-о-о, — тянут все вместе. А справа от меня раздается истерично клацанье мышкой. — Чертова мышь! — вполголоса шипит Руслан, и я застываю. Это он обо мне или компьютерной? — Че, милый, умерь свой пыл, на тебя не запасли столько оргтехники, сколько ты ломаешь, — смеётся Инна. Все разражаются громким смехом, а я наблюдаю, как краснеет шея Че. Он зол, очень зол. Но это же не из-за меня, правда? Он всегда в таком состоянии! Через несколько часов я забываю о сидящем рядом со мной мужчине и его вспышке гнева, забываю о лучшем друге, намеревающемся завоевать меня, и о потребности поесть тоже забываю. Эскизы для "Апельсинов вай", наконец, утверждены. Но крупная кампания для детской зубной пасты взяла меня в оборот. В ушах гремит оркестровая музыка, заглушающая все мысли, кроме рабочих, когда я ощущаю на себе пристальный взгляд. Не реагирую на него. Че провоцирует, как делает это всегда. Но зудящее чувство где-то под ребрами сильно отвлекает от текущей задачи. В пятый раз не могу попасть по нужному оттенку в палитре, напрягаясь от такого внимания. И что ему не работается? И почему никто не реагирует? Устало выдыхаю, снимаю наушники и откидываюсь в кресле, осматривая кабинет. Пусто. Никого нет. А на часах время обеда. Вот блин. Мы с Че наедине. Последний раз, когда такое случалось довело нас до… Блин! Медленно перевожу взгляд на Руслана, одновременно разворачивая кресло в его сторону. Чертов Че выглядит как маньяк-убийца. Его черный взгляд пронзает насквозь, злая ухмылка приподнимает один из уголков его идеальных губ, а тело напряжено. Его локти лежат на коленях, кисти рук свисают с них, корпус наклонен вперёд. Как будто готовится к прыжку. — Что, очередной идиот попался в сети? — в каждом слове сочится презрение. Я игнорирую его. Молча встаю с места и направляюсь в сторону выхода. Длинная нога в коричневом ботинке преграждает мне путь, я спотыкаясь и лечу прямо на стол мерзавца. Молниеносно он оказывается у меня за спиной, прижимая руками к деревянной поверхности. Край стола больно врезается в тазовые косточки, и я выгибаюсь в пояснице, чтобы уменьшить давление. Сзади слышится злое шипение. Одна его ладонь давит на спину, а другая пробралась в волосы, зажимая их в кулак. Я нахожусь в очень двусмысленной позе, но даже не думаю дергаться. Он ведь этого и ждёт. Хочет причинить мне боль, чертов садист, и стоит мне пошевелиться — я предоставлю ему такой шанс. Стараюсь размеренно дышать, чтобы не выдать своего страха, хотя сердце бьётся где-то в ребрах. И что дальше, Че? — Само хладнокровие, — Руслан нагибается к моему уху, почти касаясь тела. Вопреки моей воли, я начинаю дрожать от его близости, рук, шёпота. — Но я знаю, сколько масок у тебя в арсенале, дрянь. Уволься, или я убью тебя, клянусь. Он сильнее сжимает мои волосы, причиняя боль. А затем резко отстраняется. Болезненно-жаркие ощущения тут же сменяются холодным отвращением. Думаешь запугать меня, мерзавец? Мне не страшно. Медленно поднимаюсь, поправляя задравшееся платье, и поворачиваюсь. Руслан сжирает глазами мои оголившиеся ноги и тяжело дышит, сидя в своем кресле. Нарочито-расслабленная поза не может обмануть меня. Ты боишься меня, дорогой. Именно ты здесь мышка. А я злой рыжий кот. Ты не победишь меня, не в этот раз. Сажусь на его стол, закидывая ногу на ногу и оголяя большую часть бедра. Черные как ночь глаза Че тут же расширяются, выдавая его с потрохами. — И как же это будет? — невинно спрашиваю я. — Что? — не понимает он. — Убьешь меня. Как? Может, задушишь? — веду ладонью к шее, откидывая пальцами голову назад. — Или воткнешь нож? — обхватываю левую грудь рукой. — Прямо в сердце? А может, твои фантазии более извращеные? — веду ладонью от груди вниз по животу. — Прежде всего, — холодно говорит Чё, вставая с места. — Я отрежут твой лживый язык, — он подходит совсем близко, но я не отвожу глаз. Мы воюем взглядами. Кто-то должен выйти отсюда победителем. — А потом, — снова хватает меня за волосы на затылке, больно оттягивая их и запрокидывая голову назад. — Четверту́ю. Медленно. С особой жестокостью. — Ты, похоже, много думал на этот счёт, да? — сдавленно говорю я ему прямо в лицо. — Ты даже не представляешь, сколько лет. — Лет? Извращенец! — Сука! Нет ничего мягкого или романтического в том, как мы впиваемся в губы друг друга. Каждый пожирает другого, поглощает, подчиняет. Руки Че сразу оказываются у меня на бедрах, задирая платье. Я изо всех сил тяну его за волосы на затылке, отвечая той же монетой, что и он ранее. Наши языки борятся, зубы сталкиваются в порыве страсти/гнева/наваждения — нужное подчеркнуть. Я ненавижу его. Ненавижу чувства, которые он вызывает. Ненавижу тело, которое так хочу. В этот момент я ненавижу себя. Глава 13 Во тьме света нет. Тьма окутывает, пленяет, затягивает в ничто. Во тьме хорошо, там пусто и спокойно, ничто не разбередит старые раны, не напомнит кто ты и что сделал. Она спасение. Она и смерть. Я не помню, почему сижу здесь, прижатая к твердому торсу, почему мои руки на его мощных плечах сжимают жёсткую ткань рубашки, и как губы оказались в плену его настырных поцелуев. Я не помню, как это началось и когда. Может мгновение назад, а может часы? Электрические разряды проносятся по венам, сжигая меня изнутри. В голове разрывается сердцебиение, уши заложило. Веки словно свинцовые, глаз не открыть. М̶н̶е̶ ̶п̶л̶о̶х̶о. Мне очень хорошо! Чувствую руки, что раздвигают мои колени и крепкие мужские бедра, которые теперь прижаты ко мне. Чувствую его напряжение, его желание и умираю от наваждения. Его пальцы настойчиво сжимают мои ягодицы, мне почти больно, но одновременно с этим и ужасно хочется большего. Я опускаю руки по мужественной груди и проскальзываю ему за спину, придвигая ближе, теснее ко мне. И как дикая кошка, трусь о его эрекцию. Ну же, дай мне больше. Пожалуйста. Черт! Меня затапливает жаркой волной. Я откидываюсь назад, прерывая схватку наших губ, и издаю громкий стон, содрогаясь. Руки дрожат, ноги онемели, а я судорожно хватаю воздух. Лёгкие словно сжались до размера горошины. Несколько секунд я нахожусь в абсолютной прострации и эйфории. Ни один "розовый кролик"* в мире не способен подарить такие ощущения. Теперь я знаю это наверняка. Но за жаркой волной прибывает другая — удушливого стыда. Она затапливает меня пониманием, что я сейчас творила и с кем. Я не хочу этого, но мне приходится открыть глаза, чтобы взглянуть правде в лицо. Че выпускает меня из своих рук и медленно пятится назад. Его взгляд полон ужаса и непонимания. Уверена, мой взгляд отражает те же эмоции. Мы смотрим друг на друга с минуту, а затем Че хватает со стола свой телефон и вылетает из кабинета. Что ж, на этот раз он сдался первым. Я привожу себя в порядок до того, как кабинет вновь начинает заполняться людьми. Я не знаю, как смотреть в лицо человеку, с которым только что вытворяла такое на рабочем столе. Это постыдно, грязно, неправильно. С одной стороны. И дико хорошо с другой. Чувствую одухотворенность, заряд сил, удовлетворение. Один — один, Че. Ты использовал меня когда-то, теперь я использовала тебя. Теперь ты бежишь. Теперь ты ничего не значишь. На телефон вновь приходит смс: