Я поеду в Астиган? Пыталась осмыслить это, но как-то не укладывалось в голове. Тревога всё больше собиралась в груди. Я вдохнула глубоко и выдохнула. И чего так разволновалась? По крайней мере, оказаться в замке — куда лучше, чем возвращаться в холодную, сырую темницу. Но вот только облегчение это не приносило. Что-то здесь не так. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍18 Подумав ещё немного, я всё же поняла, что это какая-то западня, только был ли у меня выбор? Мой единственный брат в темнице, и что его ожидает — остаётся только гадать. Наш дом продали. Мои вещи у покойного Кьета. А я едва держусь на ногах и жутко истощена, чтобы противостоять и думать разумно, всё, что мне хотелось сейчас — это лечь на эту грубую тахту и выспаться, потому что в темнице, на этой охапке прелой соломы, мне это не удавалось. Ко всему странное ощущение тяжести и опустошения не покидало меня. Накрыла лицо ладонями, пытаясь снять зыбкое марево, благо голова перестала трезвонить и туман опьянения уходил из тела, позволяя хоть немного прийти в себя и собраться. Впрочем, собирать было нечего. Жуткое смятение меня всё же охватило, когда за мной пришли. Я спохватилась — как в таком виде я появлюсь в Астигане? Хотя стоит ли волноваться? Вряд ли Его Высочество заберёт меня именно в замок. Беспокойство о том, зачем я ему нужна постепенно сошло на нет, больше волновало, что я, наконец, окажусь на свободе! Оказывается, это так волнительно, что у меня начали подрагивать колени. И всё же смятение терзало сердце. Я даже не заметила, как мы миновали коридоры и спустились вниз. Гвардеец вывел меня из Штор-Таль к небольшой запряжённой вознице, что стояла у ворот, вокруг теснился ни больше, ни меньше, а отряд гвардейцев, среди них возвышался на жеребце и Наронг Ваан. Я сразу отвела от него взгляд, скользнув им по стражникам, которые сновали по двору. Подняла взгляд к небу. Солнце уже достигло пика, но сквозь плотные облака его сияния почти не было видно, ко всему мне показалось, что на улице довольно зябко, как поздней осенью. — Прошу, — указал мой провожатый, и, больше не медля, мы прошли к воротам. Мужчина, не поскупился на учтивость и открыл дверцу. Подобрав своё довольно потасканное платье, я забралась в возницу и удивилась, когда обнаружила свой саквояж на сиденье. Надо же, не забыли вернуть вещи. Интересно, неужели Его Высочество напомнил стражникам о них? Возничий подстегнул лошадь, и повозка покатилась вперёд в раскрывающиеся со скрипом ржавые железные ворота, следом двинулись гвардейцы. Наронг был уже где-то впереди со своей свитой. А у меня сердце забилось так горячо и быстро, что мысли окончательно разлетелись, в животе немело от безумного волнения, свободы и лёгкости. Штор-Таль — это ужасное место с серыми, покрытыми плесенью стенами — остался позади. Я жадно вдохнула в грудь воздух и прикрыла веки, наслаждаясь сладким пьянящим вкусом. Главное, что я вырвалась из этой мрачной сырой темницы. И взмолилась о том, чтобы никогда больше сюда не попасть. Ведь всё могло оказаться намного хуже. Бейн добился бы своего и упёк бы меня на долгие годы в клетку. От этой мысли меня пробрала дрожь. Я вырвала её из себя, стараясь больше ни о чём не думать... …Дорога потянулась извилистой пыльной лентой через каменистые холмы, покрытые сухими деревцами. Вскоре размеренная тряска и однообразный пейзаж навёл на меня сонливость. Веки стали такими тяжелыми, что я больше не в силах была справляться с утягивающим в блаженную негу сна. Откинувшись на сиденье, прикрыла глаза и мгновенно провалилась в сон, настолько необходимый и желанный, что даже если на отряд нападут мятежники с оружием и магическими снарядами, мне будет всё равно... … Когда открыла глаза в следующий раз, не сразу поняла, где нахожусь. Шум вокруг буквально вытряхнул меня из небытия. Щурясь спросонья , я отодвинув занавеску, выглянула в окно и увидела, что повозка катилась по людной улице. Серые стены с высокими черепичными крышами трактиров и всевозможных лавок тянулись вереницей и растворялись в дыме многочисленных жаровен. Значит, мы уже в городе. Улица, на которую свернул императорский отряд, вела через огромную арку на главную площадь Флиастона перед Астиганом. Я пыталась разглядеть впереди принца, но, поймав на себе несколько недоброжелательных и хмурых взглядов горожан, спряталась в недра повозки, слыша, как гвардейцы, что ехали рядом, прикрикивали, теснили народ, освобождая дорогу. И всё же на улицах было что-то не так, какое-то странное всеобщее напряжение вместе с суетой повисло в воздухе, которое отзывалось во мне тревогой. Что-то случилось? Спросить мне было не у кого. А может, я просто отвыкла от такой городской толкотни и шума. Даже не думала, что за неделю можно так одичать. Всё, что мне оставалось — это дождаться, когда мы приедем в Астиган. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍19 Ехать пришлось ещё довольно долго. В этой части города мне не доводилось бывать. Шумная торговая площадь осталась позади, потянулись длинные и такие же людные кварталы. Замок находился за границей города на скалистой возвышенности, которую опоясывал лес. Вскоре отряд и нырнул в его сумрак, двигаясь по наезженной дороге. Благодатная тишина окутала. За окном проплывали массивные серые стволы деревьев с разлапистыми еловыми ветвями, что и создавали густую тень. Но вскоре сумрак рассеялся. Всадники, что ехали рядом, пустили лошадей чуть быстрее. Послышались скрежет щебня под копытами лошадей. Лес сменился каменистыми уступами, а взгляду открылось глубокое ущелье. Возница покатил по длинному мосту, ведущему к огромным крепостным воротам с двумя высокими каменными башнями, в которых мелькали караульные. Больше я не смогла ничего разглядеть, возница проехала под широкой аркой, и я оказалась на время в полумраке. Слух немного сдавило от тесных стен. Возничий, наконец, остановил лошадь. Схватившись дрожащими пальцами за ручки саквояжа — ждать приглашения мне было не от кого, я, торопливо открыв дверцу, выскользнула из повозки, прижимая к себе пожитки, наблюдая, как гвардейцы спешивались, а к свите принца уже спешили слуги. Наронг спрыгнул со своего коня, я не могла не заметить, с каким изяществом и грацией он это сделал, легко и расслабленно, будто молодой хищник. Я вновь глянула на своё не первой свежести платье — наверное, мне стоило бы переодеться внутри повозки, но теперь уже поздно. Хотя не по моей вине я в таком виде! Наронг глянул на меня, что-то сказал подошедшему слуге. Тот кивнул и скрылся. Я отвела взгляд, судорожно сжала вещи и вытянулась струной, когда заметила, что принц направился ко мне. И когда же меня оставят в покое? Почему-то даже разозлилась. — Тебя поселят в замке, — раздался его голос. Я нашла в себе решимости взглянуть на Его Высочество, но что я хотела увидеть? Он по-прежнему невозмутим и холоден, по-прежнему в его окружении я чувствовала себя будто задавленной. И вместе с тем он немыслимым образом притягивал взгляд, хотелось разглядывать потревоженные ветром волосы, туманную синеву в тенях ресниц, чувственную линию губ... — Чем же я могла заслужить такую милость? — всё же не смогла удержаться от язвительного тона, запрещая себе разглядывать его так. Наронга, кажется, это только разозлило. Его серо-синие глаза сверкнули раздражением. — Считайте, что это компенсация за то, что вам пришлось пережить. Вот как?! Вздёрнула брови — неужели принц испытывает угрызения совести? На него не похоже. Вряд ли он вообще к кому-либо может испытывать сострадание. Так в чём же дело? Всё это меня сильно настораживало. Потому не стоило расслабляться на этот счёт. — Ожидайте, за вами скоро вернутся. Я сдержалась от едкой ухмылки. Хотелось спросить, а что потом? Ведь если уж он убедился в моей непричастности в гибели своего бесценного лекаря, мог бы просто вышвырнуть меня за ворота. А, выходит, привёз заговорщицу в замок. Не успела ничего спросить — Наронг развернулся и направился прочь. Я же отвернулась, принялась рассматривать Астиган. Ожидание было недолгим — вскоре за мной вернулся тот слуга. Высокий худощавый мужчина с седыми висками и внимательным взглядом. — Прошу за мной, — велел он и, не дожидаясь моего ответа, пошёл через двор. Надо сказать, довольно широкий. Мы прошли широкую арку, которую увивали дикие розы с розовыми и белыми бутонами. Сладкий запах на время заставил позабыть о скверных днях в темнице и расслабиться, но стоило только войти в сумрак огромного с бесконечными коридорами замка, как меня вновь охватила тревога. Внутри замок напоминал огромный склеп, и даже богатое убранство в виде витражных окон, мягких ковров и огромных гобеленов в нишах стен не смогли погасить неуютного чувства, ко всему в воздухе висела давящая тяжесть, источник которого я так не поняла: то ли прохлады, то ли какой-то пустоты. Слуга вёл меня явно запасными ходами, и если здесь обстановка настолько впечатляющая, как же тогда в парадных залах? Конечно, и наша семья жила небедно. Когда-то в былые времена, пока Лаквер не начал закладывать нажитые вещи, чтобы хоть как-то держаться на плаву и содержать кое-каких слуг. После смерти отца нам пришлось особо туго. Брат, забросив его дело, утонул с головой в тайном сообществе. Он в последнее время редко появлялся дома, разве только взять ещё какую-нибудь ценную вещь, чтобы заложить. А меня, как бы я ни пыталась взять отцово дело под свой контроль, не воспринимали всерьёз. Конечно, я бы могла настоять и пробиваться дальше, если бы не подвёл брат с тем мятежом, после которого я стала изгнанницей для всех. Мы поднялись на второй ярус и оказались на небольшой площадке, где была одна-единственная дверь и окно, выходившее, кажется, в сад. Слуга жестом пригласил меня войти: — Прошу, ваша комната… Сжимая ручки саквояжа, я прошла. — …Ужин подадут через час, госпожа, а пока располагайтесь, — сказав это, мужчина оставил меня одну. От ужина я не отказалась бы — во рту и крошки не было уже три дня. Теперь, когда темница с ее страшными, покрывшимися плесенью стенами, осталась позади, я впервые захотела есть. Но стоило ли мне радоваться, я уже и не знала. Решив действовать по обстоятельствам, развернулась от двери и окинула взглядом предоставленную мне комнату. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ 20 Неужели я смогу наконец-то отдохнуть и прийти в себя?! Комната оказалась уютной, без излишеств, хотя мне было достаточно кровати с мягкой периной, что стояла у большого, почти до пола, окна, тут даже был камин. В комнате была ещё одна дверь, и я прошла проверить, куда она ведет. К огромной радости, в купель! Не могла поверить, что могу смогу отмыться от липкой грязи и вони Штор-Таля! Небольшая чаша высилась посередине, и даже был водопровод с горячей водой! А чего я ожидала? Это ведь Астиган, здесь должно быть так в каждой комнате! Вернувшись в комнату, поставила саквояж на стул, спеша поскорее заняться собой, но в дверь вежливо постучали. Как же давно со мной не обращались так уважительно! Может, всё это сон, и скоро я очнусь в темнице? — Входите. В комнату вошла худенькая девушка в опрятном строгом платье с белыми манжетами и таком же переднике. Служанка. Вот это да! Его Высочество решил выдать мне личную служанку? Он не перестаёт удивлять! — Добрый день, госпожа, мне велено помочь вам, — прозвучал тоненький голос. Наронг Ваан действительно решил загладить свою вину?.. Впрочем, не стоило обольщаться и уж тем более расслабляться, я нутром чувствовала подвох, но, голодная и измождённая, не способна была понять замыслов Его Высочества. Оставлю это на потом. Раз мне предоставляют удобства, нужно этим воспользоваться! Но ядовитое сомнение так просто не покидало. Что если он потом предъявит плату? Жар стыда за собственные дурные мысли прилил к щекам, и я быстро отшвырнула эту мысль. Вряд ли это может быть так. Его Высочество точно не обделён женским вниманием, чтобы возиться со мной, а уж тем более требовать… Я закашлялась, глянув на служанку, как будто она могла прочесть мои мысли. Всё. Оставим! Раз велено — пусть помогает. Митрис наполнила купель горячей водой, добавив в нее ароматных масел с тонким цветочным запахом — настоящая роскошь для меня! И когда я погрузилась в горячие недра до самого подбородка, едва не потеряла сознание от блаженства. Воистину, это — великолепно! В купели я пробыла больше часа. Митрис добавляла мне горячей воды и растирала тело мыльной пеной, втирая в волосы масла и травы. Пряно-сладкий запах окутывал, а пар утяжелял голову и тело, размягчал мышцы, разнося желанную томительную слабость, но нужно было выбираться, потому что ужин уже ждал меня на столике возле камина. Митрис ещё несколько времени провозилась с моими ногтями, приводя их в порядок, потом принялась за волосы — подсушив полотенцем, расчесала, делая лестные комплименты об их красоте. Да… волосы у меня от мамы, и для папы были гордостью. Он часто гладил меня по ним вечерами, погружаясь в воспоминания.