Через время послышался окрик кучера, и карета тронулась. Сердце неровно забилось в груди. Ну вот, Розали, ты осталась без всего. Без имени, дома и мужа. Экипаж, конечно же, сопровождали гвардейцы. Вот только Его Высочество вряд ли отправится в Штор-Таль и будет возиться с какой-то нищенкой, скорее, передаст нужным людям и отправится по своим делам. Мысли роем мельтешили в голове, смертельная усталость накатила свинцовой тяжестью, от мерного потряхивания мои веки начали смежаться, и я в какой-то миг упала в желанные недра сна. А когда проснулась, на меня обрушился шквал разных звуков: грохот железа, грубые голоса мужчин. Потёрла глаза, пытаясь что-то осмыслить, но не успела — дверь открылась, впуская в тёплое нутро экипажа прохладу, а вместе с ней жестокую действительность, которая вернулась в виде серых каменных стен Штор-Таля, смотревшего на меня чёрными глазницами окон. Прихватив свой саквояж, я обернулась, выискивая взглядом Его Высочество, но так и не нашла, впрочем, как и думала. Хотя зачем он мне нужен, ведь это он отправил меня сюда. Он не станет способствовать моей защите, почему же я думаю об обратном? Я была в полной растерянности, и немного сна не принесли мне отдыха, напротив, спать хотелось ещё больше, к тому же ломило мышцы от неудобного положения, в котором я пребывала в карете. — Пройдёмте за мной, — жёсткий приказ гвардейца вынудил шевелиться. Меня повели по дороге к цитадели, я вздрогнула, когда ворота за мной клацнули, как капкан. Эта крепость и в самом деле напоминала огромное каменное чудовище, внутри которого держали преступников, заговорщиков и всякий сущий сброд. Не место для молодой леди. Но судьба решила со мной иначе. Мы шагали по каменным мрачным коридорам, пропитанным запахом дыма и воска, хорошо, что здесь не было сырости. Хотя даже странно, видимо, здесь действовала какая-то магия, не иначе. Коридоры не кончались. Никаких заключенных и страшных воплей мук не было слышно, как мне представлялось изначально. Быть может, преступников держат в подвалах? Подумав о Лаквере, сердце болезненно сжала тоска, а на глаза невольно навернулись горячие слёзы. Что же он наделал? Под какой удар подставил нас? Сопровождавший меня гвардеец остановился перед вышедшим ему навстречу другим мужчиной. — Это что такое? — грозно рыкнул. — Куда ты её ведёшь, или не знаешь, где ей место? — Приказ Его Высочество, — отозвался тот. Я застыла — о чём это он говорит? Мужчина свёл брови и внимательно оглядел меня с головы до ног. Он, наконец, отступил, пропуская нас. Я понурила голову, стараясь не смотреть на него, чувствуя кожей, как царапает меня жёсткий взгляд. Мы пошли дальше и вскоре повернули в другой коридор, и я, наконец, смогла выдохнуть. Гвардеец остановился перед одной из дверей, снял с пояса ключи и быстрым движением отпер замок. — Заходите, — указал мне кивком головы. Вобрав в себя воздух, сжимая пронявшие дрожью пальцами ручки своего скарба, я шагнула внутрь и, кажется, поняла, что имел в виду тот мужчина, когда набросился на моего провожатого с возмущением. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍7 Комната была небольшая с простой мебелью: стол и стулья. Значит, пока меня не собирались отправлять в темницу? Это насторожило ещё больше. — Вещи забираю на осмотр, — подступил гвардеец, забрав из моих рук саквояж. Я не стала упираться — сделаю только хуже себе. Мужчина не уходил, остался следить за мной. — Сядьте, — приказал он. Я прошла внутрь комнаты и опустилась на стул. Внутри было ощутимо прохладно. Повернула голову на единственное широкое и низкое окно, закованное в решётку. За ним виднелись серое пасмурное небо и высокие каменные стены цитадели, повсюду сновала стража с оружиями. Жуткое место, серое и безликое. Похоже, мне расслабляться не стоило, я понимала, что меня привели сюда не для отдыха вовсе. Скоро мои догадки оправдались. Дверь раскрылась, обдавая плечо сквозняком. Я повернулась. В комнату вошёл Его Высочество. Как никогда я себя почувствовала зверьком, загнанным в ловушку вместе с хищником. — Оставь нас, — бросил он гвардейцу. Тот незамедлительно выполнил приказ, не забыв прихватить и мои скудные пожитки. Холодные глаза господина вонзились в меня, совсем некстати я отметила, что Наронг рег Ваан хорош собой. На этот раз я смогла рассмотреть его лучше — тогда я была слишком напугана и потрясена. Уложенные назад волосы открывали его идеальные черты лица, взгляд прямой, я бы даже сказала — волевой, от которого зябко и вместе с тем горячо внутри. В высокие сапоги заправлены, очерчивая стройные сильные ноги, чёрные брюки, недлинный, до бёдра, такой же чёрный с золотой вышивкой жакет сидел на нём идеально, на плечах красовались эполеты с бахромой и отличительными символами на них — витиеватая буква “В”, оплетенная дубовой лозой. От мужчины веяло статью и мужественностью. И я пред ним предательница, изменница и теперь убийца. И мне не будет поблажки — именно это я прочла в его взгляде, в неумолимо твердой линии губ. И он привёл меня сюда, чтобы что-то вытрясти. Он прошел и встал напротив меня с другой стороны стола. — Лучше признаться, госпожа рег Эстери. Это ты его отравила? Я вобрала в грудь воздуха и стиснула пальцами складки юбки. — Я не намеревалась этого делать, у меня и в мыслях не было. — Лжёшь, — грубо оборвал он, врезая взгляд, который, будто клинки вонзились в меня, так что я вовсе перестала дышать. — Кто они? Кто тебя подослал? Отвечай! — рыкнул он, и лицо исказила злость, делая его черты резче. Всё меньше он походил на человека, а на какое-то демоническое существо в облике мужчины, даже показалось, что от него потянулись чёрные сгустки, заполняющие вокруг всё пространство, и вот-вот отравят меня. Я моргнула, сбрасывая жуткое наваждение. — Я задал вопрос, рег Эстари, — Его Высочество положил ладони на стол, оперся на них, склонил голову, напрягая плечи, смотря на меня теперь исподлобья, опасно и хищно. — Кто. Тебя. Подослал? Я нахмурилась и судорожно сглотнула, во рту мгновенно всё пересохло, страшно захотелось пить. Лихорадочно перебрала складки платья в пальцах. — Простите, но я не понимаю, о чём вы. Никто меня не подсылал. Если вы про моего брата, то он меня не посвящал в свои планы. Он… он… — мой голос сорвался на шёпот, потому что слёзы вдруг стали нещадно давить, — …он тоже не виноват. Это всё его подельники, которых тоже схватили, и я уверенна, что… — Ты убила Кьета? — перебил он. — Зачем тебе была нужна его смерть? Тебе лучше ответить, иначе я спущу тебя в темницу, и там будет то, что тебе не понравится. По моим плечам расползся холод, так жутко прозвучали его слова, и этот вкрадчивый голос опускался внутрь меня тяжестью. — Я говорю правду. Я ни в чём не виновата! — голос дрожал, и я ничего не могла с этим поделать — этот мужчина вселял ужас. Тишина давила свинцовой тяжестью на слух, сердце громыхало о рёбра набатом. Наронг сжал челюсти, кадык напряжённо прокатился по горлу. Его ухоженные длинные пальцы сжались в кулаки. Я вся напряглась, едва ли не втягивая в плечи голову, хотелось закрыться, отойти подальше, спрятаться, потому что находиться даже на расстоянии метра от него стало невыносимо. — Отправишься в провонявшую смрадом темницу, — проговорил Наронг. — Подумай хорошо над всем. Если ты скажешь, кто за тобой стоит, я смягчу наказание. А если не признаешься — плохо будет не только тебе… Сердце дрогнуло. Лаквер. Он угрожал жизни Лаквера! — …Стража! — гаркнул он, так что я вздрогнула. В двери тут же появился гвардеец. — Спустить её в темницу. 8 Его Высочество покинул комнату, оставив меня наедине с давящей тишиной. Впрочем, ненадолго — гвардеец не позволил долго рассиживаться и поспешил исполнить приказ. Дорога вниз, в камеры, была как в тумане. Я ещё не до конца осознала, что меня ждёт. Вскоре просторные переходы сменились тёмными и узкими, а потом и вовсе повеяло сыростью и холодом, к ним прибавился и запах плесени. У каждой двери стояли гвардейцы, они молча сопровождали меня ничего не выражающими взглядами. И когда мы спустились в подземелье Штор-Таль, послышались голоса, кашли, пьяные невнятные возгласы, давая понять, что это грязное мрачное место поглотит меня в пропасть. Стены давили, будто я оказалась в пещере, и вот-вот каменная гора обрушится на меня и придават — жуткое место, дающее почувствовать себя слабой, никчёмной и беззащитной. Мы прошли вдоль камер, в которых за решётками сидели преступники. Я старалась на них не смотреть — только перед собой, в спину ещё одного гвардейца, что вышел сопроводить нас в недра подземелья до нужной темницы. Но всё же глянула в сторону. Боги, лучше бы я этого не делала! Один из грязных в отрепьях проходимцев, вперившись в меня взглядом, показал непристойный жест — задвигал бёдрами вперёд и назад. Я на секунду закрыла глаза, стараясь отрешиться от всего. Спокойнее, только не отчаиваться. Я ни в чём не виновата, и это скоро выяснится. Только каким образом, не понимала. Мы свернули в проход, ведущий в левую сторону подземелья. Здесь двери были узкими и низкими, сквозь решётку я видела мужчин с темными лицами и жесткими, как железо, взглядами. Несомненно, они монстры, нелюди, отъявленные преступники и убийцы. И где-то среди них Лаквер… Кажется, всё же паника начала накатывать, заставляя все внутренности сжаться. Меня привели в самый тёмный угол подземелья. Откуда-то сверху сочился тусклый свет из выдолбленной в камне пробоины. Я посмотрела дальше вдоль коридора и увидела чьи-то распластавшиеся по полу руки, просунувшиеся сквозь решётку, и, кажется, кровь. — Вытащи его, пока он тут смердеть не стал, — приказал мой провожатый гвардейцу. А я сглотнула подступивший ком дурноты, стараясь не рухнуть в обморок, хотя это был бы для меня выход, чтобы не видеть, как решетка открывается, и гвардеец тащит за руки труп. Меня втолкнули внутрь камеры и закрыли ржавую решётку. — А мои вещи?! — всколыхнулась я. Но гвардеец ничего не ответил, и по его молчанию я поняла, что они мне ничего не отдадут. Я узница, такая же проходимка и преступница, как все остальные. И никто не посмотрит, что девушка. Точнее, как раз-таки, может, и посмотрят, но я прочь гнала мрачные, холодящий живот мысли. Страж ушёл, а я осталась стоять посередине камеры. Всё же не удержалась и заплакала. Горячие слёзы покатились по щекам обжигающими дорожками. Теперь никто мне не поможет, сгину здесь, и никто обо мне не вспомнит, потому что некому… *** Я не знала, сколько так стояла, слёзы лились сами собой и, казалось, не собирались останавливаться. Нет, я не должна испытывать к себе жалость, она рушит всё! Зло стерев их со своих щёк, строго запретила себе плакать. Наронг что-то требовал от меня. Я попыталась сквозь затуманенную голову вспомнить его слова. Он думает, что я в заговоре с кем-то. Я прошла к месту, что напоминало подобие лежанки из соломы и какого-то просаленного тюфяка, поморщилась. И тут сквозь головную боль, вызванную слезами, пришла мысли: а что если предложить выследить этих заговорщиков, которых он ищет? И тут же откинула ее — как мне это сделать, если он мне не верит, что я не убивала и ни в каком заговоре не участвую? Нет, не выйдет. Оглядела серые каменные стены и посмотрела в зарешёченное единственное оконце под высоким потолком, в которое струился холодный воздух. Хуже всего, что из-за смерти Кьета пострадаю не только я, но и Лаквер — Его Высочество явно дал мне это понять. И зачем я только согласилась на брак с лекарем? Что теперь будет? 9 Наронг Наронг вздрогнул и проснулся резко сел в постели. Жуткая липкая тьма будто зло зашипела и отступила, убирая свои холодные щупальца от него, прячась по углам его покоев. Но тьма была и внутри него, пеленала рёбра паутиной, сдавливая, не позволяя дышать. Кошмары не мучили его уже давно… Он сглотнул сухость и, запустив пятерню во взъерошенные после сна волосы, зачесал их назад, задержав дыхание, застыл, ожидая, пока зыбкая болезненная дрожь, что сковала его мышцы, схлынет с тела, а гулкие удары сердца не станут размеренными. Рядом с ним зашевелилось одеяло, а в следующий миг женская стройная ножка выскользнула из-под тёплого покрова, потёрлась о него. Наронг скривился и, перехватив за щиколотку, скинул конечность с себя, заставляя её обладательницу встрепенуться и приподнять от подушки голову. Но одного его взгляда было достаточно, чтобы красотка захлопнула рот и спрятала свои прелести. Наронг откинул одеяло и поднялся с постели. Прошёл к столику, стоявшему возле камина, где вчера вечером он распивал вино с миледи Ренер рег Таулор, что не помешало после переместиться на кровать. Впрочем, как и всегда, когда миледи приезжала в замок погостить на пару дней у родственников мужа, дабы скоротать серые дни отсутствия своего горячо любимого Нейхала рег Таулора — двоюродного брата императора, который находился в это время на севере столицы на службе. Ренер — третья жена Нейхала и, кажется, последняя. Двоюродный дядька Наронга был доволен ею, хотя молодая жена не спешила давать графу потомство, но Нейхалу, видимо, и не слишком-то требовалось — он уже имел от первых двух жён четверых наследников, потому молодая жена ему нужна как драгоценное украшение его светлости, не более. Ренер за спиной мужа, стоило тому отлучиться, развлекалась и наслаждалась жизнью, ни в чём себя не ограничивая. И вот уже год бесстыдно греется в постели двоюродного племянника своего мужа. Неплохо пристроилась.