Затем он нарочито медленно, останавливая собственное тело от излишней скорости и резкости, присущей дракайнам, подошел к двери и закрыл ее на замок. Вовремя. Тут же раздался стук, и кто-то дернул ручку. Рейнар вздрогнул, сжав кулаки. Захотелось собственными когтями разорвать того, кто так не вовремя попался под руку. Вот только, к счастью, мужчина прекрасно понимал, что это не его настоящие желания. Таким образом действовало ужасное проклятие этого мира. Проклятие для всех волшебных существ, явившихся из Разрыва пространства. Рейнар не был первым, прошедшим сквозь проход. Он был тем, кто родился уже здесь. Но проклятие не утихало с поколениями, и молодой дракайн еще с детства ощутил на себе его смертельное влияние. Чем больше он пытался пользоваться магией, чем чаще обращался к ней, тем сильнее в голове рождалось темное бешенство, тем яростней накатывало иррациональное желание убивать. Убивать всех подряд. Простая логика подсказывала единственный выход – никогда не пользоваться силой, не бередить колдовскую природу, которая так ужасно отзывалась во всех волшебных существах в этом мире. Однако Рейнар знал, что это ошибка. Он видел своими глазами, как подобным образом пытался справиться с проклятием другой дракайн. И как затем не сумел сдержать себя, стоило его крыльям в один ненужный момент вырваться наружу. Его убили. И с тех пор Рейнар понял, что, если ограничивать собственную природу, однажды непременно случится срыв. И все будет напрасно. Поэтому он годами учился оставаться тем, кем являлся, применять врожденную силу, но при этом не переходя последнюю черту. Стараясь принимать истинную форму лишь частично, чтобы в моменты, когда его вторая сущность будет вырываться наружу, суметь сохранить разум. Он учился побеждать то, что, казалось, было непобедимо. Но получилось ли у него – еще рано судить. Рейнар все еще боялся по собственному желанию выпускать крылья, но в те моменты, когда это изредка происходило само собой, ему каким-то чудом удавалось вернуться обратно в человеческую форму. Последний раз это случилось полтора года назад. Это произошло во время летнего праздника, и он едва успел скрыться с глаз веселившейся толпы народа. И вот теперь вновь… – Господин Рес, с вами все в порядке, мы слышали крик? – раздался голос из-за двери, и Рейнар с облегчением выдохнул. Если бы он повернул ключ в замке секундой позже… Впрочем, где-то в глубине его разума яростно пульсировала мысль о том, что в таком случае он просто разорвал бы посетителя, и дело с концом. Но, встряхнувшись, Рейнар постарался не концентрироваться на этом желании. Он знал, что выкинуть кровожадные идеи прочь не получится. Они все равно вернутся. И если насильно стараться о них не думать, они будут занимать все больше и больше места в голове, пока не получат над ним абсолютную власть. – Все в порядке! – прокашлявшись, ответил Рейнар, стараясь, чтобы его голос звучал миролюбиво. Выходило не очень хорошо. «Словно рычащего медведя кто-то схватил за причинное место и сжал…» – шепнул он сам себе с усмешкой. Ярость отступала. – Наверно, это кто-то из студентов кричал, проверьте дальше по коридору! И не отвлекайте меня, пожалуйста, я только приступил к делам! – Да-да, конечно, господин Рес, – торопливо ответил женский голосок, в котором он узнал старенькую помощницу, что служила еще прошлому ректору. Послышались торопливые шаги, и за дверью снова стало тихо. Рейнар закрыл глаза, продолжая успокаиваться. Но под опущенными веками вдруг возникло узкое светлое лицо феи. Ее короткие волосы цвета сочной вишни, большие яркие губы под маленьким носиком и огромные изумрудно-зеленые глаза, затененные густыми, чуть загнутыми ресницами. – Идиот, – прошептал сам себе Рейнар и покачал головой. Потому что только идиот мог бы не понять сразу, что перед ним настоящая фея. У людей не бывает такой яркой внешности. Такой… манящей и дикой, такой очаровательно-невинной. Многие женщины пытались добиться ее, выкрашивая волосы с помощью древесных выжимок, подводя глаза мазями на угле, а губы – жиром, смешанным со свекольным соком или даже ржавчиной. Сперва Рейнар решил, что перед ним одна из таких скрытых кокеток, а может, просто неискушенная девочка из сельского монастыря… Девочка, которая подумала, что с косметикой будет выглядеть более органично в столице целого королевства, где дамы с собой чего только ни вытворяют. Но как же он ошибся. И стоило коснуться ее, втянуть ее легкий весенний запах, попробовать на вкус ее губы… Перед глазами вновь потемнело, и Рейнар понял, что от этих мыслей не становится легче, а лишь наоборот. Он снова разозлился. Рейнар хотел эту женщину еще и потому, что знал – стоило утолить животный голод, и оборота можно было бы избежать. Всю энергию поглотила бы страсть. Но нахалка мало того что отравила его зельем изменения формы, так еще и отказалась расхлебывать последствия. Дракайн ударил кулаком в стену, отчего краска на ней растрескалась и облетела, но он даже не ощутил боли. Зато стало немного легче. С крайне мрачным выражением лица, которое, к счастью, никто не видел, Рейнар подошел к столу и легко перевернул его, словно тот был не из тяжелого массива белого вязостебля, а из древесных опилок. Затем он безошибочно нашел на полу среди разбросанных документов один-единственный листок бумаги, который должны заполнять все соискатели на должность преподавателя академии. Листок, на котором мелким, не слишком аккуратным почерком было нацарапано имя и навыки его феи. Его феи… – Арлин Вейер, – медленно протянул мужчина, вдруг прислонив листок к носу и втянув почти неуловимый запах девушки. На его лице вдруг заиграла улыбка. – Ну что ж, я знаю, как с тобой поступить, – Арлин… И если бы фея в этот момент слышала его низкий голос, в котором проскользнула легкая хрипотца, она бы сломя голову бежала прочь из города. Но Арлин не слышала. Арлин Арлин собиралась с силами целые сутки. У нее в голове настойчиво билась и требовала себя осуществить одна-единственная идея: сбежать отсюда подальше и забыть о случившемся, как о страшном сне. Однако сколь бы ни был опасен дракайн, как бы быстро он ни заставлял биться ее сердце, больше всего она вспоминала блеск его волшебной кожи, под которой перекатываются литые мышцы, и огромные крылья, которые могли бы поднять высоко в небо. А еще удивительные карие глаза, умеющие загораться огнем, и губы, от прикосновения которых перехватывало дыхание… Она вспоминала его красоту и жар, в который бросало ее собственное тело, а вовсе не страх, испытанный рядом с ним. А потому ни к концу этого дня, ни к началу следующего Арлин так и не решилась покинуть пределы городских стен Беларии. И как только на небе вновь появилось горячее утреннее солнце, она собралась с силами, оделась не в пример лучше, чем вчера, и вышла из таверны, на втором этаже которой располагался постоялый двор с ее собственной комнатой. На Арлин было длинное, до самого пола платье с закрытым горлом и рукавами до запястий. К своим непослушным волосам она прицепила прелестную благообразную шляпку и теперь чувствовала себя гораздо увереннее, чем вчера. Средств у Арлин было очень немного. Она переехала в столицу в надежде найти работу, которая могла бы дать ей защиту от патрулей паладинов. Отряды этих воинов в красивой форме с золотистыми нитями бродили по улицам королевства и могли в любой момент поймать не понравившегося им человека и устроить Черную Проверку. Поговаривали, что иногда они и вовсе подделывали результаты, если им хотелось наказать кого-то. Или ради собственного развлечения. Страшные байки ходили об этих служителях закона. Однако Арлин этого можно было не бояться – в ее случае паладинам ничего подделывать бы не пришлось. Доблестные защитники королевства отрубили бы ей голову совершенно заслуженно. Именно поэтому Арлин и нужна была проклятая брошь в виде алой розы, которую выдавали только королевским служащим. Брошь делала их неприкосновенными, избавляя от назойливого внимания паладинов. Его величество Вердан Луноликий считал, что тех, кто служит Скипетру и Жезлу – символам власти в королевстве, – не пристало отвлекать от важных дел. Но так как Арлин не принадлежала ни к одному из древних благородных людских родов (собственно, она и к людям-то не принадлежала), то, к сожалению, для нее были закрыты двери большинства королевских служб. И лишь появившиеся относительно недавно образовательные учреждения для магов легко принимали на работу таких как Арлин, людей без родословной. Однако и тут не повезло. Столичная Вечерняя Академия, на которую фея так рассчитывала, закрыла перед ней двери, так и не открыв. Теперь придется искать что-то еще… Однако сперва все же необходимо было раздобыть обратно проклятый лист с ее именем. Проходя улицу за улицей под светом утреннего солнца, Арлин размышляла о том, как будет это делать. Как зайдет в академию, прокрадется в кабинет ректора… Может быть, по пути узнает, что вчера здесь произошло нечто ужасное. Например, едва заступившего на свой пост Рейнара Реса застали обратившимся в чудовище Разрыва… Арлин взгрустнулось. Она понятия не имела, сумел ли мужчина справиться с собой, видел ли его кто-то или, скажем, он улетел прочь из академии и отсиживался сейчас где-то, ожидая возвращения прежнего облика. Хотелось бы думать, что с ним все хорошо. Вот только в подобном раскладе ее могла поджидать засада, и, честно говоря, лучше было бы надеяться на другой исход. По своему опыту Арлин знала, что вменяемых монстров не бывает. И если Рейнар обратился первый раз за всю свою жизнь… то, вероятно, прямо сейчас он уже убит паладинами. Впрочем, все это не так уж и важно. Если за прошедшие сутки Рейнар не попытался ее отыскать, скорее всего, опасности для нее лично никакой уже нет, и неважно, что там с ним в конце концов приключилось. Однако понимание этого факта почему-то не мешало Арлин расстраиваться. Именно сейчас впервые в жизни ей вдруг захотелось, чтобы она оказалась не единственной в этом мире волшебной тварью, которая сохранила разум. Но вряд ли это возможно. Поднимаясь по крутым лестницам новенького здания академии, девушка внимательно оглядывалась по сторонам, пытаясь услышать откуда-нибудь приглушенные голоса, испуганно повествующие о сошедшем с ума ректоре. Если вчера случилась беда, то сегодня все должны об этом говорить. Но учебный год начинался лишь завтра, а сегодня в коридорах трудно было кого-то встретить. Арлин уже почти успокоилась, поднявшись на третий этаж, туда, откуда вчера так стремительно улепетывала. И здесь ее сердце разом ухнуло куда-то вниз и сжалось. Возле кабинета Рейнара Реса царило настоящее оживление. Подходя к двери, на которой висело какое-то объявление, девушка уже приготовилась услышать все что угодно. От новости о смерти мерзкого дракайна, прикидывавшегося человеком, до того, что вчера новый ректор академии, благородный Рейнар Рес, едва не поймал во время Проверки настоящую фею. Но та умудрилась сбежать, оставив после себя лишь имя и немного крови. Во рту разом пересохло. Осторожно выглядывая из-за спины какого-то высокого мужчины в мантии академии, девушка начала читать то, что написано на листке бумаги. От сердца отлегло почти сразу. На желтоватом пергаменте с оттиском ректорской печати значились имена новых преподавателей, которые приступят к работе в этом году. И в самом низу стояло ее имя… Ее имя! Прямо рядом с графой «История и классификация монстров Разрыва». Арлин не верила своим глазам. Именно то, о чем она и мечтала… сбылось! Но где тогда, тролль его укуси, сам ректор? Ответ на этот вопрос не заставил ждать себя – долго. Дверь кабинета раскрылась, заставив всех присутствующих отпрянуть назад. На лицах будущих и действующих преподавателей появилось почтительное выражение. На некоторых даже немой восторг и восхищение. Арлин поймала пару нескромных взглядов от двух женщин, которым на вид было около тридцати. Обе уже имели пристегнутую к груди алую розу, о которой так мечтала фея, и обе были одеты куда более вызывающе, чем она сама. Несмотря на культурные пиджаки с рукавами до локтя, длинные перчатки и юбки ниже колен, дамы умудрялись демонстрировать себя во всей красе. Арлин с легким раздражением разглядывала маленькие ямочки декольте, будто ненарочно неприкрытые, и длинные разрезы ткани на бедрах, обнажающие кромку чулок при ходьбе. Нервно поправив собственную шляпку, девушка отвернулась и прикусила губу. Тем более что прямо сейчас ей все же хотелось взглянуть на господина ректора. Что она увидит в его глазах? Прочтет ли ответ на вопрос, почему он дал ей должность?.. И станет ли ей хоть немного яснее суть его хищной, волшебной природы?.. Не стала. Не поняла и не увидела. Рейнар Рес оставался столь же загадочен, как и прежде. Как только его стройная высокая фигура со сцепленными за спиной руками и приподнятым жестким подбородком появилась на пороге, Арлин поняла лишь одно. У нового ректора Вечерней Академии была несгибаемая воля. Прямо сейчас его карие глаза светились ровным темным блеском, больше напоминающим спокойный оттенок тридцатилетнего коньяка, чем золотой свет дикого дракайна. Прямо сейчас ни одна деталь в нем не говорила о том, что всего сутки назад ему довелось пережить столкновение с собственной сущностью, которая сводит с ума всех без исключения монстров Разрыва.