– Я говорила, что к бабушке Маре приехала, – заметила Тедди с безопасного расстояния. Убегать она не собиралась, вряд ли староста был зол именно на нее. – Вы из-за этого еще нас с братом на порог не пустили, не помните? – Ну так-то она ваша бабушка была, а не вы – ее внучка, – глубокомысленно заявил Егорыч. Впрочем, Тедди его прекрасно поняла. Неизвестно было, как ее встретит мышиная королева и не пострадает ли приютивший их дом от мышей. Так что она угадала: староста всего лишь злился, что благодарность мышиной королевы досталась не ему. – Что принцессе Теодоре нужно от жителей нашей деревушки? – заискивающе улыбнулся староста, по крайней мере больше не делая попыток обнять. Тедди пыталась вспомнить, представлялась ли она в прошлый раз, а потом мысленно махнула рукой – в этом маленьком мирке новости разносились едва ли не с ветром. – Мне нужен двор… огород… – нехотя пояснила она. – Я шла к Василию. – Зачем же к Василию? – всполошился Егорыч. – У него баба и так в лесу как у себя дома ходит, нельзя же так, чтобы кому-то все, а кому-то ничего! «Кому-то ничего» – это он определенно о себе говорил, и Тедди сдалась. Она к тому же не была уверена, что королева не сумеет узнать, где внучка прорастила волшебный горошек, а подставлять так Василия, который жил у самого леса, не хотелось. – Ладно, – согласилась она. – Давайте к вам пойдем. Она пожалела о своем решении сразу же. Любопытный Егорыч встал рядом и уставился на то, как она закапывает горошинку. Он определенно не собирался ничего пропускать. Тедди накрыла холмик земли обеими ладонями и наклонилась к ним так, чтобы лицо оказалось напротив щели между руками. – Расти и зрей, – шепнула она туда, памятуя о прошлом неудачном опыте и не требуя ничего немедленно и сейчас. Земля дрогнула и выбросила первый ус. За ним – второй. Скоро под руками Тедди поднялся невысокий росток, покрывающийся прямо на глазах крошечными сиреневыми цветками. – Ух ты! – не выдержал Егорыч. – Это что же, мышиная магия? Тедди отвлеклась ненадолго и обнаружила, что рядом собралась вся его семья, а через редкие колья на месте бывшей дыры заглядывают его односельчане. – Вроде того. – Она снова вернулась к своему ростку, заставляя цветочки обернуться стручками и зреть. – Эти горошинки могут позволить человеку превратиться в мышь. Может, и не стоило этого говорить, но никогда раньше Тедди не видела столько восторженных и одновременно уважительных взглядов и никогда еще каждое ее слово не ловили взрослые бородатые мужчины. Было от чего растеряться. – Навсегда? – Староста даже отпрянул от крошечного растения, словно оно могло наброситься и насильно превратить его в мышь. – Нет, – рассеянно ответила Тедди, проверяя на одном стручке зрелость. – Если без слова, то всего на четверть часа, не больше. А если со словом – то пока… О, кстати, а у вас есть обычный горох? Ей даже страшно стало, когда она поняла, что совсем забыла об обратном превращении. Хороша бы она была, если бы пришлось бегать и искать горох, чтобы превратить Димку обратно в человека! – Есть, конечно. – Староста кивнул супруге, и та немедленно притащила горстку сухих семян. Тедди поспешно положила их в карман, а в другой – парочку только что выращенных стручков. – А давайте пообедаем? У нас сегодня поросенок! Судя по дикому визгу во дворе, пока Тедди усаживали на лавку, а потом и довольно долгому ожиданию, никто, включая поросенка, не был в курсе, что тот сегодня на обед. Тедди несколько раз порывалась уйти, но ей пообещали дать лепешек и мяса с собой, и она, вспомнив о Димке, третий день живущем на яблоках, осталась. Конечно, беспокоилась еще и о Нинке, как же иначе. Но Нинка была мышь умная, непременно догадается, в чем дело. Вообще-то и сама Тедди не была уверена, что правильно понимает, что происходит. Без Димки даже с таким хлебосольным приемом было как-то не по себе. А вдруг этот староста задумал что-то недоброе? Но поросенок был пожарен, гостья накормлена, и с собой ей дали ароматно пахнущий сверток и до калитки проводили, а у нее разве что живот немного болел. Сперва Тедди переживала, может, отравили чем, но потом сообразила, что сухомятка до добра не доводит и живот ей таким образом выражает свой запоздалый протест. Провожали ее всей деревней до самого леса. И Василий был тут, Тедди успела его заметить. Поговорить не удалось, но мужик благодарно, как показалось девочке, кивнул. Значит, и впрямь подарок королевы мышей того стоил! И Тедди с уже совсем другим настроением двинулась вглубь чащи, куда за ней не последовали даже трусоватые деревенские собаки. Нинку она нашла только через четверть часа. Рядом с опушкой леса росли одичавшие фруктовые деревья, вот здесь мышь и паслась, заставляя зреть то мелкие, но сладкие груши, то желтые и красные сливы, то светлую вишню. – Тут тоже люди пытались поселиться, – пояснила Нинка, ничем не выдав своего беспокойства из-за долгого отсутствия принцессы. Лишь машинально потянула носом, учуяв свинину, но немедленно сделала вид, что ее вкуснятина никак не касается. – Да только это место лесное, дикое, даром что недалеко от их деревни. Но теперь они по осени сюда за урожаем бегают. А мы их сюда не пускаем – нам и самим мало! – А птицы тоже за это место бьются? – заинтересовалась Тедди, выращивая себе пару слив на пробу. – Тут осенью не повернуться, наверное. – То-то и оно, что не бьются! – торжествующе заявила Нинка. – То ли не знают о нем, то ли у людей воровать им больше по душе. Дикие нравы. – Это точно, – согласилась Тедди, умолчав, что птицы, в отличие от самих мышей, ее съесть до сих пор ни разу не пытались. Нинка успела не только налопаться ягод и фруктов, но и свернуть из больших лопухов пару кульков, в которые она накидала спелых плодов, – не иначе тоже решила отнести гостинец друзьям, томившимся в подземелье. А в лесу было многолюдно. Или как правильно это звучит: многомышно? Многоптично? Тедди не знала. Что она знала наверняка, так это что мир нужен был лесу очень давно: мыши шмыгали меж деревьев, лишь изредка замечая их с Нинкой и кланяясь издалека или приветливо взмахивая хвостами; птицы перелетали с дерева на дерево, и лес наконец-то наполнился их голосами. Пусть это было и не привычное Тедди щебетание, а вполне понятные разговоры, но все равно по лесу было идти куда приятнее. Как, оказывается, этого не хватало! А что птицы куда крупнее, и даже самые мелкие пташки ростом почти с Тедди или Матильду, так это даже хорошо – спрятаться в листве им было куда труднее. Пернатые жители леса не обращали на путников никакого внимания, занимаясь какими-то своими птичьими делами. Как пояснила хорошо разбирающаяся в этом Нинка, летуны проживали совсем в другой части леса, и в этой части у них не были налажены воздушные дороги или места отдыха. Больше всего Тедди видела за время пути клестов и дятлов – эти без опаски исследовали каждое дерево, не рискуя оказаться соперниками мышей в пищевой цепочке, – уж чем-чем, а короедами и еловыми шишками грызуны не питались. – Вам бы всегда в мире жить, вот бы хорошо было, – не удержалась девочка, когда они уже подходили к знакомому лазу в подземелье. – Чего ссориться, когда одни летают, а другие под землей живут! – Не скажите. – Нинка была настроена не так оптимистично. – Думаете, принцесса, не пытались раньше? Но мы можем запросто заполнить весь лес, да и летунам весь лес милее половины. А еще люди наседают, вырубают деревья, пашут поля. А долина хоть и большая, но не бесконечная – на всех ее не хватает. Да и летуны еще повадились утверждать, что они тут испокон веков живут, а мы пришлые, как и люди. – А это не так? – Тедди уцепилась за последнюю фразу. – Нина, что говорят ваши легенды? – Мы уже на месте, – махнула лапой мышь. – Легенды потом! Выглядела она при этом почти так же виновато, как днем ранее, когда не рассказала о планируемой встрече с птичьими королевскими особами. Неужто и впрямь было точно известно, кто пришел в этот мир первым и это были не мыши? А кто тогда, птицы или люди? Добиться от Нинки, судя по воинственно поднятым усам, сейчас ничего нельзя, но Тедди пообещала себе обязательно в этом разобраться. Позже. Димка и Тина их встретили бурным восторгом – королева была занята и своими гостями-пленниками совсем не интересовалась. Немалая доля восторга Димки пришлась на кусок свинины, который Тедди честно поделила на троих – Нинка тоже получила свою порцию, чего совсем не ожидала. Даже острый носик ее задрожал от потрясения. А вот птичья принцесса вежливо и твердо от своей порции отказалась. – Я не ем мяса, – сипло пояснила она, пряча клюв за перьями поднятых крыльев. – И рыбы не ем. И червяков. – Ну, червяков я тоже не ем. – Тедди не расстроилась и пододвинула отвергнутый кусок к себе. Было бы предложено, а куда деть – они найдут. – Но мясо? Ты же хищная птица, да? – Я разумная птица, – возразила Тина. – И могу выбирать, чем питаться. Тедди мысленно согласилась с ней: когда есть магия и ты можешь сам вырастить еду в мгновение ока – почему бы и нет? Тут она вспомнила подружку Матильды, воинствующую вегетарианку, и решила подшутить. Лиза буквально билась в конвульсиях, когда при ней ели бифштекс или гамбургер. А что, если можно так же подразнить и принцессу? Тедди сама не знала почему, но ей очень хотелось прицепиться хоть к чему-то. – А Димка вон как мясо наворачивает, – заметила она невинно. – Ты бы могла его убедить, что он зря его ест? – Я разумная птица, – повторила Тина и отвернулась. А Тедди стало стыдно. Димка же бросил только что сконструированный бутерброд и так посмотрел на сводную сестру, что ей немедленно захотелось провалиться сквозь землю. Жаль только, что они и без того были уже глубоко под землей. – Сестрица вредничает просто. – Димка неловко погладил птицу по крылу. – Устала, наверное. Не обижайся. – Я не обижаюсь, – проворковала Тина и так взглянула на Димку… Ох, Тедди немедленно потребовалось, чтобы на нее хоть разочек так же кто-нибудь посмотрел. Даже тот усатый мыш бы сгодился! А когда она увидела, что и брат глазеет на принцессу, как мальчишки из класса только на первую красавицу Федоткину смотрели, Тедди поняла, что все пропало, а Нинка была права. Сначала девочка решила, что дело в птичьей магии. Удалось же Тине подействовать на нее так, что она выдала все свои планы! – Дима, давай выйдем на минуточку, – напряженным тоном, едва скрашенным натянутой искусственной улыбкой, попросила она. – Ты с ума сошла, – решительно ответил Димка, когда выслушал ее сбивчивые предположения. – А что я должна думать, она же страшная. И птица. Да даже как птица она страшная! – шипела Тедди, не решаясь как следует треснуть брата по голове чем-нибудь тяжелым в надежде поставить его мозги на место. – Сестренка, красивых девчонок полно, – снисходительно ответил Димка. – И уж извини, что я хвастаюсь, но вокруг меня их всегда немало. А вот чтобы умная и понимала… – Это ты сейчас так говоришь, – рассердилась Тедди. Даже ногой топнула. – А вот останешься тут, женят тебя, и будешь ты умную и понимающую с утра до вечера видеть. И пернатую с ушек до хвоста! – Ты чего, в лесу волчьих ягод поела? – от неожиданности Димка даже рассмеялся. – Что значит – останусь и женюсь? Тедди, нам по тринадцать лет! – А что, бросишь ее тут? – ехидно спросила Тедди, едва не разревевшись от облегчения. Похоже, больше всего она боялась не «неправильной» любви брата, а того, что он бросит ее «там». – Нет. – Димка перестал улыбаться. – Тут я ее оставить тоже не могу, ты права. Сожрут ее, сама видишь. Не свои, так чужие. А что делать – не знаю. – Что делать, что делать… – проворчала Тедди. Теперь, когда она поняла, что брат ее не оставит и домой они вернутся вместе, спокойно воспринимать Тинатин стало куда проще. А еще хотелось помочь. Потому что любовь там или нет, а вот что сожрут ее и только перышки останутся – это и к гадалке не ходи. – Ясно ведь, что делать. Надо человеческую вишню искать, выросшую на птичьем месте. И где такая может быть – ума не приложу! Как оказалось, достаточно было с этим вопросом обратиться к Нинке. Мышь помялась приличия ради, зыркнула на Тедди: «Я же говорила!» – а потом со вздохом развернула принесенный из леса лопух с плодами. Между спелыми упругими сливами оказалась сплющенная и потекшая одинокая вишенка. – Птичье это место, вот они там и не бывают, – нехотя пояснила Нинка. – Кому из них хочется четверть часа человеком ходить! Ни крыльев, ни когтей. Да и холодно. Вот и не клюют там вишни, только в садах деревенских. А заодно и остальные фрукты пробовать опасаются. А для нас там благодаря этому раздолье. Тина осторожно взяла вишню, когти ее тут же окрасились алым липким соком. – Это что же, я ее съем и в человека превращусь? – тихо спросила она и на Димку так посмотрела, так… – Сначала пусть Димка горошинку съест, их у нас два стручка, а вишня одна, – привлекла внимание Тедди. И вроде бы все правильно сказала, но внутри стало неприятно, будто она специально хотела их разлучить – одновременно людьми им не быть. – Давай, – немедленно согласился брат и даже руки потер от предвкушения. Все-таки он невероятно любил эксперименты. – Нин? – Тедди поискала глазами свою советчицу. – Что говорить-то надо? – Как съест горошину и станет мышью, так прикажите ему таким и оставаться. – Нинка снова начала покусывать кончик хвоста. Не иначе как нервничала. – Я своими глазами не видела, я маленькой была, когда Алисо… ваш отец, госпожа, был превращен в человека. Но мне много раз рассказывали. – Может, утром этим займемся? – нерешительно спросила Тедди, все еще продолжая сжимать в руке стручок. – А то на ночь глядя… В лазе, ведущем в их комнату, послышался шорох, и Тедди быстро спрятала волшебные стручки в карман. – А что еще вы обсуждали с принцессой, пока мы отсутствовали? – неестественно громко спросила она Димку. – Его высочество королевича Сола, разумеется, – в тон ей ответил Димка. – И ты ему все-таки ужасно не понравилась. Не успела Тедди спросить, чем это она успела так не приглянуться принцу – она уже и забыла, что разговор этот заведен только для вида! – как из лаза высунулась острая мордочка какого-то мыша – Тедди так и не научилась их различать. – Госпожа принцесса! – Он пискнул от испуга, когда сообразил, что принцесс в комнате две. – Госпожа наша принцесса! Королева Мара просила вас без промедлений пройти в тронный зал.