Вампир вперил взгляд в пустой подъезд и зарычал и протянул руки. На его ладони тут же появился глубокий порез, и он с визгом отпрянул, как вдруг кто-то пронёсся мимо него, чуть не сбив с ног. Придя в себя, он услышал лишь топот поспешно удалявшихся шагов. Глава 2 Руби видела и себя, и копьё, которое держала в руке, но, судя по реакции вампира, для остального мира она была невидима. Об этом говорили витрины магазинов и зеркальные поверхности, мимо которых она неслась, особенно боковые стёкла автомобилей; ни в одном из них не было её отражения. Но Руби знала, что вампиру не составит труда выследить испуганную девочку по запаху крови в её венах, даже если она невидимка. Она на бегу вытащила револьвер из-за пояса. – Исчезайка и шлепковая пыль? – спросила она, задыхаясь. – Ты о чём? – ответил револьвер. – Их нельзя использовать вместе, так? – Нельзя. Если, конечно, ты не хочешь весьма неприятных последствий. Придётся дождаться, пока не кончится действие исчезайки, чтобы использовать шлепковую пыль и вернуться домой. – И долго ждать? – Понятия не имею. Ты ведь у нас Опустошитель. Я-то думал, ты всё рассчитала, прежде чем браться за дело, – сказал он напыщенно. Руби бежала, еле дыша. – Насколько я могу судить, план не удался? – продолжил револьвер. Руби сунула его обратно за пояс и стиснула зубы, громыхая чёрными ботинками по мостовой и надеясь, что исчезайка выветрится побыстрее и можно будет использовать шлепковую пыль. Опустошители часто пользовались пылью, чтобы исчезать из одного места и появляться в другом, так что она была весьма полезна в тех ситуациях, когда нужно было быстро ретироваться, спасая собственную шкуру, как сейчас. Золотое копьё тормозило её, у Руби заныла рука, поэтому она остановилась на минутку, трижды хлопнула по острию, и оно мгновенно обернулось золотой брошью, как раньше. Копьё бесполезно без желчи вампира, которая действует на этих тварей как яд, так что теперь убить его не удастся. План Руби пошёл прахом – исчезайка подействовала слишком медленно, и она никак не могла понять, почему так получилось. Возможно, истёк срок годности? Или это слишком слабый раствор? Ничего путного на ум не пришло. Прикрепив золотую брошь к отвороту куртки, Руби оглядела улицу. Никаких признаков вампира. Но она заметила кое-что другое: чёрные следы ботинок блестели под уличными фонарями на тротуаре, по которому она бежала, и вели прямо к ней. Руби подняла ногу и увидела неровный след на земле. Перебирая всевозможные объяснения, она вдруг вспомнила, что говорил Виктор Бринн несколько недель назад, когда дверочервь, которым она хотела отпереть дверь, иссох прямо у неё в руке до того, как она успела вставить его в замок. «Очевидно, то, что получается у мужчин и мальчиков в Пустынных землях, не всегда получается у девочек, – сказал Виктор Бринн, осматривая мёртвого червя. – Придётся учесть это и всё тщательно записывать». Руби похолодела. Возможно, исчезайка тоже не подходит девочкам, учитывая замедленную реакцию зелья, а теперь ещё и странный побочный эффект в виде чёрных следов. Она стянула ботинки, затем носки: рисковать нельзя. Ботинки с громким стуком упали на тротуар, и Руби заметила их бледное отражение в витрине антикварного магазина и в высоком зеркале, которое красовалось на самом видном месте. Вампир появился внезапно, из-за угла здания на дальнем конце улицы. Как и опасалась Руби, он шёл по следам от её ботинок и принюхивался. Руби снова побежала, на этот раз босиком. Но почти сразу заметила, что всё равно оставляет чернильные следы на тротуаре. Она сглотнула и почувствовала невыносимую тяжесть в животе. Девочку в Пустынных землях ждёт столько неожиданных моментов, причём далеко не всегда приятных. Она мысленно отметила, что в будущем не стоит пользоваться исчезайкой. На мгновение, когда вампир приблизился к ней, Руби потеряла надежду, не зная, куда спрятаться. Но пока тварь неумолимо надвигалась, у Руби родился план. С осторожностью она возвращалась по своим следам, ставя ноги на чернильные отметины. Еле удерживая равновесие, она шла назад и старалась не думать о том, что вампир уже близко. Совсем близко. Когда он прошёл мимо неё, то принюхался, взглянул на ботинки с носками, брошенные на тротуаре, и нахмурился, обдумывая, что же тут произошло. Он снова втянул воздух, огляделся и двинулся дальше по освещённой улице. Руби стояла не шелохнувшись и смотрела на тварь, её сердце билось так сильно, что она боялась, как бы вампир не услышал её. Она понимала, что скоро он дойдёт до конца следов и догадается, что его одурачили. Сейчас или никогда. Она достала револьвер и, прежде чем он изрёк очередное саркастическое замечание, выстрелила в витрину магазина, снова и снова нажимая на курок, – аккуратно, чтобы не задеть зеркало. Витрина раскололась на неровные треугольники, затем рассыпалась вдребезги. Руби схватила ботинки и сбила острые куски, торчащие из рамы. Она уже думала о доме, когда залезала внутрь. Осколки вонзились в голые ноги. Она старалась наступать осторожно, но капли крови всё же появились на битом стекле. Руби решила положиться на свой дар наблюдения и прекрасно знала, что будет дальше. В ту же секунду на большом зеркале в витрине магазина появились очертания: её спальня, тёмная и безмолвная, чёткая, как на фотографии. Сунув руку в карман, Руби достала банку полироля и сняла крышку. Зачерпнув полироль, она натёрла зеркало и, надавив на поверхность, почувствовала, как она поддалась. Внезапно вампир оказался рядом с ней, его горячее дыхание обожгло ей ухо. В бешенстве он стал хватать воздух руками, стараясь добраться до Руби, хотя и не видел её. Но едва она прошла сквозь зеркало, ему всё-таки удалось схватить её за руку и выдернуть обратно. Тварь была сильной. Руби чуть не упала, образ спальни в зеркале дрогнул и стал угасать, как только она отвлеклась. Вампир нащупал карман её куртки и дёргал изо всех сил, впившись когтями в ткань. Второй рукой он молотил воздух, стараясь покрепче ухватиться за неё. И вдруг всё замерло. Руби услышала голоса на улице и, оглянувшись, увидела полицейскую машину, затормозившую у магазина; один полицейский уже вышел из машины и бежал в их сторону. Вампира нигде не было. Он исчез. Руби не стала медлить. Она снова сосредоточилась на зеркале и, когда появилась её спальня, вошла внутрь, стекло на мгновенье вздрогнуло, а затем обрело естественную твёрдую форму, отражая улицу и ничего больше. Единственным напоминаем о Руби была вереница чёрных следов на тротуаре, ведущих к зеркалу, брошенные носки, пара ботинок и разбитая витрина. Полицейским оставалось в недоумении чесать затылок, глядя на всё это безобразие. Что же до Руби, она стояла в своей спальне и ждала, когда сердце успокоится. Револьвер что-то бурчал, но она швырнула его на кровать. Она дождалась, когда кончится действие исчезайки, чтобы не оставлять чёрные следы, о которых Виктор Бринн будет расспрашивать утром. Затем, увидев снова своё отражение в зеркале спальни, она прикрыла ковриком два следа на полу, вытащила осколки из подошв и спустилась вниз, тихо прошмыгнув мимо комнаты Виктора Бринна, чтобы не разбудить его. Она повесила куртку на вешалку в прихожей, затем направилась в кухню. Она выпила два стакана холодной воды из-под крана и съела два куска хлеба, посыпав их сахаром, чтобы прийти в себя и снять напряжение. Она плюхнулась на стул и снова принялась осматривать царапины на ногах, радуясь, что вампир решил уйти, когда появилась полиция, – должно быть, она родилась под счастливой звездой. Хотя если бы она сейчас заглянула в прихожую, то вряд ли так радовалась… Один из карманов её куртки оттопырился, и из него вылезла маленькая летучая мышь, цепляясь коготками за ткань. Она моргнула и оглядела помещение своими крошечными зелёными глазками. Затем вспорхнула и удобно устроилась на другой куртке – прекрасный наблюдательный пункт. Когда Руби прошла мимо и на цыпочках поднялась по лестнице, летучая мышь полетела за ней под самым потолком, чтобы её не заметили. Как только Руби поднялась на второй этаж, перед ней внезапно открылась дверь, и летучая мышь поспешила отыскать укромное местечко и нашла его на карнизе небольшого пыльного окна, расположенного так высоко, что пришлось бы ставить стремянку, чтобы помыть его. Летучая мышь наблюдала сверху. За мужчиной и девочкой. Виктор Бринн стоял на пороге своей комнаты в ночной рубашке и глядел на Руби утомлёнными глазами. Он прочистил горло. – Мне тоже не спится, привык работать по ночам, наверное, или это просто возраст. Я собирался разбудить тебя и заняться практикой – ты ведь мечтала об этом. Представь моё удивление, когда я обнаружил твою комнату пустой. Виктор Бринн поднял небольшое отполированное зеркало для наблюдений, висевшее на кожаном шнурке у него на шее. – Я, конечно, мало что разглядел в темноте, но зрелище любопытное. Руби покраснела, – оказывается, он следил за ней. – Думаю, всё не так плохо. В одиночку ты, наверное, научилась большему, чем если бы я мешался под ногами. Руби показалось, что он ждёт ответа, и она кивнула. – Хорошо. Руби вздохнула с облечением, радуясь, что лекция окончена, когда Виктор Бринн повернулся и собрался уже закрыть за собой дверь. Но он вдруг передумал, остановился и снова посмотрел на неё. – Я в долгу перед тобой, Руби, за то, что ты убила ведьму из Хэмпстеда и спасла мне жизнь. Только поэтому я согласился взять тебя в ученицы и сделать из тебя Опустошителя, вопреки твоему очевидному недостатку – отсутствию магии. Я с радостью принимаю вирд и возможность, которую он преподнёс нам с тобой – судьба была благосклонна к нам и дала обоим второй шанс. Но я разорву наше соглашение, если ты не будешь уважать меня и мои желания, даже если ты отважная и сообразительная. – Наша работа слишком опасна и не допускает безрассудства и легкомыслия. Страшно даже подумать, что Орден сотворит с тобой, если узнает о тебе, или со мной, если обнаружит, что я учу девочку. Потому что так и есть, Руби, ты девочка в мире, где всем заправляют мужчины. Тебе это с рук не сойдёт, как бы сильно ты ни хотела стать Опустошителем. Однажды, надеюсь, нам удастся доказать им, что они ошибаются, но тебе придётся действовать по моим правилам. Нельзя изменить порядки Ордена, щёлкнув пальцами. Вот уже много веков Опустошители соблюдают одни и те же законы, написанные мужчинами. Виктор Бринн громко хлопнул дверью. Руби услышала, как он лёг, потому что заскрипели пружины матраса. А ещё она услышала шелест над головой и, решив, что это птица или мышь, не стала обращать внимания. В стенах старого дома всегда шуршали мелкие существа. Два зелёных глаза наблюдали, как Руби открыла дверь своей спальни и захлопнула её за собой. Покружив под потолком, летучая мышь наконец отыскала удобное место для сна – повисла на щеколде небольшого окна, словно крошечный чёрный плод, завернувшись в свои крылья, чтобы согреться. Глава 3 В то же время на другой части Пустынных земель, в заброшенном районе Хэмпстед-Хита, мальчик в пальто в ёлочку и красном шёлковом шарфе, с тёмно-русыми волосами, уложенными в замысловатую причёску, следил за горбатым коротышкой, торопливо семенящим в сторону тёмной громады леса. Рядом с мальчиком стоял мужчина с густой тёмной шевелюрой, разделённой на такой аккуратный пробор, что в лунном свете его голова выглядела так, будто на ней красовался белый шрам. Одет он был в элегантный коричневый кожаный тренчкот и дорогие ботинки без шнурков на толстой подошве и с заострёнными серебряными носками. На его лице читалось безграничное самодовольство и высокомерие. – Итак, Томас Гэбриел, – произнёс мужчина, – прекрасная возможность продемонстрировать, чему ты научился. Как твой новый наставник, я должен отчитаться перед Орденом относительно твоих достижений в магии и поведения после печальной кончины твоего мастера. – С радостью, сэр. И позвольте сказать, какая это честь для меня, что сам Рэндалл Гивенс, глава Высшего совета Опустошителей, согласился быть моим наставником. Надеюсь, однажды я стану такой же легендой, как вы, сэр. – Спасибо за добрые слова, парень, но, хотя меня и радует твоя амбициозность, не будем забегать вперёд, ладно? Просто покажи, на что ты способен. Томас Гэбриел кивнул и направился к лесу, но вдруг остановился и обернулся. – А вы не пойдёте? Гивенс достал небольшое наблюдательное зеркало и подышал на него, затем вытер белым носовым платком. – Я отсюда посмотрю, так лучше видно. Конечно, я могу пойти, если ты считаешь, что тебе понадобится помощь. – Что вы, в этом нет необходимости, сэр.