Почему-то оба не хотели поднимать тему смерти Марио, хотя в голове у Кьяры бурлили тяжелые безнадежные соображения. Когда стемнело, Дино засобирался, и она отпустила его с радостью, несмотря на то что он предлагал ей остаться на ночь. Достав оставшееся мороженое из холодильника, она угнездилась на диване и, включив Пятый канал, сразу услышала свое имя. Она застыла, мороженое шлепнулось с ложки обратно в коробку. Незнакомый лысоватый мужчина с неприятным акцентом рассуждал о том, что ей, Кьяре, было за что отомстить мужу! В кадре показалось лицо Сусанны, и Кьяра, отставив мороженое, напряглась – а эта-то что там делает? Но когда незнакомец сообщил о наличии любовницы у Марио, она так вцепилась в валик дивана, что почувствовала, как треснули и сломались ногти на среднем и указательном пальце. Она встала, взяла маникюрные ножницы и начала обрезать все ногти подряд на обеих руках. Они с хрустом отлетали и падали на пол маленькими красными кусочками, образовывая странный замысловатый рисунок. Люди на экране говорили о благосостоянии ее семьи и доходах ее отца, и сначала она не могла понять, к чему это, но, когда услышала слова «страховой полис», дернулась так, что ножницами зацепила кожу. Капелька рубиновой крови полетела на паркет и расплылась ярким блестящим пятнышком, к горлу опять подступила тошнота. «Как могли журналюги пронюхать про страховку, если она с отцом договорилась ничего не сообщать полиции?! И даже придумала отговорку – мол, что не знали о ее существовании, что частично было правдой». Кьяра дрожащей рукой открыла бар, выбрала шестигранную бутылку, плеснула коньяк в толстый пузатый стакан. Обоняние защекотал смешанный запах ванили, миндаля и древесной коры. Она одним глотком осушила его содержимое, почувствовав, как горькое тепло побежало по пищеводу. Кьяра выключила кондиционер, который и так работал на минимальной мощности, и подошла к окну. Голова затуманилась, неприятные мысли испарились. Она повернула ручку и дернула створку, оконная рама не поддавалась. «То распахнутая стоит, а то и не откроешь ее». – Кьяра потянула еще, алкоголь придал ей сил, что-то щелкнуло, и окно отворилось. Легкий ветерок тут же ворвался в комнату, всколыхнув занавески. Перед домом уже не было журналистов, а только лимонная луна строго смотрела с глубокого ночного неба, заливая желтым светом весь переулок и ровно подстриженные кусты сада. На другой день, сразу же после завтрака, заявились родственнички. Они стянули с себя маски, причем у Альфредо она была раскрашена в цвета итальянского флага, а у Сильвио представляла собой намордник. На телесного цвета материи был изображен крупный нос и рот, на которых были нарисованы переплетающиеся ремни, как у настоящего намордника. Это выглядело по-карнавальному гротескно и произвело на Кьяру отталкивающее впечатление. Она поморщилась. Сразу же за ними пришел отец. – Как спалось? – с беспокойством спросил он и почему-то потрогал ей лоб. – Так себе, – коротко ответила Кьяра и предложила всем кофе. – Спасибо, мы только что позавтракали, – от лица всех отказался Альфредо и плюхнулся в кресло. После долгой тягостной ночи Кьяра была рада видеть людей. Накануне все смотрели «Их кто-то видел?», и разговор вертелся вокруг этой программы. Альфредо громогласно выражал свое мнение, приводя в пример высказывания журналистки Лолы и уже начал раздражать Кьяру. Сильвио не соглашался ни с какими доводами, а Кьяра с отцом почти не участвовали в дискуссии. Наблюдая за братом и племянником Марио, она вдруг поймала себя на мысли, что они, хоть и казались заинтересованными в поимке преступника, как будто чего-то недоговаривали, обрывали фразы на полуслове, пытались вовлечь в разговор Кьяру, а иногда перекидывались несуразными вопросами. «Что-то с ними не так», – думала она, наклонив голову и исподлобья глядя на родственников. Но самое удивительное было то, что они не только не затронули тему отношений Хелен и Марио, но и ничего не спросили про страховой полис! «По поводу любовной связи на стороне не хотят меня лишний раз расстраивать, – с благодарностью догадалась Кьяра, – но не поинтересоваться про страховку?!» Про похороны тоже не заговаривали, так как все знали, что в таких случаях полиция дает разрешение на захоронение тела только после аутопсии и многочисленных проверок. Повозмущавшись немного над тем, что стражи порядка еще не сделали официальных заявлений, и согласившись друг с другом, что журналистское расследование, как обычно, бежит впереди копов, гости начали продвигаться к выходу. – Что там у нас на улице делается? – Сильвио подошел к окну и отодвинул занавеску. – Ух ты, сколько репортеров набежало! – с некоторым удовлетворением отметил он, чем изумил Кьяру. Брови ее поползли вверх. Они попрощались у самой двери, Альфредо обнял и расцеловал Кьяру. Ей показалось, что он слишком долго держал ее в объятиях, успокаивающе похлопывая по спине. А Сильвио, стоя на пороге, просто махнул ей рукой даже не приближаясь. Он был высокий, поджарый и длинноносый и, нацепив маску-намордник, напомнил гончую. Альфредо с сыном вышли из дома. В переулке к ним бросились папарацци и, тыча микрофонами на специальных удлинителях, наперебой выкрикивали вопросы. Кьяра с отцом наблюдали в окно за происходящим. Альфредо сзади был очень похож на Марио, и сердце Кьяры защемило. Не обращая внимания на настырные возгласы журналистов, он сразу же протиснулся вперед. А его сын застрял, окруженный репортерами, и начал что-то отвечать, что очень не понравилось Дино. – Еще не хватало, чтобы Сильвио интервью дал этим акулам, – процедил сквозь зубы недовольный отец, – ведь договорились же, с журналистами не общаться! – Ну а что он может сказать-то? – хладнокровно произнесла Кьяра и уселась на диван. – Ты сегодня получше выглядишь. – Дино ласково провел рукой по плечу дочери. – Теперь только похороны остается пережить, выдержишь? – А что, разве у меня есть выбор? – Она поджала под себя ноги. – Пап, ты не помнишь, вот в этом окне уже был запор сломан или нет? – Ей все не давала покоя застревающая сама по себе створка. – Марио вроде про оконную раму говорил. Что, надо починить? «А ведь, скорее всего, так и есть», – вспомнила Кьяра тот разговор и немного успокоилась на этот счет. – А я вот все думаю, как ты теперь одна без мужа-то? Плохо тебе, наверное? – почему-то виновато спросил отец. – Я пока еще даже понять ничего не могу… – Ну, ничего-ничего, не забывай, что я у тебя есть, – и помолчав добавил: – Да и деньги тоже. Ресницы Кьяры дрогнули, она вздохнула и положила голову на плечо отца. Раздался резкий звонок домофона, Кьяра вздрогнула, испуганно и вопросительно посмотрела на Дино. – Кого это еще несет? – Надеюсь, что это не журналисты распоясались. – Отец встал с дивана и нажал кнопку домофона. У калитки стояли трое полицейских. Как только запор щелкнул, двое из них тут же вошли в сад и начали подниматься по лестнице, один так и остался на улице. Они были в масках, и эта особенность придавала несуразность происходящему. – Добрый день, – поздоровался коренастый, – Кьяра Боцоли, попрошу вас проехать с нами! – Он выдавил что-то наподобие улыбки. – Это еще почему?! – совершенно растерялся Дино и даже попытался загородить проход. – У нас к ней есть несколько вопросов, – выглянул из-за плеча второй страж порядка. – Без адвоката она с места не сдвинется! – Отец пришел в себя от замешательства. – Адвокат может прямо на допрос явиться, а нам велено гражданку доставить! Давайте, давайте, поторапливайтесь! – скомандовал коренастый. – На допрос? – прошептала она и забилась в угол дивана. – Мой вам добрый совет – давайте вот без этих, без выкрутасов! Или вы хотите, чтобы мы вам помогли? – наступал полицейский, увидев, что Кьяра не собирается вылезать из угла. – Это что, арест?! Ордер есть у вас?! – вскипятился отец. – Если вы так хотите, будет и арест, и ордер! Но пока… – Ладно, я иду! – вдруг вскочила Кьяра и одернула завернувшуюся юбку. Полицейские с облегчением вздохнули. – Масочку не забудьте надеть! – процедил коренастый. Кьяра в сопровождении представителей власти, вышла из дома, чем привела в неимоверное возбуждение репортеров, которые тут же кинулись к их группе, направляющейся к служебной машине, но один из полицейских опередил их с вопросами: – Никаких комментариев никто вам давать не будет! Посторонитесь! Журналисты недовольно расступились. Кьяра сидела на заднем сиденье, зажатая между мужчинами в форме, как настоящая преступница. Редкие прохожие оглядывались на их машину с крутящимся маячком. «Хорошо, что сирену не включили», – с раздражением подумала Кьяра. Но чем ближе они подъезжали к участку, тем сильнее беспокойство и страх захватывали ее душу. «Зачем я совершила эту глупость?! Зачем?! Никто и никогда не нашел бы связи между мной и этим рабочим Бонфини!» Она помнила то состояние ярости и отчаяния, которое она испытывала тогда и которое толкнуло ее на этот необдуманный шаг. Когда они уже подъезжали к участку, за ними пристроилась полицейская машина. Они остановились одновременно. Кьяра увидела, как оттуда вывели Альфредо и Сильвио.