Лола, высвеченная софитами, в темно-серой юбке до середины колен, с провокационным разрезом сзади, в белой шелковой блузе с крупными карманами и в черных классических лодочках на высоких каблуках, стояла в центре студии. Она заканчивала представление гостей, сидящих в глубоких креслах, расположенных полукругом достаточно далеко друг от друга. На экране, находящемся на задней стенке, замелькала хронологическая подборка событий, и ведущая уселась на высокий стул, красиво вытянув ноги. По ходу показа материала Лола наблюдала за реакцией приглашенных, которые заново переживали всю драматичность произошедшего. – Господи! Страшно-то как! Особенно когда предполагали, что тело могли в печь бросить! И плавильный цех такое гнетущее впечатление производит, – заговорила обычно сдержанная писательница, как только зажегся свет. – А вокруг там красота какая! И среди такой чудесной природы произошли две смерти! «А ведь завод я скрытой камерой снимала, – вспомнила Лола, – хотя там все было нараспашку и журналистов полно, не думаю, что будут проблемы. Да и не до этого им сейчас», – успокоила себя журналистка. – Но, в принципе, и искать-то никого не надо, если Боцоли убил рабочий, а потом и сам покончил с жизнью, – тут же вступил криминалист и подозрительно заерзал на своем месте. Лола на всякий случай перешла на его сторону и остановилась рядом с креслом. – Я не удивлен! Это самый удобный вариант для полиции, – съязвил психолог. – Правда, меня поражает другое – роль жены, которая для убийства мужа выбрала рабочего плавильного цеха с завода своего же мужа. – А кого вы ей предлагаете нанять в маленьком провинциальном городке? – не согласился специалист по криминалистике. – Я никого не предлагаю, – возмутился тот, – а пытаюсь рассуждать логично! – Давайте спокойно разберемся, – остановила всех Лола, увидев, что каждый норовит вылезти со своим мнением, совершенно не слушая другого. – Почему вы так уверены, что хозяина завода убил Бонфини, если в определении времени смерти такой большой разброс, что, возможно, рабочий умер первым. И что вы тогда скажете? Она не спеша пересекла студию и встала между креслами. – Ха-ха! Полиция сама, видимо, запуталась, если не может назвать точный час гибели, – вылез психолог. – Ведь существует множество современных технологий, начиная с распознавания остатков пищи в желудке, если известно время его обеда и… – Давайте не будем досаждать зрителям ненужными подробностями, – остановила его Лола, – это только предварительное заключение, так что ваше заявление теряет смысл. Я уверена, что патологоанатомы обязательно уточнят время смерти. – А я вот думаю, как можно пойти на убийство, если ты нормальный человек и не ослеплен ненавистью или ревностью? Ведь это обычный мужчина, проживший всю жизнь в Маргаре, а не профессиональный киллер. – Писательница подошла с нравственной стороны ситуации. – Вы, как всегда, ушли в умозрительные рассуждения. Мы же пытаемся разобрать, Бонфини или Боцоли умер первым, так как от этого зависит все остальное расследование, – раздраженно высказался криминалист. – А если эти смерти вообще не связаны одна с другой?! – заявил психолог и резанул рукой воздух. – Или есть кто-то третий, кто связал этих людей, а может быть, и содействовал их гибели. – Лола осторожно подбросила еще одну версию и, не спуская глаз с раздраженного специалиста, красиво продефилировала в центр. – Ну тогда полиции придется начинать все расследование сначала, – радостно гаркнул криминалист и сполз на край кресла. – Кстати, а второй рабочий Аман, который был как раз рядом с водопадом, о его алиби что-то известно? – Его семья подтвердила, что они все вместе были на пикнике и никто из них не отлучался ни на секунду, – заверила Лола. – Родственники как свидетели меня как-то не убеждают, – протянул психолог. – Так они вообще могли не сообщать полиции о том, что их ребенок кого-то там видел за водным потоком. И тогда полиция по сей день искала бы Боцоли! – горячо возразил специалист по криминалистике. Страсти начали разгораться, и Лола ушла на рекламу. Микрофоны гостей отключили, и она вернулась на высокий стул. Она с опаской наблюдала за телодвижениями криминалиста, вспомнив, как когда-то давно, во время ее первых передач, гости вскакивали с мест как ужаленные, чуть не бросались друг на друга, пытаясь доказать свою правоту в дискуссии. Лола еще не обладала таким опытом и не могла как следует утихомирить разбушевавшихся участников и решила для начала заменить стулья приглашенным. – Мне нужны очень глубокие, мягкие и лучше низкие кресла, – заявила она завхозу, – а не эти непонятные топчанчики, с которых они выпрыгивают, как кузнечики, в одну секунду, так, что я и уследить не успеваю, не говоря уже о том, чтобы остановить. Сев один раз, гость должен провалиться и остаться там до конца. Это были ее первые шаги в качестве ведущей, и она не ожидала, что так трудно будет поладить с итальянским темпераментом приглашенных. Программа имела хороший рейтинг, и Лоле, несмотря на протесты дизайнера, быстро подобрали и выдали прекрасные пухлые кресла, напоминавшие кушетки, где участники передачи вальяжно восседали, откинувшись на спинки. «Вот теперь посмотрим, как вы будете выпархивать со своих мест», – злорадно думала Лола, наблюдая за возней криминалиста или специалиста по человеческим душам, пытавшихся приподняться. И все же, когда спор накалялся, кому-то из них со второй или третьей попытки удавалось совершить невозможное, но Лола уже была наготове и со стоической улыбкой предлагала успокоиться и занять свое место. Еще одним новшеством стало ее «пересечение местности», как она называла свои передвижения по студии. В первых выпусках она в течение всей передачи колом стояла за высокой стойкой, напоминающей пюпитр, на которой лежал блокнот с подсказками. Но как-то была вынуждена подскочить к разбушевавшимся гостям, после чего, для собственного успокоения, сделала несколько кругов вокруг их кресел, продолжая рассказывать о расследовании. Эту сцену наблюдал директор канала, в тот момент забежавший на студию, а после ее окончания вызвал Лолу к себе. – У тебя очень красивая грациозная походка, – начал он без лишних вступлений. – Мой тебе совет, убери эту дурацкую подставку из центра, держи блокнот в руках и прохаживайся туда-сюда. Ну, может, не все время, а то получится как маятник… короче, подумай сама над этим или с нашим балетмейстером посоветуйся. – А балетмейстер-то зачем? – испугалась Лола. – Я же танцевать не собираюсь! – Ну, не знаю, не знаю… – подозрительно задумался директор, – а может, дать тебе парочку балерин, пусть на заднем плане что-нибудь повыделывают?! – засмеялся он. Лола, совершенно ошалевшая от таких предложений, выкатилась из кабинета. На ум пришел старый анекдот, где известную певицу так же просили прохаживаться «туда-сюда». Журналистка так и не поняла, шеф пошутил или говорил серьезно, так как всем была известна любовь начальства к молоденьким балеринам. Но с тех пор она убрала пюпитр и стала свободно перемещаться по студии, что на самом деле ей сразу понравилось и добавило чувство свободы. – К тебе здесь Дана рвется, – услышала она голос помрежа в наушниках. – Лол! – тут же раздался звонкий голос помощницы: – Есть сведения, что Хелен, жена Бонфини, была любовницей Марио Боцоли! Это мне Феликс эксклюзивчик подбросил! Но хочет сам эту новость в эфир выдать. Я думаю, ты не против, но я решила, что лучше предупредить тебя. «Отлично! Вот оно, недостающее звено!» Мысли взвились как стая потревоженных птиц, закрутились в голове, и все события вдруг приобрели четкий смысл. На экране появились Сусанна, Феликс и Дана, которая поправляла им петличный микрофон. Сусанна выглядела намного интересней и моложе, чем в жизни, а Феликс, наоборот, потерял свою значимость, а залысины на его голове придавали ему старческий вид. Они сидели на веранде за столиком, за их головами проглядывался темный лес и горы. «Неплохо, – отметила про себя Лола, – парковки не видно, водопада, правда, тоже нет, но все равно понятно, что это альпийское предгорье». – Наш корреспондент Дана находится в Маргаре, и мы предлагаем вашему вниманию интервью с подругой жены Марио, Сусанной, и известным австрийским писателем и журналистом Феликсом. Вы меня слышите? – проверила соединение Лола. Она всегда старалась, чтобы на ее передаче, которая вся идет в прямом эфире, не было ляпсусов, но знала, что в «непредсказуемой реальности», как директор канала называл прямую трансляцию, не обойтись без накладок. Самое интересное, что именно такие кадры так возбуждали публику, что часто давались в повторах других передач, что нередко возмущало Лолу. Связь была отличной, и Дана приступила к вопросам, начав с Сусанны: – Почему вы так уверены, что Кьяра не имеет отношения к убийству Боцоли? – Было понятно, что она уже пообщалась с присутствующими. – Зачем состоятельному человеку идти на такой экстремальный шаг? Вся Маргара знает, что Кьяра – обеспеченная женщина, не говоря уже о ее отце, который считается одним из самых богатых в городе и исполняет любой ее каприз. – Сусанна говорила сосредоточенно, без излишнего напора, стараясь убедить зрителя в своей правоте. – А потом, она хороший, порядочный человек. – А вам не кажется странным, что Марио Боцоли в тридцать лет пришло в голову застраховать свою жизнь? У вас есть знакомые, которые сделали то же самое?! – Дана посмотрела прямо в кадр, приглашая зрителя принять ее сторону. – Может быть, кто-то есть у вас? – Она обратилась к Феликсу. – А у вас есть? – Она поднесла микрофон к хозяину гостиницы, наблюдающему в стороне за сьемкой. Камера метнулась в его сторону, показав пухлое лицо и вытаращенные глазки-изюминки. Он только отрицательно помотал головой. – Вот видите, – произнесла Дана. – И у меня нет, – обобщила она. Было видно, как хозяин попятился назад. «Хорошо нагнетает, – подумала Лола, – молодец!» После такой атаки Сусанна не знала, что сказать, но ее выручил Феликс:. – По-моему, это не столь важно, все люди разные, кто-то начинает думать о смерти и в тридцать лет. – А что же тогда важно, по-вашему? – подхватила Дана. – То, что у Кьяры была еще одна причина отомстить мужу, – убежденно объявил Феликс, победоносно взглянув в камеру. – Отомстить?! За что это?! – воскликнула Сусанна. – Из моих источников пришло подтверждение, что у Марио была любовница! – уверенно заявил Феликс. «Ох, не налететь бы на проблемы с этим источником», – забеспокоилась Лола, но пока все, что подкидывал писатель, оказывалось правдой. – Откуда вам это знать, если вы даже не местный, – встала на защиту Марио Сусанна. Феликс оставил без ответа ее реплику, а тут уже вступила Дана: – Вам известно, кто эта женщина, любовница Марио? – Да! – горделиво проговорил Феликс, подводя зрителя к кульминации, и опять сделал паузу. – Ну?! – одновременно гаркнули криминалист и психолог. – Это жена рабочего Бонфини, бразильянка Хелен, – выдохнул Феликс. – Так, значит, все-таки жуткая удушающая ревность толкнула его на убийство, – романтично выразилась писательница и закатила глаза. – Здесь, наверное, все одно к одному сложилось, – задумчиво произнес психолог. – Вот именно, – подхватил Феликс, – Кьяра от смерти мужа выигрывала по всем статьям. Она не только хотела получить страховку, о которой мы уже говорили, но и отомстить за измены! Сусанна нервно затеребила кончик легкого шарфика, явно изумленная от такой уверенности Феликса. – Но я ее достаточно знала, а она даже не намекнула, что муж на сторону ходит! – Она дернула шарф, и тот слетел с плеч. – Это какая-то ложь! – И она завязала материю в узел, резко затянув, как будто поставила точку.