ИСТОЧНИКИ * * * ТАЙГА В СУМЕРКАХ Страшные истории Якутии ПРЕДИСЛОВИЕ Это нужно представить. Тесное низкое помещение с неотесанными бревенчатыми стенами. В чадящей глиняной печи с широким дымоходом догорают последние дрова, и слабеющее пламя уже почти не даёт света. По углам потихоньку копится мрак, на потолке танцуют изломанные тени, и даже красные угли в печи в наступающей темноте превращаются в глаза неведомых существ. Перед огнём на деревянном табурете восседает пожилой рассказчик, который тихим, нарочито спокойным голосом продолжает описывать вещи, от которых стынет кровь в жилах, и домашние, рассевшиеся перед ним полукругом, жадно ловят каждое его слово. За окнами же властвует непроглядный мрак, смешанный с белесым морозным туманом. Если же сделать всего несколько десятков шагов в этот туман, то начинается бескрайняя тайга, тянущаяся до горизонта во все стороны – безмолвная, снежная, заледенелая, но совсем не мёртвая… Большинство историй, которые вы найдёте в этой книге, берут своё начало именно в такие зимние вечера. В далёкую пору, когда не было ни компьютеров, ни телевидения, и даже обычные книги были невиданной диковинкой, одним из любимых развлечений якутского народа было пересказывание друг другу страшных историй – сочинённых самостоятельно, услышанных где-то краем уха, ну и, конечно же, происходивших на самом деле. Летом люди собирались у костра на поляне, а зимой – возле печи, и ночи напролёт слушали необыкновенные, жуткие рассказы, от которых сладостно замирало сердце. В этих историях привычная тайга преображалась, наполнялась загадкой, и по её бескрайним просторам бродило сонмище злых и добрых духов, с которыми запросто можно было столкнуться, едва выглянув за дверь. Истории кочевали от отца к сыну, из поколения в поколение, не обращая внимание на великие потрясения, которые происходили в мире. И даже сейчас, в начале XXI столетия, в век торжества науки и прогресса, духи тайги никуда не делись – они по-прежнему обитают в северных сумерках и пугают народ. Трудно вообразить книгу более нечаянную, чем эта. Всё началось с того, что в ноябре 2011 года я начал на одном из анонимных российских форумов своими словами по памяти пересказывать фольклорные истории, которые пугали меня до дрожи в детстве (тогда я жил в маленькой якутской деревне). Читатели выразили интерес, и я вспоминал всё новые и новые страшилки, которыми делился с ними. Мои неумелые пересказы в итоге растеклись по многочисленным сайтам Рунета. Постепенно мой интерес к теме угас, и долгое время я и не вспоминал о своём былом увлечении… и вдруг осенью 2016 года во мне снова пробудился азарт, и я добавил к «коллекции» ещё несколько историй. Вот тут-то я и обратил внимание, что материала накопилось достаточно, чтобы из него можно было составить небольшую книжку. В результате появился первоначальный вариант этого сборника. В начале 2018 года я дополнил книгу подборкой историй, которые были рассказаны мной за время, прошедшее с момента выпуска первого варианта, и таким образом появилась нынешняя версия. Разумеется, вышеописанное наложило отпечаток на стиль историй. В исходной версии было полно специфического интернет-сленга и ненормативной лексики, но перед включением в этот сборник все истории были тщательно отредактированы, чтобы прочитать их мог любой. Кроме того, сама манера изложения – разговорная, непосредственная, местами даже с шутками-прибаутками – может кого-то оттолкнуть, но я считаю это скорее плюсом: когда эти истории передавали из уст в уста, тоже не заботились о литературных изысках. Книга разделена на четыре части. В первой, которая озаглавлена так же, как и вся книга, собраны классические архетипичные страшилки Якутии, вариации которых люди наверняка рассказывали друг другу ещё столетия назад. Это универсальные сюжеты, которые в зависимости от «обёртки», обеспечиваемой конкретным рассказчиком, могли происходить в любое время – от глубокой древности до наших дней. Именно поэтому в них минимум деталей, герои безымянны, а место и время прописаны лишь легкими мазками. Вторая часть сборника отличается в этом плане. Здесь вы найдете истории более современные и конкретные, которые имели место либо в советские времена, либо даже в наши дни. Этот раздел называется «Незримые» – потому что именно так («көстүбэт») в Якутии принято называть те природные силы, которые обычно не вмешиваются в нашу жизнь, но иногда – намеренно ли, случайно ли – способны нас сильно напугать своими проявлениями. Третья часть, «Зов бубна», содержит несколько занимательных историй о якутских шаманах и немного раскрывает тему шаманизма в Якутии для тех, кто этим интересуется. Не стоит переоценивать эти сведения – никакой академической ценности в них, конечно, нет. Пожалуй, стоит сразу предупредить, что всё, написанное о якутской религии в этой книге – это лишь частное мнение человека, который хоть и рос в якутском обществе с малых лет, но всё-таки не является экспертом-этнографом. Об этом стоит помнить во время чтения. Четвёртая и последняя часть книги совсем короткая – в ней всего четыре специфические истории, «соль» которых, надеюсь, станет очевидна любому читателю при знакомстве с ними. Внимательный читатель может заметить, что отдельные элементы в историях повторяются из раза в раз, а сюжеты иногда однообразны. Это естественное явление, так как народный фольклор живёт заимствованиями. Я старался отобрать наиболее оригинальные фабулы, но определённая доля самоповторов неизбежна. А ещё те, кто считает, что в любой истории должна иметься «мораль», могут быть местами разочарованы и даже ошарашены. Тут уж я ничего не могу поделать: тайга сурова, местные духи жестоки и мстительны, и даже те из них, кого можно назвать благожелательными, не всегда руководствуются человеческими понятиями о добре и зле. Отвечу на ещё один неизбежный вопрос: «Какой же это народный фольклор, если в конце книги приведён список источников, и там указаны в том числе и художественные произведения?» Скажу, что писатели Якутии часто используют в своих рассказах народные сюжеты, а тот, кто разбирается в якутской литературе, заметит, что в списке фигурируют как раз имена-фамилии тех, кто черпал вдохновение в фольклоре. Ну и перед тем, как завершать предисловие, я хочу выразить благодарность людям, без которых этот сборник не увидел бы свет таким, какой он есть – Антону Сычёву, Ивану Ерохину и Нариману «Абу» Намазову. В тайге сгущаются сумерки. Пришло время отправиться на прогулку… ОЧЕНЬ КОРОТКИЙ СЛОВАРЬ Практически для всех якутских слов и оборотов, которые встречаются в изложенных историях, перевод и толкование приводятся непосредственно в самом тексте. Тем не менее, есть небольшое число основных понятий, которые нужно знать перед тем, как начать чтение. Аба́сы (абааһы) – фольклорный злой дух, основополагающий элемент почти всех якутских страшных историй. Однозначного определения, чем именно является абасы, нет – этим словом обозначают довольно широкий круг сверхъестественных сущностей, враждебно настроенных по отношению к человеку. Ала́с (алаас) – небольшая поляна в тайге. Якуты веками жили, расселившись семьями и родами по подобным полянам, и лишь в XIX веке начали массово мигрировать в деревни и города. Поэтому на полянах-аласах и по наши дни встречается множество старых построек. Балага́н (балаҕан) – традиционное зимнее жилище якутов, деревянное строение, стены которого с наружной стороны обмазаны глиной и навозом в целях утепления. В большинстве случаев балаган не имел деревянного пола. Балаганы в качестве жилья давно не используются, но большое их количество сохранилось на полянах-аласах и в заброшенных поселениях. Срединный мир (Орто дойду) – согласно якутской космологии, Вселенная разделена на три мира: Верхний мир, где обитают божества и добрые духи («айыы»), Нижний мир, где ютится вся нечистая сила, и Срединный мир – мир людей. В отличие от многих других религий, Срединный мир не рассматривается как арена борьбы сил зла и добра – в идеальном мироустройстве представители каждого из миров должны оставаться в своих границах. Сэргэ́ – деревянная коновязь перед входом в жилище, имеющая сакральное значение в якутской религии. Сэргэ отводилась роль духовного центра якутского двора. В настоящее время часто выполняет декоративную или символическую роль. Тойо́н – буквально «господин». Так в Якутии издревле называли и продолжают называть представителей элиты и привилегированных классов независимо от социального строя. Также это слово часто используется в значении «начальник», «руководитель». Улу́с (улуус) – изначально племенное объединение родов, в современном мире так называются территориальные единицы, на которые делится Якутия. В настоящее время в республике насчитывается 34 района-улуса. ЧАСТЬ 1. ТАЙГА В СУМЕРКАХ НЕУДАВШЕЕСЯ ГАДАНИЕ Коренная якутская вера – это классическое язычество: каждая местность и каждая важная область деятельности наделены духами («иччи»), которые за них отвечают. Впрочем, после включения Якутии в состав России в XVII веке местная вера в какой-то мере ассимилировалась с православным христианством и претерпела значительные изменения, в ней появились элементы теизма. Тем не менее, духи природы никуда не делись. Одними из них и являются так называемые «сюлюкю́ны» («сүллүкүүн»). Считается, что они почти всё время обитают на дне разных водоёмов и никак не взаимодействуют с людьми. Традиции якутской веры не считают их злыми духами, тем не менее, особенно добрыми сюлюкюнов тоже не назовёшь. Их внешность подробно не описывается, но их представляют как водяных чертов – антропоморфных, но обладающих кое-какими «рыбьими» признаками. Выбираются они из-под воды только в определенные дни – во время рождественских святок по ночам, собираются по всяким заброшенным домам да балаганам в отдалении от жилых поселений и там режутся друг с другом в карты. Играют на собственные «подводные» деньги, который выглядят как золотые монеты. Смельчакам из числа людей предписано в святочные дни пойти в какой-нибудь пустой дом и затаиться под столом или ещё где, накрывшись тканью. Нужно только очень хорошо приодеться, ибо пустые дома, конечно, не отапливаются, а в Якутии январские морозы запросто достигают минус пятидесяти градусов. Если повезёт, собрание местных сюлюкюнов будет как раз в этом доме. Когда сюлюкюны соберутся и игровой кон возрастёт, следует закричать изо всех сил и перевернуть стол. Сюлюкюны должны испугаться и разбежаться, тогда уже можно собирать оставленные ими деньги. Только нужно всё это добро истратить в течение трёх дней – потом золото сюлюкюнов превратится в водоросли, чем оно изначально и являлось. Но присутствовать на собрании сюлюкюнов можно не только для материального обогащения. Во время игры в карты сюлюкюны не молчат, а многословно обсуждают будущие события и судьбы живущего поблизости народа – так что, если внимательно их слушать, можно разжиться ценной информацией о своём будущем и о будущем своих родных. Вообще, это один из видов местных святочных гаданий. Сложно представить, каким человеком нужно быть, чтобы в трескучий мороз пойти в пустой дом и там сидеть всю ночь в ожидании толпы сверхъестественных тварей, но такие люди находятся. А теперь собственно история. Парадокс: прямого отношения к сюлюкюнам она не имеет, но нужно было всё равно сначала объяснить их сущность, чтобы стал понятен смысл истории. Итак, Центральная Якутия, январь, святки, лютые морозы. Два молодых крепких брата решают отправиться послушать сюлюкюнов, а если повезёт, то и деньги их себе прибрать. Так как отношение к увлечению «серьёзными» святочными гаданиями у народа настороженное (всякие девичьи гадания по воску, зеркалам и иглам, конечно, не в счёт), то они никому о своём плане не сообщили, даже родителям. Для вылазки выбрали пустой древний балаган в поляне, который находился недалеко от их деревни. Вечерком, укутавшись в самые тёплые одежды и прихватив с собой пару бутылок водки, братья вышли из дома и направились к месту. Настроение хорошее, вдвоём не страшно, к холоду привыкши – в общем, всё по плану. Пришли на место, залезли под ветхий стол, укрылись толстым покрывалом. Сидят, шёпотом разговаривают про всякое, время от времени хлебают из бутылок. Зажечь огонь нельзя – сюлюкюны испугаются и не придут, поэтому только лунный свет через окна льётся. Кстати, деталь: к старым якутским балаганам вплотную примыкает хлев – между балаганом и хлевом всего одна дверь, чтобы в морозы туда-сюда не бегать. И вот братья сидят уже несколько часов, время за полночь, оба уже немногословные, сонные… Тут заскрипела дверь хлева. Братья насторожились, у обоих одна мысль: вот, начинается, сюлюкюны собираются. Некоторое время всё было тихо, потом опять дверь хлева скрипит, на этот раз громче – по звукам понятно, что дверь медленно открывается. Из хлева доносится приглушённый звук, похожий на куриное кудахтанье. Тут младший брат закричал не своим голосом, отбросил покрывало, выскочил из-под стола и бросился к выходу. Старший, естественно, сразу за ним. Да только вот ему не повезло: младший выбежал на улицу, а старший споткнулся о порог и растянулся у входа. Начал звать на помощь и тут же словно поперхнулся, потом снова так завизжал, как будто его живьём сжигают. Младший от такого побежал ещё быстрее. Пока он бежал до окраины поляны, брат всё кричал сзади, а потом замолк. Младший оглянулся только у опушки леса, но оттуда всё уже было плохо видно – стоит балаган, тихо, никакого движения возле него нет, а остальное в лунном свете не разберёшь. В общем, младший брат припустил со всех ног и через час прибежал в деревню обратно с выпученными глазами, не помня себя. Сразу рассказал всё отцу, и тот едва не набросился на него с кулаками: мол, как такими дураками можно быть, хотя бы справки навели о том, куда идёте, перед тем как отправиться туда. Оказалось, именно в этом балагане давным-давно жила семья, все члены которой погибли друг за другом без видимых причин – поговаривали, что их всех злой дух сожрал. С тех пор на этой поляне никто не жил, даже сено не косили. Никакие сюлюкюны, конечно, в таком месте игры устраивать не будут, всё ж таки они не совсем демоны, а вот кое-кто «другой» вполне мог заинтересоваться двумя великовозрастными дурачками, которые сами в самый тёмный час пожаловали в заброшенное место. В общем, отец с младшим братом собрались, сели на коня и отправились обратно к балагану. Добрались быстро, всю дорогу отец журил сына за то, что тот бросил старшего брата. Прибыли, вроде всё было тихо. У младшего брата начали стучать зубы, и он наотрез отказался подходить к балагану. Пришлось отцу самому идти к проклятому месту. Старший брат лежал на снегу там же, где упал, лицом вниз. По следам на снегу видно, что он даже и не двигался особо после падения. Тело уже окоченело… Тут отец уже зарыдал в голос. Делать нечего, положили мертвеца на коня и вернулись домой. Когда там сняли с него всю одежду, оказалось, что на спине под правой лопаткой здоровенный синяк, будто кто-то огромным кулачищем его туда ударил прямо через все слои одежды. Позже младший брат рассказывал, что он видел до того, как стал убегать. Когда в очередной раз заскрипела дверь хлева, он украдкой приподнял покрывало и увидел при лунном свете идущий в их сторону огромный, под три метра ростом, чёрный человеческий силуэт и тут уж не выдержал – закричал и рванулся вон… У БЕЗЫМЯННОЙ РЕЧКИ Дело опять касается двух братьев. Старшему около тридцати, младший лет на пять моложе. Оба были заядлыми охотниками и поехали ближе к осени поохотиться месяц-другой в дремучие леса, где дичь ещё не распугана человеком. У них это был не первый совместный дальний поход, так что уже привыкши, ни о чём не волнуются, всё схвачено, лес для них – дом родной. Устроились возле некой безымянной речки в лесу, быстро построили временную хижину, развели огонь, по местной традиции угостили дух огня (а через него все местные духи) едой и спиртным, чтобы они им покровительствовали, и приступили к охоте. Дичи было много, за пару-тройку дней настреляли неплохо. На четвёртый день пошёл первый снег. Вечером братья сидели в хижине после охоты – спокойно ужинают, говорят о том о сём, огонь горит, в хижине тепло – и вдруг слышат, как за стеной кто-то ходит. Звук шагов по свежему снегу отчётливо слышен. Сначала схватились за ружья – а вдруг медведь? Но нет, шаги вполне человеческие, подходят к двери хижины. Женский голос говорит: «Бр-р-р, холодища-то какая!». Тут братья совсем уж в ступор впали. Меж тем дверь открылась, и в хижину входит молодая красивая женщина. Увидев братьев, она радостно начинает рассказывать, что она дочь жителя деревни неподалёку, вышла прогуляться по лесу, да заблудилась – весь день блуждала по лесу, уже подумала, что умрёт, но тут увидела хижину, вот и пришла. Братья переглядываются – местность они знают, в радиусе сотен километров вокруг никакой деревни нет. Но женщина вполне себе настоящая, вся от холода дрожит, и они учтиво предоставляют ей место за столом, наливают чай и суп. Она с благодарностью ест и продолжает рассказывать про себя, мол, как она напугана, как благодарна им и так далее. Старший брат кивает да поддакивает, а младший поглядывает на гостью с подозрением. Улучив момент, под предлогом сходить по нужде выходит из хижины. Там уже сумеречно, но различить кое-что ещё можно. На свежем снегу видны следы женщины. Младший брат следует по ним всё дальше, в итоге следы обрываются у берега речки. А речка ещё не замёрзла – если бы женщина переправлялась через неё вплавь, то она была бы вся мокрая. Подозрения младшего брата растут, он вспоминает древние легенды охотников о злых духах, которые живут в дремучих лесах, причём по рассказам эти духи настолько могущественные, что по сравнению с ними всякие мелкие «абасы» – так, детская игра. Он решает тихо шепнуть о своих соображениях братану и дальше действовать по обстоятельствам. Заходит обратно в хижину – а там уже бутылку откупорили, флирт в самом разгаре, видно, что старший братец уже думает не головой, а другим местом. То и понятно – он не женат, а женщина весьма привлекательная. Младший пытается вклиниться в их разговор, мол, там наша охотничья экипировка мокнет под снегом, надо бы выйти и убрать, на что получает со стороны брата выразительный взгляд, а женщина на мгновение одаривает третьего лишнего таким колючим, неженским, даже нечеловеческим взором, что младший в мурашках отходит в сторонку. Сидит он мрачно у себя в углу, тем временем флирт всё ближе к постельной стадии. Но в итоге всё-таки ему удалось поймать своего брата, когда тот выходил на улицу перед тем, как отправиться на кровать. Пытается рассказать ему про следы, про страшный взгляд женщины и про то, что её легенда вообще шита белыми нитками, но старший брат мало того, что парит на крыльях ожидания близкого секса, так ещё и сильно пьян и ничего не хочет слышать. Кончается дело тем, что старший припирает младшего к стенке хижины и обещает дать ему хорошую взбучку, если он не отстанет от него. Младший в шоке – брат раньше никогда не позволял себе с ним так разговаривать, пусть даже трижды пьяный. В итоге устроилась парочка в углу хижины и отгородилась импровизированной ширмой из лосиной шкуры. Свет потушили, младший брат лежит в другом углу, вслушивается в характерные звуки. На всякий случай под одеялом он держит свою двустволку с патронами в стволе. Лежит, процесс в том углу продолжается, вроде всё спокойно… и незаметно младшего брата сморил сон. Проснулся ночью от какого-то скрежета. Судя по тому, что угли в печи ещё не потухли, прошло не так уж много времени. Странный скрежет явно доносится из угла, где лежат женщина и старший брат, и после каждого скрежета раздаётся то ли стон, то ли тихое завывание. Младший вскакивает с кровати и с ружьём наперевес бросается на помощь брату. Отдёргивает ширму одной рукой, другой держа двустволку наготове – и видит в полутьме, что его брата оседлал какой-то тёмный силуэт совсем не женских форм с ярко горящими жёлтым огнём глазищами на половину лица, и грызёт его шею, скрежеща зубами о позвонки. Брат только слабо стонет. Младший от такого зрелища чуть не потерял сознание, но всё же в упор выстрелил промеж глаз этого существа. Раздался визг, существо соскочило с брата и бросилось к выходу. Младший палит вслед из второго ствола, тварь снова визжит и выбегает из хижины, выдавив дверь. Младший срочно размешивает угли, добавляя света, и склоняется над своим братом, но уже поздно: глаза закатились, горло перегрызено, вся постель в крови. Ещё странно, что потом младший брат так и не нашёл следов крови на полу или у двери, да и снаружи на снегу тоже, хотя дважды попал из дробовика в это существо. Как только рассвело, младший направился обратно в населённый пункт. Позже вернулся с командой мужиков забрать тело брата и размонтировать хижину. С тех пор ту речку стали называть «Речка Злых Духов» («Абааһы үрэҕэ») и перестали бродить в окрестностях. НЕВИДИМЫЙ СОЖИТЕЛЬ Отправились как-то осенью некий дед со своим зятем и внуками в лес, чтобы привезти дров. Семья у них была большая – дед, бабка, старший сын с женой и двумя детьми, младший сын со своей невесткой (в деревнях Якутии, кстати, многие и сегодня живут большими семьями, не рассредотачиваясь по разным домам). Погода стояла хорошая, за день успели повалить немало деревьев. Но ближе к вечеру им попалось одна особенно крепкая большая лиственница, от которой топор отскакивал, как от камня. В общем-то, в лесу деревьев много, зять предложил оставить в покое дерево и заняться другими, но дед упёрся и заявил, что он будет не он, если не повалит это дерево. Промучились весь вечер, но удалось в итоге всё-таки его повалить. На этом работа в тот день кончилась. Настал день, когда они стали грузить деревья на телегу. Тут то самое дерево тоже показало себя во всей красе: пока пытались загрузить его, оно раз шесть скатывалось обратно. По дороге оно непонятно как умудрилось свалиться с телеги, хотя там со всех сторон были препятствия из прутьев. Завезли к себе, стали на следующий день заготавливать дрова. Один из внуков хватил топором по дереву, тот отскочил и обухом ударил его самого в лоб. Видя такое, старик разозлился и велел в первую очередь заняться именно этим деревом. Потратили целый день, но всё-таки распилили и раскололи на дрова. Дед самолично занёс охапку дров в дом и запихнул в печь. Дальше, естественно, эти дрова не хотели загораться, но дед был тоже не лыком шит и добился своего после продолжительных мучений. Дрова загорелись, а старик вытер лоб и стал смеяться, мол, и тебе, оказывается, есть конец, чёртова деревяшка. Тем вечером всё и началось. Семья ужинала, и вдруг невеста младшего сына закричала. Все посмотрели на неё, а она говорит, что только что её кто-то по лицу ударил. Начали уж думать, а не тронулась ли девушка головой, но тут опять кто-то невидимый снова стал ей оплеухи отвешивать, да так, что голова из стороны в сторону моталась. Дед попытался прикрыть ей лицо своими руками, и тут невидимка принялся за него – ударил под дых, потом стал хлестать по лицу. Когда дед в панике выбежал из дома, невидимка опять принялся за невесту. Мучил её весь вечер, потом, когда у неё обе щёки стали красными, как раки, вроде успокоился. Но радоваться было рано – ночью оно залезло к ней в постель, скинуло одеяло на пол и стало давить всем своим немаленьким весом и душить. Тут уж все переполошились: бедная девушка в слезах, мужчины ничего не понимают, дед хватается за голову, уразумев наконец, что злосчастное дерево-то непростое было… Пригласили местного батюшку. Тот с крестом, кадилом и святой водой едва вошёл, как невидимка тут же расплескал ему всю воду, сосуд разбил, сорвал с шеи крест и швырнул в угол, а самого священника тоже стал по щекам хлестать. В общем, как батюшка пришёл, так и сбежал.