Федоренко бежал по темному, узкому коридору, спасаясь от стремительно прибывающей воды. Когда он проходил мимо большой желтой шахты с цифрой «10», вода уже поднялась до максимальной отметки. Половина ракетного отсека скрылась под водой. За спиной Федоренко слышался грозный гул водяного вала. Это было уже не журчание водопада, а низкий, глухой грохот прибоя. Добежав до кормовой водонепроницаемой переборки, Федоренко повернул маховик, открывая задрайки, и потянул ручку. Крышка распахнулась, и в ракетный отсек хлынул шум десятков аварийных сигналов, звучащих в главном машинном посту. — Что там произошло? — спросил встревоженный Демьяненко. — Приборы показывают, что вода дошла уже до восьмой шахты. — Молодой лейтенант заглянул в открытый люк. — А где капитан третьего ранга Грачев? Федоренко задраил люк. — С ним все кончено. — Что? — Он погиб. Мы затягивали разболтавшуюся заглушку ракетной шахты, и тут ее сорвало. Стальная заглушка ударила ему прямо в лицо. Едва не снесла голову. Демьяненко посмотрел на задраенный люк. Совсем недавно он нырнул в ледяную воду и вытащил Грачева из моря. Поток воды, сбивший старшего механика с ног, не мог, не должен был его убить. Сорвав с рычагов «каштан», Демьяненко крикнул в трубку: — Товарищ командир, это лейтенант Демьяненко. Во втором отсеке авария. Взглянув на тревожные лампочки, мигающие на панели перед Гаспаряном, Марков подумал: «Поворачивать назад поздно. Пришли в движение силы, которые не остановишь». — Демьяненко, в чем дело? Почему так много сигналов о течи? Все началось с одного, а сейчас их не меньше десятка. Где сейчас Грачев? — Товарищ капитан третьего ранга остался в ракетном отсеке. Федоренко бросил его там. Пришлите кого-нибудь сменить меня за панелью управления. Я иду в ракетный отсек за Грачевым. Грачев остался в отсеке? Все пошло не так, как было намечено. — А где Федоренко? — Здесь. Он утверждает, что напор воды выбил техническую заглушку и сбил Грачева с ног. По словам Федоренко, Грачев погиб на месте. Марков почувствовал, как вокруг него сгущается тишина, плотное покрывало, заглушающее звон аварийных сигналов, притупляющее мигание красных лампочек. — Передай ему трубку. Демьяненко протянул «каштан» Федоренко. — Это правда. Когда это произошло, я стоял у Грачева за спиной и держал фонарик. Заглушка ударила ему прямо в лицо. — И ты его бросил? — На последнем издыхании Грачев сам приказал мне уходить! Марков собирался назвать Федоренко лжецом, но тут его окликнул Беликов: — Товарищ командир, акустический контакт по пеленгу двести шестьдесят три, дистанция пять километров. Я считаю, это американская лодка. На борту вертолета «Ка-25». Русский летчик, поднявший в воздух вертолет «Ка-25» с палубы китайского эсминца «Ханчжоу», отвернул в сторону открытого моря. Облачность была низкой; горизонт представлял собой смутную серую дымку, в которой сливались небо и море. Далеко на западе над горизонтом темнел конус вулкана Авачинская сопка, возвышающегося над Петропавловском. «Морское чудовище» обнаружило в этом районе подводную лодку, и летчику оставалось только надеяться, что это окажется «Байкал». Он до сих пор никак не мог взять в толк, как мог бесследно исчезнуть такой огромный корабль. Задача летчика состояла в том, чтобы по возможности установить контакт с «Байкалом», а также позаботиться, чтобы американская субмарина, рыскающая где-то поблизости, не обнаружила «Байкал» первой. — Приготовиться сбросить буек, — распорядился акустик, русский военный советник. Даже по меркам вертолетов, «Камов» выглядел очень неуклюжим. Четыре стойки шасси, два киля и два соосных несущих винта, бешено рассекающих воздух над фюзеляжем, обладающим изящными обводами печеной картофелины. Однако еще более неуклюжим был экипаж вертолета. Первый пилот — русский, второй пилот — китаец, радист-переводчик и по одному представителю двух стран, втиснутых в кабинку гидроакустического комплекса. В ведении второго пилота также находилось все вооружение вертолета, состоящее в настоящий момент из единственной торпеды тип 40. — Бросай! Буек с гидрофоном, оторвавшись от грохочущего вертолета, полетел вниз. Раскрывшийся парашютик замедлил его падение. Буек упал в море, подняв небольшой всплеск над свинцово-серыми волнами. Сам буек с радиопередатчиком и антенной остался на поверхности, а гидрофон на кабеле опустился на глубину. Акустик встрепенулся. — Пассивный акустический контакт! Предполагаю, подводная лодка! Летчик развернул «Камова», и вертолет завис в воздухе. — «Байкал»? — спросил напарника второй пилот. Первый пилот кивнул. — Сейчас сбросим активный гидролокатор. Это разбудит «Байкал», и он всплывет и объяснит свои глупые шутки. Акустик, приготовиться сбросить активный гидролокатор. — Курс сто семьдесят пять. Летчик опустил нос «Камова», и вертолет полетел на юг. — Тут что-то не так, — недоуменно произнес акустик. — Это одновальная подводная лодка. А у «Байкала» ведь два гребных винта, да? «Портленд». Скавалло попыталась прогнать мысли об Энглере, который свободно разгуливал по палубам «Портленда». Надев наушники, она вывернула громкость на максимум и включила подводный телефон. — «Байкал», «Байкал», «Байкал», вы меня слышите? Ответом ей стал лишь равномерный шелест потоков воды. Не может быть и речи о том, чтобы Энглер затерялся на подводной лодке. Куда он направился? Молодая женщина снова включила микрофон на передачу. — «Байкал», «Байкал», «Байкал», вы меня слышите? И вдруг ее осенило: к Ванну. Каюта командира — единственное место, куда мог пойти сбежавший радист. Скавалло собиралась поделиться своей догадкой со Стэдменом, но тут шум воды в наушниках едва уловимо изменился. В нем появился низкочастотный тон, дрожащий гул, которого не было минуту назад. Звук был настолько слабый, что когда молодая женщина попыталась сосредоточиться на нем, выделить из обилия случайного шума, он исчез. — «Байкал», «Байкал», «Байкал», вы меня слышите? — Скавалло, что у вас? — спросил Стэдмен. Сдвинув наушники назад, она начала: — Знаете, если Энглер и думает найти где-то помощь, он направится прямо к... Вдруг Скавалло умолкла. — «Лос-Анджелес», «Лос-Анджелес»... мы вас слышим. — Что там? — спросил Стэдмен. — Это «Байкал!» Внезапно корпус «Портленда» огласился троекратным пронзительным писком. Пинг! Пинг! Пинг! — Центральный пост, говорит акустик! Вертолет только что сбросил буек с активным гидролокатором прямо на нас! — Рулевой! — воскликнул Стэдмен. — Переложить руль вправо до отказа! Полный вперед! «Байкал». Несколько тонн воды, скопившихся в ракетном отсеке, отправили бы «Портленд» прямиком на дно, однако «Байкал» под действием дополнительного веса лишь осел носом на один градус. Бить тревогу еще рано. Для того чтобы лодка начала тонуть, потребуется нечто большее. Внизу в трюме были кингстоны. Марков был готов открыть их, но только после того, как Грачева извлекут из второго отсека. — Сергей, — обратился он к старшему помощнику, — иди в главный машинный пост и принимай управление на себя. Включай все отсасывающие насосы ракетного отсека. — Даже те, что находятся под сухими шахтами? — Когда ты туда придешь, они уже не будут сухими. И, возможно, нам придется задраить отсек и повысить в нем давление воздуха, чтобы замедлить течь. Гаспарян понимал, что Грачев что-то придумал. В подробности его не посвятили, но старший помощник к этому и не стремился. Когда все вернутся на базу, возникнет много вопросов, и Гаспарян хотел ограничиться абсолютным минимумом ответов. — Если в корпусе пробоина, этим мы только будем выкачивать воздух за борт. — Я говорил о том, чтобы замедлить течь, а не остановить ее совсем. Раздался зуммер. Марков снял «каштан».