– Мы и отдали того… из соседнего района… по которому машина проехала. Петров его фамилия. – И этот… «летун» тоже Петров? – спросил Эксперт, внутренне холодея от осознания совершенной ошибки. – Что ж вы мне не растолковали о том, во что я не «въехал»? – Ну, Иваныч, – прогудел санитар, – ты же приказал его отдать, ты так об этом орал по телефону… И, как мы – вернее, Галочка, – ни пытались тебе объяснить ситуацию, – все бесполезно. Ты стоял на своем – отдать и точка! – И что? – холодея, спросил Эксперт: – Так без вскрытия и отдали? – Да, отдали! Как вы и приказали. Я, правда, крови набрал… На наличие этанола. На всякий случай. Вот это был фокус! За долгие годы работы такого еще не случалось! Иван Иваныч протрезвел мгновенно. Потом, успокоившись, принялся просчитывать варианты. После долгих колебаний – звонить в прокуратуру и каяться, или… Иван Иваныч выбрал «или». Перед написанием акта он досконально изучил повреждения, причем не из головы, а сообразуясь с теми обстоятельствами, что он знал, и тем протоколом осмотра, что он сам же и заполнял, – благо он в нем довольно полно описал как видимые повреждения, так и предполагаемые внутренние. Сначала, встав на место машины, что перекатывалась через тело, затем мысленно проследив, как и в какую сторону ломались кости… Потом все это воплотил в описательной части и в конце дал повреждениям экспертную оценку. В положенное время сдал экспертизу и постарался скорее этот постыдный факт позабыть… * * * Геннадий Валентинович пришел на работу в самом мерзком расположении духа. Будучи аккуратистом по натуре, привыкшим к чистоте и ухоженности своей одежды, в то утро он был зол и раздражен до предела. Его ботинки, всегда начищенные и блестевшие так, что зачастую напоминали маленькие зеркала, были в то утро грязны и мокры, как калоши дворника. На воротничке белоснежной рубашки, словно разлапистые тарантулы, прилепились мокрые кусочки глины. Подсохшие брызги грязной воды отчетливо виднелись на брюках и тонкой куртке. Увидев шефа в таком виде, женщины отделения заохали-заахали и дружно кинулись помогать доктору, но он, рыкнув нечто невнятное, ушел к себе и, не раздеваясь, снял трубку телефона. Накрутив номер, он стал слушать гудки, нетерпеливо притопывая ногой. – Ну наконец-то! Инна, соедини меня… Как вышел? А когда… а, уже идет?.. дай ему трубочку! – и через полминутки ожидания ядовито сказал в трубку: – Интересно, где ты шляешься?.. Вот так же и твоих гаишников, когда надо, днем с огнем не сыщешь!.. Что-что? Вот тебе номер «ВАЗа», – и доктор продиктовал цифры, – дай команду своим орлам, чтобы через полчаса водила той машинки был у меня!.. Зачем-зачем? А затем! Он, гадюка, похоже, не знает, где тормоза у машины, всего окатил грязью!.. И нечего ржать! – вспылил Геннадий Валентинович, – …Через сколько? Хорошо, через час – у меня!.. Ага, ага, ножонки по самы уши без наркоза ему обрежу… Чтоб давить на газ было нечем! – рявкнул доктор и нервно брякнул трубкой по аппарату. Потом он снял всю испорченную одежду и надел чистый, накрахмаленный темно-фиолетовый секционный костюм. Когда он сверху надевал халат, санитарочка принесла кофе. Немного подумав, Валентиныч подошел к сейфу и достал початую бутылку коньяка. Отхлебнув из кружки солидный глоток кофе, долил в него приличную порцию коньяка. Потом сел в свое кресло и, пробурчав что-то одобрительное, принялся смаковать горячительный – во всех смыслах! – напиток. Смаковал, правда, недолго! Как всегда неожиданный, а посему противный звонок телефона прервал его успокоившиеся было мысли. Взяв трубку, он услышал голос Прокурора: – Доктор, сейчас к вам заедет Следователь Фадеев. Вы с ним поедете на проведение эксгумации. – И в трубке раздались короткие гудки. Швырнул трубку – бедный телефон! Второй раз за утро ему достается, – мельком подумал Эксперт и, коротко ругнувшись, плеснул остаток содержимого кружки в рот. Потянулся было к трубке, но тут после короткого стука в кабинет зашел улыбающийся Следователь прокуратуры Фадеев. И, только увидев Следователя, Геннадий Валентинович осознал произнесенное Прокурором страшное Злое Заклятие – Эксгумация, Exhumatio, Ex Humatio – кому как нравится. Вернее сказать, что ни это слово, ни его смысл никому из экспертов не нравится. Категорически не нравится. Причем здесь не идет речь о второстепенных деталях эстетического, вернее неэстетического, характера. Запахи и внешности того, что извлекают из (Ех) земли (Humus), не играют никакой роли. Любому эксперту эксгумация трупа неприятна по профессиональным мотивам. Она означает ошибку, в лучшем случае, недочет в работе эксперта, а то и прямую халатность, которую и в земле не спрячешь. – Ну и кого копать собрался? Где я «косяк» упорол? – кисло поинтересовался Эксперт. – Да ты что, Валентиныч, забыл? Это не твой покойник… Я ж тебе говорил, – несколько растерянно ответил Следователь. – Ну, конечно! – звонко хлопнул себя ладонью по лбу Эксперт, и лицо его посветлело – эти утренние передряги совсем из колеи выбили! А дело было вот в чем. Когда он осенью прошлого года был в отпуске, на проселочной дороге его района нашли труп мужчины. Причем милицию об этом оповестил водитель. Он сообщил, что переехал колесами тело лежащего на дороге человека, которого он не заметил. Труп осматривал эксперт Ковалев из соседнего района, он же и производил вскрытие. Ну, а захоронили тело на сельском кладбище по месту проживания. – Слушай, Фадеич. А по какому поводу эксгумация-то? Кому и что там не ясно? – недоуменно спросил Эксперт. – Заключение-то классное! – Да всем все ясно. Но дело в том, что есть категория людей – их в простонародье зовут бичами, – которые по жизни толком-то не работают, но пьют все, что горит. Алкаши! Они всегда тише воды ниже травы. И вот, когда у них появляется возможность «качнуть права», они… их качают. Особенно если есть высокопоставленный родственник в Городе, который в обычной жизни их в упор не видит. Ну так вот, погибший именно таким бичом и был, а такие же бичеватые родственники втемяшили себе в голову, что его сбили машиной, а следствие водителя покрывает. Знаешь же их принцип: жил как бич, а вот умереть должен как герой… ну, или как жертва невинная, – и, немного помолчав, Следователь продолжил: – Мы, как ты помнишь, тогда провели проверку показаний на месте и вот… – Да-да, я помню. Дорога – грунтовка с «поперечными волнами», тело лежало между вершинками таких волн… – Да, и когда манекен положили в низинку между волнами и поехали на «уазике», то оказалось, что с водительского места тело лежащего человека действительно не видно. Оно пряталось в тени, – пояснил Следователь. – И мы дело прекратили! Тем более при вскрытии трупа были только признаки переезда, а признаков наезда на стоящего или идущего человека не было. Да и этиловый спирт в крови трупа зашкаливал – 3,43 промилле! Так что вполне верится в спящего посреди дороги алкаша. Потом посыпались жалобы во все инстанции, подключился высокопоставленный родственник из Обкома. В конце концов назначили комиссионную экспертизу, которая полностью подтвердила первоначальные выводы. – Ну так, а сейчас-то что? Ведь подтвердили… или открылись новые обстоятельства? – Открылись! Новые! Обстоятельства! – злобно отчеканил Следователь. – И это обстоятельство – Генеральный Прокурор СССР. Дело в том, что этот родственник – шишка невеликая, даже не шишка, а так, прыщик обкомовский! Знаешь, Валентиныч, есть такой сорт людей, которые, невзирая на объективную реальность, гнут свою линию до конца. Вот и он, ознакомившись с результатами комиссионки, сказал, что здесь одна шайка-лейка, и накатал письмо аж в генпрокуратуру СССР, описав все наши действия как происки сталинистов, а погибшего описал как ярого демократа и борца за перестройку на селе. Прикинь? Ну а там, особенно не разбираясь, – ба-бах, кулаком по столу – труп эксгумировать и все точки над «i» расставить! Некоторое время они молчали, попивая кофе, что принесла санитарочка. – Ну ладно, то, что ты едешь копать, – понятно, а при чем здесь я? Я такие точки расставлять не могу, это не моя компетенция. Ведь кто-то из Области должен приехать? – Должен! Но не приедет. Труп повезут в Город и там проведут комиссионную экспертизу. Геннадий Валентинович присвистнул. Чтобы труп, пролежавший восемь месяцев в земле – прикиньте амбре, от него исходящее! – везти за 150 километров в Город… Не хило. Сразу в Генпрокурора верится. * * * Начальник Областного Бюро судебно-медицинской экспертизы Александр Андреевич Ермаков был невысок, подвижен и малоразговорчив. Он сидел за своим шикарным столом и буравил малюсенькими глазками нерадивого Эксперта, распекал его так эмоционально, что из приемной поспешили ретироваться самые храбрые посетители. И тут, в момент наибольшего эмоционального всплеска, зазвонил телефон. Стоящий на ковре перед столом Начальника провинившийся Эксперт украдкой вздохнул и, смахнув пот со лба, украдкой глянул на Ермакова. Тот слушал говорившего, и лицо его все сильнее наливалось краской, а маленькие глазки, казалось, вот-вот полыхнут пламенем. – «Злой», – вдруг вспомнил подпольное прозвище начальника провинившийся Эксперт, – точно Злой. Сейчас кому-то… – Это черт знает что! – вдруг взвизгнул начальник и с такой силой шваркнул трубкой об аппарат, что из нее выпала мембрана. Сердито посопев, он встал из-за стола. – Нет, вы представляете? – злобно сказал он недавнему разгильдяю. – Привезли труп из Озерного – ну, вы слышали, наверное, об этой эксгумации! Да вы садитесь, садитесь. – Показал на диван и, дождавшись, пока Эксперт робко устроился на самом краешке, продолжил: – Представляете, доставили гроб, поставили его в «грязную» секционную. Санитары сняли с него крышку, а пришедшие для повторного вскрытия эксперты обнаружили, что труп не вскрыт! Первично не вскрыт! Нет секционных разрезов ни на туловище, ни на голове. Скандал! – сказал Ермаков и встал из-за стола: – Уж от кого не ожидал такого сюрприза, так это от Ковалева! Да-а-а… Дела! Однако сам поеду в морг, посмотрю, – сказал Начальник и пошел к двери. Уже взявшись за ручку, он обернулся к посетителю и сказал: – А вы, милейший, можете идти. Потрудитесь получить выговор – и, чуть подумав, добавил: – Строгий! – Точно Злой, – подумал подчиненный, покидая на цыпочках кабинет Начальника. Когда А. А. Ермаков приехал в Областной морг – а это случилось только часа через три, ему доложили, что труп вскрыт и все итоги экспертизы у завморгом Принько. Начальник Бюро поднялся на второй этаж и зашел в кабинет. Не здороваясь, спросил: – Ну и что делать будем, Владимир Иванович? Как перед прокуратурой выкручиваться будем? Эксперт Принько выглядел растерянным и каким-то непривычно тихим. – Да, понимаете, Александр Андреевич… Там все в порядке! В заключении Ковалева все в порядке… – Ты чего, Петрович, городишь? В каком порядке? Как может быть в порядке, если труп не вскрывался? – взвизгнув на последней фразе, сказал Начальник. – Пьяный, что ли? – подозрительно принюхиваясь к собеседнику, спросил начальник. – Да в том-то и дело, что Ковалев, не вскрывая труп, описал все повреждения абсолютно верно. Все совпало один в один. Он описал переломы – а мы их нашли. Он описал линии переломов на каждой кости, а мы это подтвердили, он описал отслоение кожи в месте первичного контакта колеса с телом, и это мы наши. Он даже описал признаки повторной травматизации на ребрах и сделал вывод, что после переезда тела машиной человек дышал. Мы и это подтвердили. Некоторое время Начальник Бюро молчал, расхаживая по кабинету. Затем, резко повернувшись, сказал: – Значит, что получается? Заведомо ложного заключения ему Прокуроры не пришьют? – Получается, что нет! – И остается одно: Эксперт Ковалев нарушил предписанные методики исследования трупа. А это уже совсем другая песня. За это мы накажем его административно… Готовьте заседание методического совета на, – он глянул на календарь, – на следующий вторник. И пригласите на него Ковалева. * * * – Товарищи эксперты! – заместитель начальника по оргметодработе откашлялся и продолжил: – Разобрав вынесенную на обсуждение совета проблему, а именно проступок судебно-медицинского эксперта Ковалева И. И., совет решил: 1. Объявить строгий выговор с занесением… 2. На один месяц эксперта Ковалева перевести на одну ставку. и на этом… – Минуточку! – с места сказал начальник Бюро. – Методсовет не смог пройти мимо факта отличных теоретических знаний эксперта Ковалева и поэтому совет решил подтвердить ему высшую квалификационную категорию врача-судмедэксперта досрочно. Работу представить не позднее чем через месяц, – и, оглядев собрание, скомандовал: – А теперь все по рабочим местам. Эксперта Ковалева попрошу остаться! Героин Наркотики подводят к вратам рая, чтобы закрыть их перед тобою навеки. Мейсон Кули Рахматшо медленно брел по пустой улице родного Душанбе, поскольку торопиться ему было и некуда, и незачем. Время близилось к обеду, и ему очень хотелось есть, но денег даже на самую скромную еду не было. В подобных случаях его друг детства Илья говаривал: «В кармане – вошь на аркане». Вспомнив о друге, он улыбнулся и тут же погрустнел. Илья уехал в Россию еще два года назад, и Рахматшо до сих пор и не знал, ни где он, ни что с ним. Рахматшо шел и думал о жизни и о том, почему она такая несправедливая, почему одни всегда преуспевают, а другие, такие как он, всегда в нужде. Он думал об этом часто, но ответа на этот вечный вопрос найти не мог. Вот давно ли он мальчишкой играл в футбол, причем неплохо играл, даже привлекался на тренировки во взрослую команду «Памира». Он вспомнил, что ему прочили большое будущее такие знаменитые футболисты, как Мухсин Мухамадиев, Рашид Рахимов, Андрей Мананников. Но, увы, все вышло по-другому: ни футбола, ни славы! Ничего не сбылось. На тренировке он сломал ногу, и все пошло прахом. Перелом-то залечили, но вот беда – неправильно, поэтому одна нога стала короче другой на четыре сантиметра, а хромые, как известно, в футбол не играют. Правда, поговаривали, что был такой футболист Гарринча, который был хромым, но играл так, что стал чемпионом мира. Но ведь он не Гарринча. Вот и на операцию денег не нашлось. Сейчас футболист, да и вообще футбол, никому не нужен. Заскрипевшие тормоза автомобиля заставили его отпрыгнуть в сторону и вернули мысли Рахматшо на землю. Из окна притормозившего новенького «Мерседеса» выглянуло довольное лицо его бывшего одноклассника, можно сказать, друга. Впрочем, какой богач будет другом бедняку? Так… знакомый! – Что, испугался? Запрыгал как молодой барашек! – и Рахим весело рассмеялся. – Брат, ты когда долг вернешь? Ведь клялся, что еще в тот понедельник отдашь. А вот уже второй понедельник миновал, а денег все нет? Гони бабки! – Рахим, брат, отдам, вот только заработаю и отдам, вот увидишь…