– Ты Нейтан Сарконе? – спросил Даймонд. Винни кивнул: – Да, сэр. – А чем дело? – спросил Бест. – Я вызвал тебя сюда потому, – ответил Даймонд сержанту, – что у тебя завелась крыса, Бест. Он вынул из кобуры пистолет и кивнул охранникам, которые окружили группу Беста. Винни, как мог, старался выглядеть спокойным. – Вот этот ублюдок, – сказал Даймонд, поднял пистолет и направил его на Винни. – Я не крыса, сэр, – сказал Винни, стараясь, чтобы губы не дрожали. – Я работаю с сержантом Бестом уже три недели и приношу важную информацию о бандах. – Ну да, конечно, – сказал Даймонд. – Но в чьих интересах ты ее приносишь? Вот вопрос. Бест поднял руку. – Здесь, должно быть, какая-то ошибка, шеф. Это Нейтан Сарконе, племянник Энцо Сарконе. – Нет, – возразил Даймонд. – Настоящий Нейтан Сарконе был найден мертвым сегодня утром. – Даймонд шагнул к Винни. – Так что вопрос в том, кто ты, мать твою, такой? Винни открыл рот, но не смог вымолвить ни слова. Кто-то пнул его сзади по ногам, он не успел он среагировать и упал на колени прямо перед шефом Даймондом. Шеф перевел взгляд на трупы, которые паковали в мешки и грузили в две машины скорой помощи, спрятал пистолет в кобуру и снова посмотрел на пленника. Винни удалось отпрянуть и смягчить удар шефа в висок. Но он все равно рухнул на землю, из глаз посыпались искры. Возможно, Винни все же предстояло узнать, где они держат Вито. Если, конечно, Даймонд не убьет его раньше. – 23 – После нескольких недель, проведенных на восточной границе города, «Пустынных змей» наконец перебросили в порт Лос-Анджелеса. Роналдо хотелось думать, что он готов к новому назначению. Они уже повоевали с мародерами, искавшими ценности в брошенных домах и помогали беженцам, пострадавшим от отравления радиацией. Видя столько страданий и жестокости, он ожесточился. Особенно после смерти девушки, изнасилованной в поезде. Проведя с ней последние часы ее жизни, он утвердился в своем мнении о том, что иногда, чтобы бороться со злом, нужно разозлиться. Только так можно было победить жалких подонков, которые пытались воспользоваться апокалипсисом, – тех, кто изнасиловал и убил ее сестру и, в конечном итоге, ее саму. И тех бандитов, которые охотились на полицейских. Видя, на что порой способны люди, он спрашивал себя, можно ли сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти страну. Но, черт возьми, он даже не был уверен, что еще можно спасти Лос-Анджелес. В горячих точках за границей он видел много ужасного, но то, что творилось здесь, было гораздо хуже. Но прекращать борьбу он не собирался, как не собирались и другие военные и полицейские. Совместными усилиями они давали отпор силам зла в городе и за его пределами. Граница западнее Анахайма теперь тянулась от национального заповедника Анджелес на юг до самого государственного парка Чино-Хиллз. На всех крупных автомобильных развязках вокруг города были оборудованы контрольно-пропускные пункты, где дежурили заместители шерифа. Другие въезды были забаррикадированы брошенными автомобилями и обломками разрушенных строений. Роналдо прислонился спиной к грузовому контейнеру. Над островом Терминал кричали чайки, надеясь найти где-нибудь рыбью голову или хоть что-нибудь съедобное. Гавань пропахла гниющей рыбой. Вокруг лежало бесчисленное множество выброшенных на берег морских животных, погибших от радиации. Среди них были и дельфины, и морские львы. – И долго еще нам тут изображать сиделок? – спросил Зубчик. – Вонища, как в самом дешевом борделе. Беттис тяжело вздохнул, Маркс устало покачал головой. – Зубчик, можешь заткнуться? – спросил Роналдо. – Неужели нельзя просто делать свою работу и не ныть хотя бы один день? И, кстати, сколько дешевых борделей ты успел обойти? Зубчик пытался разобраться со своим респиратором. – Эти новые штуковины – полный отстой. Роналдо, не выпуская из рук оружия, отошел от контейнера, наслаждаясь покоем. Не считая причитаний Зубчика, здесь было довольно тихо. Слышались лишь редкие крики грузчиков и стук портовых кранов, разгружавших огромные корабли, пришвартованные в гавани. Близость океана успокаивала, а признаки восстановления наполняли Роналдо надеждой. А это было опасно. В ключевых районах города, включая порт, уже восстановили подачу электроэнергии. По железной дороге и морем доставляли топливо. Продукты и лекарства везли из Австралии, Новой Зеландии и других стран, которые не столь сильно пострадали в результате кризиса мировой экономики. Даже вышки сотовой связи починили. Это было начало долгого пути, но все постепенно налаживалось. На горизонте у входа в гавань ждали разгрузки десятки судов. Маркс подошел к Роналдо. Они молча стояли у кромки воды, слушая шум прибоя и глядя, как волны выбрасывают на каменистый берег мертвых рыб. – Мне нужно кое-что тебе сказать, – наконец сказал Маркс. Роналдо повернулся к давнему другу, не ожидая услышать ничего хорошего. – Это должно остаться между нами, брат, – предупредил Маркс. – Что случилось? – Ходят слухи о реорганизации и закрытии военных баз и подразделений, в том числе о роспуске почти всего Корпуса. И армии тоже. Не будь на Роналдо респиратора, Маркс увидел бы, как у него отвисла челюсть. – О чем ты, черт возьми, Зед? – Это часть соглашения. АВП потребовали гарантий, что их не станут считать преступниками. Так что грядет новая, мать ее, реконструкция. Помнишь, чем она обернулась в прошлый раз? – Ладно, а для нас это что значит? – спросил Роналдо. – Пока ничего, но все идет к тому, что они принудительно отправят в отставку всех, без кого смогут обойтись. – Тогда все в порядке, – сказал Роналдо. Маркс покачал головой: – Хотелось бы. Ребятам вроде нас с тобой предложат вступить в местную полицию. Военным оставят лишь небольшие миротворческие подразделения в ключевых точках по стране. Остальные экспедиционные отряды морпехов уже отзывают. Роналдо рассмеялся: – Ладно, я понял! Ты прикалываешься. Маркс снял маску. В его темных глазах не было и намека на веселье. – Хотелось бы, чтобы это была шутка, но в правительстве разлад, – сказал Маркс. Его поседевшую бороду трепал ветер. – Мне это стало известно только потому, что я тут сейчас старший по званию. Да, звучит как бред, но верхи хотят любой ценой избежать новой вспышки насилия. Поэтому нам придется работать с бывшими АВП, помогая наводить порядок. – Ну уж нет, к чертовой матери! – То же самое было после Первой гражданской войны, когда Север и Юг работали рука об руку, чтобы залечить раны и все отстроить. Иногда трудный путь – единственный из возможных. Роналдо помолчал, переваривая новости, прежде чем ответить: – То есть ты хочешь сказать, что мы перейдем из Корпуса морской пехоты в полицию Лос-Анджелеса или в управление шерифа? – Никто тебе этого не приказывает, брат. Тебе самому придется принимать решение, но вакансий сейчас не так уж много. – Маркс оглянулся на Беттиса с Зубчиком, которые разговаривали с парой докеров. – А ты что собираешься делать? – спросил Роналдо, видя, что Маркс уже определился. – Пойду в полицию. Буду воевать с бандитами. Я мало что умею, кроме как воевать, и у нас еще есть враг, который хочет разорвать страну на куски. – Господи, – пробормотал Роналдо. – Все это время я хотел просто выйти в отставку и быть дома с Еленой и детьми. Но ведь Корпус – моя вторая семья. – Знаю, брат. Знаю. – Зед вздохнул и надел респиратор. – Об этом официально объявят в ближайшие дни, но я хотел, чтобы ты услышал от меня. – Спасибо, – сказал Роналдо. – Елена точно обрадуется. Но мне нужно будет придумать, как платить за новый дом, потому что я ни за что на свете не поселюсь в социальном жилье. Это будет рассадник преступности. – Знаю. Именно поэтому мы нужны городу. Роналдо вдохнул отфильтрованный воздух, все равно отдававший тухлой рыбой, и пнул камешек в прибой, полный чешуи и белых брюшек. Вокруг царили смерть и разложение. – Есть еще кое-что, – сказал Маркс. – Мне сказали, что лейтенанта Касла перевели из полевого госпиталя Сан-Диего в Лос-Анджелес. – Серьезно? – Роналдо отвернулся от каменистого пляжа. – Что ж, это действительно хорошая новость. Может, скоро с ним увидимся. – Ага, только он парализован ниже пояса. Остаток жизни будет ездить в коляске.