* * * В больничной палате было тихо. Павел Канарейкин, по прозвищу Кенар, снова расстреливал зеленых свинок в игре. План по терроризированию персонала клиники был выполнен на все двести процентов, потом он мог спокойно отдохнуть. Рядом тихо шумели аппараты, а за окном была прекрасная звездная ночь, без единого облачка. Паша настолько увлекся, что не сразу услышал пищащие смарт-часы на тумбочке. Только с третьего раза, вытащив вкладыши из ушей, из которых доносились визги поросят, вскинул брови и потянулся к часам. Он удивился двум вещам: тому, что охранная система его главного ресторана подает сигналы уже полтора часа и то, что ему в два часа ночи звонит начальник службы безопасности. Алексей Роковский был так настойчив, что мужчине оставалось только мрачно вздохнуть, принимая вызов. И первое что он увидел: обеспокоенное лицо мужчины, позади которого топтался молодой охранник. Тот закрывал собой обзоры на часть экранов монобуков, где отображались объекты в ведении его команды. - Какого черта? Два ночи, - мрачно рыкнул Павел, ставя игру на паузу. – У меня почти пять миллионов очков, я всех в онлайн обошел! Еще чуть-чуть и выиграл бы золотой уровень! - Павел Александрович, тут такое дело, – поторопился с объяснениями Алексей, косясь в сторону парня. Нервно обзывая губу, Роковский то поглаживал длинный шрам на щеке, то ерошил короткие темные волосы. Его карий взгляд бегал от экрана к Павлу и обратно. - Какое дело? – недовольно рыкнул Канарейкин, раздражаясь. – И почему охранная система вопит, как истеричная баба? Вы Кире звонили? - В том-то и дело, что ваша супруга трубку не берет, - вздохнул опять Алексей. – А у нас тут внештатная ситуация. - Конечно, два ночи. Нечего моей жене так поздно звонить, - отрезал Павел и ворчливо поинтересовался: - Что у вас там? Опять какой-то бомж пробрался или собака? Паниковать он не собирался. Всюду были установлены камеры слежения, а уж система на всех объектах Павла была такая, что любой банк бы позавидовал. Никакие воры или рецидивисты не пробрались бы без ведома охраны. Тем более Алексей не стал бы беспокоить начальника в два ночи по такому поводу. Он бы скорее отправил своих парней да вызвал полицию, после чего отчитался бы утром. Но взгляд мужчины был странным, как и поведение его помощница. Марат – если Павлу не отнимало память, так звали светловолосого худого парнишку – сейчас отчаянно метался. Будто ему было что сказать, однако он не знал, как лучше это сделать. - Так что там у вас? - Ваши дети и не ваши тоже… - пробормотал смущенно Алексей, окончательно растерявшись. - Какие дети? – не понял Кенар, вскинув бровь. - Ну, ваши. И не ваши, - повторил Роковский. – И Ярослава Марсельевича, и Сергея Константиновича, и… - И что делают МОИ дети? – почти агрессивно прорычал Павел, едва не раскрошив смарт-часы в пыль в пальцах, напугав охрану до смерти. Глава службы безопасности побелел, а его заместитель даже перекрестился. - Они пролезли через забор, сломали пять кустов и проникли в ресторан! – жалобно взвизгнул Марата, тоненьким голосом отчитываясь перед грозным руководителем. – Мы не знали, что делать. Не задерживать же их, правильно? - Там все дети? – вскинул брови Паша, мгновенно расслабляясь. - Вообще все. И даже подруги вашей дочери. Обе. - А, ну хорошо, - кивнул Павел, от радостно подпрыгнув в постели и приборы мгновенно запищали. – Так, ничего не делайте, я сейчас приеду. Отключившись от растерянного Роковского, Кенар быстро слез с кровати, срывая с себя все возможные провода и хохоча от восторга. Бросившись к шкафу, приказал системе включить свет, принимаясь спешно собираться, набирая номер Тасманова. Нечего спать, когда собственные дети вандальничают в его ресторане. Надо им в этом помочь, желательно успеть на самое интересное! - Павел Александрович, вы куда? – ахнула молодая медсестра, зашедшая проверить пациента, когда ей пришло оповещение. Рядом вертелся больничный робот-нянечка, мигающий красными светодиодами. - Срочно выписываюсь! – объявил торжественно Паша, бросая вещи в сумку. – У меня сейчас ресторан грабят, я должен ехать туда. - Но вам нельзя, - нахмурилась девушка, отчаянно кусая губу и встав в проеме, будто пытаясь загородить ему путь. – Ваша супруга дала указания лечащему врачу вас не отпускать. - Точно разведусь с этой неугомонной женщиной, - проворчал Кенар, пытаясь застегнуть неподдающуюся молнию. – Хотя нет, еще чего на старости лет ее радовать. Пусть терпит, пока не помру. - Павел Александрович, меня же уволят, - заканючила медсестра. Отчаянно пытаясь остановить мужчину. Ведь удерживать его насильно у нее не было никаких прав. - Ничего, дитя, - радостно заявил Паша, беря в одну руку сумку, а второй аккуратно отодвигая девушку с прохода. – Жизнь – штука сложная, но я уверен, ты еще найдешь свое призвание. «Кенар? Ты чего названиваешь на ночь? Умираешь уже? Потерпеть до утра не мог, я еще не готов к твоим похоронам. Жди теперь пока поглажу костюм», - раздался голос Тасманова, когда немного сбивчивое изображение появилось перед глазами Павла. Сонный Ярослав, завернувшись в одеяло, недовольно взирал на друга и отчаянно зевал. - Гиена, что ты несешь? Поднимайся, ленивая задница. Наши дети грабят ресторан! – заявил Паша категорично, убегая от робота и медсестры по коридору больницы. - Павел Александрович, вы же в тапочках, хотя бы наденьте ботинки! – отчаянно кричала ему девушка, спеша за мужчиной. «Какие еще дети? Нет у нас никаких детей» - Те самые, которых мы зачем-то завели вместе с женами. «Ах, эти дети. Ну, да. А я тебе говорил, что дети – зло. Но ты же нет: «они такие хорошенькие, они такие глазастенькие, на Кирочку мою похожи», - передразнил Павла Ярослав, пока тот спешно покидал одно крыло через коридор, ведущий в другую зону. Прямо в тапочках. - Гиена, сейчас договоришься. Длинной позвоню и на тебя нажалуюсь, будто ты дитенка своего не любишь. Вон она за твоей спиной стоит, - пригрозил пальцем исказившемуся изображению друга. «Не надо мне тут женой угрожать, в конце концов, кто в доме хозяин?!», – возмутился Ярослав и тут же притих, услышав что-то на заднем плане. Он опасливо вытянул из-под одеяла шею, подслеповато щурясь. - Раечки испугался? – злорадно хохотнул Паша, останавливаясь возле автоматических дверей. «Тьфу, до инфаркта доведешь», - выругался Тасманов, насупившись и поворачиваясь обратно лицом к Паше. - Ладно, хватит отпрыскам кости перемывать. Собирайся, пока они ресторан не разнесли. «Ой, ну разнесли и ладно. Дело молодое, подумаешь» - Мой ресторан! – рявкнул Паша так, что даже окна задрожали и один из дронов слабо пискнул. Двери распахнулись, попуская мужчину вперед, пока в остальных помещениях загорался свет. «А ты зачем их в свой ресторан пустил? Это же дети. Сам виноват» - Я не пускал, они через забор пробрались. «Все?» - Вообще все. И даже Серегины. «О, это надо видеть! Подожди меня. Полицию звать будем?» - Зачем? Так поржем. Сейчас вот еще Сергею позвоню. Потом Кире скажу, что это она виновата. «Почему она?» - Так не в меня же они такие дурные. «Действительно, это же не ты когда-то в клубе вакханалию устроил»* - Я сейчас тебе напомню про стриптиз-клуба, звезда шеста и молодых геев*, - прорычал Кенар. «Запрещенный прием» Справочная информация*: *- упоминаются события из первой книги о Павле Канарейкине «Как найти работу» Глава 32 - Мой дорогой уголовник Следователь Родион Рамолов* в пять часов утра благополучно дремал в мягком удобном кресле на своем рабочем месте. Ему снился песчаный берег Крыма, крики чаек и палящее солнце, обогревающее его уставшее тело своими лучами. Рядом прохаживались знойные красавицы в бикини, а жена снова закатила привычную истерику о том, что он куда-то пялит глаза. Еще несколько часов и он был бы свободен, как ветер на целых двадцать два дня долгожданного отпуска. Никаких расследований, судов, дел. Эти последние сутки дежурства обещали быть спокойными: ни одного покойничка, ни даже пьяной драки. Во всяком случае, так надеялся на это Родион. - Родион Петрович! Родион Петрович! Сквозь безмятежный сон и белые облака ворвался истошный женский вопль. Мужчина хрюкнул, поначалу не поддаваясь на отчаянные попытки его разбудить. Но когда в ухо эта же настойчивая дама заорала его имя – пришлось проснуться, рухнув прямо с кресла на женский пол, с новеньким полимерным покрытием. Настолько гладким, что кресло откатило, немного продавленное сиденье крякнуло и автоматически выправилось, едва спинка ударилась о стену. Прямо на голову Родиона упал портрет президента. - Бубенчикова! – заорал мужчина, потирая русую голову и отчаянно шипя от боли, проклиная все на свете. Особенно правительство, чья программа «Больше сильных женщин в военных структурах» породила его самую большую головную боль – целую группу новеньких, неоперившихся девчонок, вздумавших пойти служить в полицию. Вот, вроде Алинки Колокольчиковой, которую мужчина упорно называл Бубенчикова. Потому что такая же звонкая, раздражающая и вечно болталась под ногами, как бубенцы у коровы на шее. - Я - Колокольчикова, - обиженно поджала розовые губы Алина, поправляя форму и нахмурив идеально прокрашенные темные брови. На симпатичном лице молодого оперативника застыла гримаса недовольства. Пухлые щечки надулись, взгляд темных глаз был прищурен, пока Родион, кряхтя, выбирался из-под стола. Дернул же черт того, кто составлял списки дежурных, поставить Рамолова в одну пару с новенькой! Якобы ей был нужен опыт, а ему – лояльность по отношению к дамам в силовых структурах. А сутки так хорошо начинались… - Что произошло, Бубенчикова? – намеренно коверкая опять фамилию новичка, процедил Родион, одергивая пиджак и мрачно покосившись на девушку, сдвигая папки с нераскрытыми делами в угол стола.