Ярость с такой силой клокотала в душе, что Лиса почти не ощущал ни сковывающих движений, ни нехватки воздуха. Он даже боли не чувствовал от ударов в данный момент и пытался всеми силами освободиться от, казалось бы, тщедушного друга. Кожа Марка побелела местами от напряжения, а пот градом катился по лбу. Досталось кухне и ни в чем не повинной утвари, за которую потом им придется платить. Разъярённый до крайности Канарейкин себя уже не контролировал. Он орал что-то о бабах и том, как его все это достало. Половину речи было просто не разобрать, поскольку он представлял собой просто сумасшедший поток слов. На самом деле Лиса сам не думал, что способен взбеситься до такой степени. И все из-за чего? Из-за одной неосторожно брошенной фразы? Она устала от него – прозвучало так, будто Елисей ее каждодневно доставал собой. Навязывался, терроризировал своим присутствием, и она больше не смогла молчать. А после еще посмела заявить, что любила его. Сначала молчала о той ночи, хотя прекрасно знала и видела, как он сходил с ума. Потом прикрылась любовь и теперь такое. Да к черту этих баб, чтобы Елисей в них вообще понимал. На самом деле Елисей не собирался разрушать дом. Так, ударил парочку раз по столу, разбив в кровь руки – не более. Если бы не дурацкая фраза Марка, брошенная им в ту секунду, когда он появился на пороге: - Баба таки бросила? Ничего, иногда полезно быть на вторых ролях, мамочкин сынок. Эти слова, сказанные ехидным голосом, стали настоящим триггером, который сработал очень эффективно – он распалил, едва начавший затухать, костер всего пару секунд. Лиса сам не понял, как бросился на лучшего друга и схватил того за грудки. А дальше красная пелена. Они сцепились точно дикие звери, пытаясь побороть друг друга и расходуя весь подскочивший в крови адреналин в этой борьбе. Казалось весь дом за секунды пропитался тестероном, в воздухе словно витали заряженные частички и грозили вот-вот полыхнуть. Все копившееся напряжение от непонимания и незнания вырвались наружу вместе с гневом. Марк пытался заставить его выпустить ярость и у него это отлично получилось. Лиса дернулась в очередной раз, злобно рыкнув, но Тасманов не зря тренировался собственным дедом. Марк усилил напор, дожидаясь, когда у него кончаться силы. Однако не рассчитал одного – успокаиваться Елисей и близко не собирался. Собственные эмоции давали ему силы, потому он попросту перекинул друга через себя прямо на твердую землю, выбиваю дух. - Бл*ть! – задохнулся Тасманов хрипло, хватаясь ртом воздух и на секунду теряя ориентацию в пространстве. Кто-то рядом кричал, просил их прекратить и требовал разнять их. - Я тебе не «маменькин сынок»! - рявкнул Лиса, схватив друга за ворот свитера, отчего ткань опасно затрещала. – Понял?! - Да, - выдохнул с трудом Марк, обхватив его запястья и сверкнув синим взглядом, глядя ему прямо в глаза. – Ты мамкин слюнтяй! И ударил ногой по голени, с трудом извернувшись. Они покатились по земле, собирая собой пожухлые прошлогодние листья, желтую траву и всю грязь. Рядом раздался девичий испуганный крик и показались девичьи розовые кроссовки в поле зрения Елисея. Но он быстро забыл о них. Перепачкавшись с ног до головы и поскальзываясь, с переменным успехом боролись друг с другом, пока кто-то не обрушил на них поток ледяной воды. Оба парня замерли, а после чьи-то сильные руки подхватили их и столкнули лба с такой силой, что в голове помутилось. Перед глазами заплясали цветные круги и Кира вскрикнула в ужасе: - Антон! - Успокоились, твою мать! – рявкнул Татошка, удерживая двумя руками мокрых и ошарашенных Марка с Елисеем. Они даже не сразу поняли, кто их разнял и что тут происходит. Только после заметили совсем рядом перепуганную Милану, которую видимо едва не снесли с ног. Тасманов с Канарейкиным тяжело дыша, уставились в начале друг на друга. Затем на разъярённого Антона, чей взгляд потемнел. Он все еще крепко удерживал их за одежду и стоя прямо на пути к Милане, а рядом валялось пустое ведро. До Елисея дошло, что девушка едва не пострадала в их драке и на смену ярости, окончательно ушедшей в пустоту, появилось сожаление. Боярышникова смотрела на ни огромными глазами и немного дрожала, а остальные присутствующие молчали. - Прости Мил, - выдохнул Лиса с трудом, почувствовав, как брат легонько тряхнул его. - Да, прости, - с трудом выдавил Марк и недовольно шикнул, когда Антон дернул его свитер. – Прекрати меня дергать, успокоились мы! - Потому что вы дебилы! – огрызнулся Татошка, отчего они с Елисеем поморщились. – У вас мозгов что ли нет?! Вы ее едва не сбили! Для обычно спокойного Антона такая реакция была просто удивительной. Он так орал, что стыдно стало не только подравшимся парням. Елисей раньше никогда не думал, что младший брат способен испытывать такие эмоции. Лишь раз, когда Марк с Настей попали в аварию и он в бешенстве обвинил Тасманова. Резко отпустив обоих, Антон повернулся к Милане и схватил ее за плечи, невольно ощупывая. - Все нормально? Нигде не задели? Марк приподнял бровь, а Елисей открыл рот. Стоило Боярышниковой качнуть головой, как Татошка словно очнулся и тут же отскочил от девушки, недовольно буркнув: - И нечего вообще к дерущимся болванам лезть! В следующий раз спасаться сама будешь, дурная, - отвернулся, двинувшись в сторону веранды мимо удивленных родителей. После такой вспышки Елисею лучше не стало, но хотя бы внутреннее давление отпустило его. Охнув от боли в боку, он покосился на довольного собой Тасманова и закатил глаза, пихнув друга в плечо. - Че? – проворчал тот, потирая ушибленное место. - Не гиень, но спасибо. Стало лучше, - усмехнулся и бросил взгляд туда. Где собрались их семьи. Алисы видно не было, однако Лиса решил не беспокоится. К тому же он выцепил внимательным взором широкоплечую фигуру Михаила, отделившуюся от толпы и дернул плечом, услышав слова Марка: - Не вернешься? - Да нафиг, - буркнул, отворачиваясь и улыбнулся беспечно. – Пошли есть уже. После хорошей драки появляется аппетит и жажда жизни! - Ну да, ну да… Оставшийся день прошел относительно спокойно. Несмотря на тоску и боль от собственного принятого решения, Алиса старалась веселиться по-настоящему, игнорируя редкие задумчивые взоры со стороны родителей двух семей. Хватило того часа, что она провела в их домике с Миланой и проплакала в подушку. Больше Ежова рыдать из-за Канарейкина не собиралась, хотя чем ближе подбирался день возвращения, там острее Алиса ощущала панику. Им ведь придется еще вместе работать, участвовать в шоу. Это возможно? - Подрались, теперь в десны целуются. Вот оно - мужская дружба, - мурлыкнул Павел, сидя за столом рядом с Ярославом и наблюдая за тем, как Марк смеется рядом с Елисеем. Алиса невольно задержала взгляд на парнях, залюбовавшись улыбкой парня, но вовремя одернула себя и отвернулась. - Сразу вспоминаю, как надавал тебе по клюву, Кенар, - развалился на деревянной скамьи, потянул Тасманов-старший, сложив руки на животе и отсутствующим взглядом скользя по столу, который все еще ломился от еды. - Кому ты там чего начистил, интеллигент с мольбертом и кисточкой? – фыркнул Канарейкин, лениво пихая друга в бок. Тот в отместку толкнул Павла плечо. - Тебя, дурачок. Потому что ты умного Яричка никогда не слушался. - Я тебе хвост накручу, гиена. - Иногда мне кажется, что они даже сыновей произвели почкованием. Во всяком случае эту парочку, - шепнул на ухо Алисе Михаил, кивая в сторону Марка с Елисеем. Возможно в обычные дни Ежова разделила бы с ним веселье, но не сегодня. Ночной воздух был наполнен ароматами леса и непривычной уху тишины. Всего каких-то пару дней назад Алиса могла бы с твердой уверенностью заявить, что нет ничего хуже глуши без нормального отопления и канализации. Сейчас, сидя на крылечке съемного домика и обхватив большую кружку чаем с малиновым вареньем, она разглядывала темное небо с мириадами звезды. Пыталась угадать хоть какое-нибудь созвездие, однако получалось плохо. Школьный курс астрономии напрочь стерся из головы и все мысли заняли события прошедшего дня. Интересно, чем был занят Елисей? Мотнула головой и решительно поднялась на ноги, кутаясь в теплую куртку. Лучше всего мозги проветривала длительная прогулка перед сном. Бояться ей тут нечего, а Милана опять куда-то умудрилась пропасть. Потому и калитку пришлось оставить открытой - на случай, если подруга вернется, пока она будет гулять. Ветер немного обдувал лицо - в этом году весна выдалась довольно прохладной, а уж на природе это ощущалось сильнее всего. Под ботинками на дороге хрустели камешки, периодически нога поскальзывалась в грязи, и Алиса приходилось ступать осторожнее, гуляя вдоль белеющих в темноте заборчиков. Слыша смех в домах, отмечая силуэты в окнах и невольно улыбаясь. Когда она достигла домика Радовых, уже почти коснулась калитки и хотели зайти, чтобы позвать Мишу погулять, но передумала. Вряд ли ему сейчас хотелось разгуливать по темноте возле леса в холодную погоду – без того весь день развлекал ее, отвлекая от мрачных дум. Ежова даже не заметила, как оказалась подле сарая. Оттуда доносились хрипящие звуки коров, изредка какая-то корова недовольно мычала, а аромат шел такой, что девушка даже чихнула. - Да уж, все прелести деревенской жизни, - передернула от озноба плечами Алиса, шагнув дальше в сторону леса, прямо на тропинку. Далеко заходить она не собиралась, совсем чуть-чуть. Ее даже не пугала темнота и едва различимые силуэты кустарников и мелких деревьев с молодыми, едва распустившимися листочками. Она накинула капюшон своей темной куртки, спрятала руки в рукавах и смело шагнула в тень, слыша тихий треск сломавшейся веточки под ногами. Рука дрогнула – в голове мелькнула мысль достать фонарик из кармана, которым Алиса ни разу не пользовалась с момента, как их им выдали. Это была совсем старая модель, еще работающая на обычных щелочных батарейках. Их впоследствии вытеснили боты и дроны, освещающие больший охват территории. Но здесь таких не было, потому Гвидон выдал им самые обычные маленькие фонарики. Хорошо, что не масляные лампы и факелы, как пошутил тогда Влад. В принципе, она могла бы включил освещение на смарт-часах, так что Алиса решила не рисковать. Перебои с электричеством тут случались чаще обычного. Металлический корпус тяжелого фонарика, несмотря на его относительно небольшие размеры, приятно холодил руки. Девушка нажала переключатель, услышав щелчок, однако фонарь только мигнул и тут же погас. - Да блин, - буркнула Ежова, попытавшись вновь включить и выключить фонарь. Никакой реакции. Похоже с батарейками тут была такая же проблема, как и с электричеством со связью. Интернет тоже работал из рук вон плохо. Она тяжело вздохнула, покосившись на темнеющую вдали тропинку, затем развернулась для обратного пути, когда услышала голоса и заметила небольшой огонек света впереди. Непроизвольно, Алиса скользнула в сторону деревьев, надеясь укрыться. Спряталась за одной из берез, наблюдая за тем, как приближались к ней таинственные любители гулять по ночам. Голоса стали громче и теперь их уже модно было различить вплоть до узнавания. Ежова затихла. Затаив дыхание, прислушиваясь к разговору и вцепившись в кору дерева. - Блин, я говорил тебе, чтобы аккуратнее была. - Да ладно, это же весело! - Весело?! Я весь вымок! – огрызался Антон, освещая дорогу фонариком и остановившись совсем рядом от того места, где стояла Алиса. Огромными глазами она смотрела, как парень оттряхивает влажные по колено джинсы, ругаясь под нос. Она заметила подошедшую к нему Милану, которую частично осветил свет от фонарика. Те же розовые кроссовки, джинсы и большая крутка – судя по размеру, она принадлежала Антону. Сама Боярышникова неловко прикусывала губу и коснулась своих влажных волос, тут же громко чихнув. - Прости, - шмыгнула она носом, когда Канарейкин поднял темноволосую голову. Посмотрев на нее. – Я не заметила ту корягу. Свалилась в озеро, зато ты меня спас, - она улыбнулась ему так радостно и беспечно, что Татошку окончательно перекосило. Он дернул Боярышникову за края расстегнутой крутки на себя, рыкнув: - У тебя пергидроль вместо извилин что ли?! Чему ты радуешься? Сейчас воспаление схватишь, ебанашка. - Почему пергидроль? Я натуральная блондинка, - весело отозвалась Милана, никак не реагируя ругань Канарейкина. - Вот я и говорю - дура. Алиса нахмурилась и хотела было выступить на свет, но в этот момент Антон принялся застегивать куртку и Боярышникова этим воспользовалась. Приподнялась на носочках, обхватывая шею парня и прижимаясь губами к его губам в довольно страстном поцелуе. Фонарь упал на землю и покатился по дороге, а Канарейкин обнял Милану в ответ, чем окончательно выбил из колеи ничего не понимающую Ежову. - Вот тебе и дурочка с переулочка, - выдохнула невольно Алиса. Обычный поцелуй перетек в страстный, окончательно развеивая сомнения в том, что между этой парочкой нечто больше, чем просто секс. Слишком крепко Антон обнимал девушку, да и его периодически вспышки были больно показушными. Будто он старался убедить в своем равнодушии не столько окружающих, сколько себя самого. Парочка ушла, а Алиса все продолжала смотреть на это место. Ровно до тех пор, пока не поймала себя на мысли, что ей бы тоже хотелось вот так. Набраться смелости и поцеловать Елисея. Но только без маски «незнакомки» лично сама Ежова была на такое не способна. Да и к чему, она же отказалась от него. Очнулась, когда ее за куртку что-то дернулось. Поначалу Алиса подумала, что зацепилась за ветку. Чуть повернулась боком и дернулась, недовольно хмурясь. Лишь спустя секунду поняла, как жестоко ошиблась. Позади кто-то глухо зарычал и тяжело задышал. Ежова замерла, боясь пошевелиться, пискнув от страха не своим голосом: - Если ты маньяк, то у меня с собой только фонарик и сникерс, - таинственный захватчик вновь рыкнул, громко дыхнул и обнюхивая ее. От страха сковало все внутренности, а куртку снова дернули как раз в районе кармана. Медленно, стараясь не делать резких движений, Ежова повернула голову. Ее руку лизнули раз, другой, а дыхание перехватило, стоило рассмотреть в темноте очертания таинственного нападавшего. - Г-р-р, - урчаще отозвался медведь, отойдя немного и чуть приподнявшись на лапах. Его шею крепко обхватывал ошейник с мигающим беспрестанно датчиком отслеживания. - Ик… - икнула Ежова, стараясь не дрожать и не шевелиться, но губы против воли прошептали: - М-м-медведь… Она даже шагов не слышала, не видела бегающего светящегося зайчика, выхватившего ее среди деревьев. Бледную, растрепанную и насмерть перепуганную, смотрящую. С ужасом на дикого хищника. - Ты чего тут делаешь, Ежова? – недовольно поинтересовался Елисей. Затем нахмурился, заметив ее вид и переместил свет фонарика на медведя. - Ох, бл* - выдохнул, разглядывая густую грязную коричневую шерсть с налипшими листьями и травинками, а сам хищник зафырчал, пытаясь спрятать морду от света.