Я в растерянности оглядела весь свой штаб. — А что у меня есть, Сергей Иванович, что нужно им? — спросила я Кряжимского. Тот в ответ пожал плечами и отвел глаза. Внезапно дверь кабинета тихо скрипнула и начала медленно приотворяться. Я вздрогнула и едва не вскрикнула. Нервы уже были ни к черту. Виктор резко развернулся на стуле, Маринка застыла, а Сергей Иванович снял очки и начал быстро их протирать. Как видно, мой рассказ подзавел всех. Дверь открылась больше, и в кабинет заглянул Ромка, оставленный, как всегда, «на всякий случай» в редакции. Маринка перевела дыхание. Виктор расслабился и спокойно повернулся к столу. — Ольга Юрьевна, — сказал Ромка, — к вам пришли… Ромка зашел в кабинет и прикрыл дверь за собой. После этого он тихо уточнил: — Та самая пришла, в тапочках, которой наши стены не нравятся. Маринка тут же поднялась со стула. — Я сейчас выясню, что ей, заразе, нужно, — сказала она мне и вышла вместе с Ромкой. — Вас оставить наедине с клиентом? — спросил у меня Сергей Иванович. Виктор только поднял голову, но тоже ожидал моего ответа. — Я думаю, что не стоит, — ответила я. — Поговорю с ней при вас. Может быть, потом мне потребуется ваша помощь. Вернулась Маринка. — Они-с имеют желание-с пообщаться с вами лично-с, — доложила она и добавила: — На этот раз про стены промолчала… — Пригласите, — подыграла я ей. Маринка распахнула дверь. Вошла Света Николенко. Осмотрев мой кабинет, она прошла ближе к столу, поздоровалась со всеми, и я предложила ей присесть на свободный стул. — Три дня прошло, — без вступления заявила Света и, сев на стул, стала ожидать моей реакции. Я поняла, о чем идет речь, но решила немного наказать нахалку, показав ей, кто в этом кабинете хозяин. — Я не понимаю вас, — ответила я. — У меня была договоренность с Юлией Афанасьевной о встрече с нею сегодня. А что хотите вы? — Она в больнице, — поморщившись, ответила Света, — и попросила меня зайти и выяснить, когда вы будете печатать фотографии. Я, не торопясь, достала сигарету из пачки и закурила, обдумывая ответ. — Мы не будем публиковать то, что нам передала Юлия Афанасьевна, потому что для нас это не представляет интереса, — медленно сказала я, с любопытством рассматривая, как изменяется выражение Светиного лица. — Так, значит, — угрожающе спросила Света и вскочила, оттолкнув стул, — вы думаете, я не видела, как вы шушукались с этой… Ниной Петровной, а потом с секретаршей? Договорились, да? И почем нынче пресса? — Совсем неинтересно вас слушать, — едва не зевнув, призналась я. — Отдайте мою расписку и получите ваши фотографии, а потом можете предлагать ваш так называемый компромат кому угодно. Расписку верните, пожалуйста. Света замялась, оглянулась и, притянув ногой стул, опять присела напротив меня, покусывая губы. — Ее украли, — сказала она тихим голосом. — Расписку то есть. Я могу написать вам новую. Я отрицательно покачала головой: — Не пройдет. Я уже вижу, с кем имею дело, и мне не хочется сейчас отдать фотографии, а потом отбиваться от вас же, когда вы найдете расписку. — Этого не будет! — воскликнула Света. — Ее действительно украли, сразу после того, как мама вышла от вас. Следователь сказал мне, что вы об этом знаете… Вы все заодно! — вдруг опять выкрикнула Света. — Со следователем? — вежливо спросил у нее Сергей Иванович. — С бандитами, — уточнила Света. — Отдаете мне фотографии? — Конечно, отдаю, — кивнула я, — в обмен на расписку. Иначе не могу, сами понимаете… — Я понимаю, я-то хорошо все понимаю. — Света встала, гордо вскинув голову, и осмотрела всех нас. — Вы пожалеете об этом, причем очень скоро. — Я готова вернуть вам фотографии в любой день, только в обмен на мою расписку, — подвела я итог разговору. — Мы не можем принять их к публикации, потому что они не отвечают профилю нашей газеты. Мы слишком солидны для вашего условного «компромата». — Я так и знала! — воскликнула Света. — Ну ничего, и на вас будет найдена управа. Мама сейчас в больнице, но скоро она выйдет, и мы займемся вами вплотную. — Не нужно меня пугать, пожалуйста, — поморщилась я. — И без вас, к сожалению, таких любителей очень много. Кроме того, еще есть любители подкидывать в дамские сумочки разные предметы. — Что-о? — спросила Света. — Я вас не понимаю. Вы это о чем? — Неважно. — Я тоже встала. — Возвращайтесь с распиской, и все получите. — Мое возвращение вас может и не обрадовать, — посулила Света и вышла, не попрощавшись. Я ожидала, что она еще и дверью хлопнет, но она сдержалась. Маринка пошла ее провожать. — Какая резвая девочка, — оценил Сергей Иванович Свету и тоже закурил. — Как вы думаете, Ольга Юрьевна, чем она вас пугала? — Понятия не имею, но у меня создалось впечатление, что она ничего не знает о долларах. Она действительно не поняла, что я имела в виду, когда сказала про сумочку. Или она хорошая артистка. Но какой смысл ей притворяться? — Не забывайте, что общий смысл пока вообще непонятен, — напомнил мне Сергей Иванович. — Хотя, может, вы и правы. Да и откуда у ее матери десять тысяч баксов? Это сам Карманов или его жена, возможно, могли бы выделить такие деньги на нужное для них дело… — Молодец! — Маринка с довольным видом ворвалась в кабинет. — Здорово ты ей хвост ошпарила: выскочила из кабинета и бегом на выход… — Виктор, — позвала я, — ты приготовился к проникновению? Виктор кивнул. — Куда это? — подозрительно спросила Маринка и оглядела нас обоих. — Попробую воздействовать одновременно на Нину Петровну и своего друга Фимочку Резовского. Без их рассказов в этой истории не разобраться, — ответила я. — Неизвестно, кто напал на Юлию Афанасьевну, однако в милицию сообщил об этом почему-то человек из службы безопасности Карманова. После этого был совершен налет на редакцию, потом подкинули мне доллары, когда я была в компании тех же Кармановых, и следом чуть не раскатали «КамАЗом»… Вчера еще разок попытались… раскатать… Так как сам Карманов в истории с двумя женщинами является призом, вряд ли это он все затеял. А на его службу безопасности может повлиять только Нина, но никак не Юлия. Сейчас по крайней мере. Зазвонил телефон. Я протянула к нему руку, но Маринка опередила меня. — Я возьму! — сказала она и подняла трубку. — Редакция газеты «Свидетель»… Прослушав, что ей сказали, она, опустив трубку, зажала мембрану ладонью и шепотом объявила: — А вот и сама Нина Петровна Карманова желает с тобой поговорить. — На ловца и зверь бежит или легка на помине, как правильно? — спросила я у Маринки. — Чует кошка, вот как, — огрызнулась Маринка и подала мне трубку. — Здравствуйте, Оля, узнали? Это Нина Карманова, — сообщила мне Нина Петровна, и я поспешила убедить ее, что и узнала, и рада слышать ее голос. — У вас все нормально, Нина Петровна? — спросила я вежливо, лишь бы что-то сказать. — Хотелось бы надеяться, — рассмеялась Нина Петровна. — Мне бы встретиться с вами, нужно поговорить кое о чем. Как у вас сегодня со временем? — Ой, вы знаете, пока не могу сказать, — уклончиво ответила я. — Минуточку подождем, сейчас секретарь принесет блокнот, и я вам отвечу… А как у вас, Нина Петровна? Никакого блокнота Маринка мне приносить не собиралась, да он мне не был и нужен. Я хотела выяснить время, в которое Нина с большой долей вероятности не могла появиться в той самой квартире, где они с Фимой консультировались. Ко взаимному удовольствию, надеюсь. — До обеда я совершенно свободна, — сказала она, — а вот после обеда, только уже под самый вечер, где-то начиная с шести… Я внимательно прослушала ее слова и тут же приняла решение. — К сожалению, Нина Петровна, вот мне секретарь сообщает, что до обеда я буду занята. Давайте встретимся вечером? Созвонимся и в кафе зайдем, там и поговорим. Хорошо? На этом мы с Ниной Петровной и порешили. Положив трубку, я оглядела свой штаб. — Нина сказала, что до обеда она свободна. Ну что, Виктор, едем к ним в гнездышко? Виктор кивнул и встал. — Спецоборудование не забудь, ладно? — совершенно излишне напомнила я ему, и он снова кивнул. Маринка открыла было рот, чтобы что-то сказать, но, натолкнувшись на мой взгляд, медленно закрыла его и вздохнула. — Раз надо, значит, надо, — проговорила она и жалобно посмотрела на меня и на Виктора. — Остаешься в редакции за главную, — порадовала я ее, но тут же разумно добавила: — После Сергея Ивановича, конечно. Маринка нагнулась над подносом и стала собирать на него чашки.