Я посмотрела мимо неё туда, где отец уже разговаривал с высоким черноволосым мужчиной. Отец сгорбил плечи, будто пытался поклониться боссу, не кланяясь. Это зрелище оставило во рту горький привкус. С маминой ладонью на своей пояснице, я подкралась поближе к отцу и его боссу. Мы остановились в нескольких шагах позади них, ожидая, когда они повернутся к нам. Темные глаза Фальконе нашли меня прежде, чем отец заметил наше присутствие. От холода у меня по спине побежали мурашки. Его яркая белая рубашка и черный галстук-бабочка делали его ещё более пугающим, учитывая, что, как правило, галстуки-бабочки делали их владельцев забавными. Обменявшись несколькими ничего не значащими любезностями, меня, наконец, отпустили, и я бросилась к одному из официантов, державшему на ладони поднос с бокалами шампанского. Он был одет в белый смокинг и белые, начищенные до блеска, ботинки. По крайней мере, их легко было заметить. Один из наших телохранителей следовал в нескольких шагах позади меня, когда я отошла от родителей, а другой встал на краю собравшихся гостей и следил за моими родителями. Я удивилась, зачем нам вообще понадобилась охрана на вечеринке наших предполагаемых друзей. Я отогнала эту мысль, желая насладиться сегодняшним вечером, и взяла бокал шампанского с быстрой благодарностью, затем сделала большой глоток колючей жидкости, морщась от терпкого вкуса. — Как ты можешь делать такое лицо, когда пьешь Дом Периньон, лучший напиток в мире, — сказала Триш, объявившись передо мной из ниоткуда, и хватая бокал шампанского для себя. — Это вода царей, — нараспев произнесла Анастасия, что нервировало меня, так как я не была уверена, шутит она или говорит правду. — Пытаюсь привыкнуть, — призналась я, убирая бокал ото рта. Алкоголь начал творить своё волшебство, и я была благодарна за это после короткого разговора с Фальконе. Обе мои подруги были стильными до совершенства. Анастасия в серебристом платье в пол и Триш в светло-зеленом коктейльном платье до колен. Не то чтобы я ожидала от них чего-то меньшего. Они подробно рассказали мне о поездке по магазинам за новыми платьями для этого случая. Конечно, мне не позволили поехать с ними, несмотря на все мои попытки убедить родителей. Вместо этого мать заставила меня надеть платье, купленное на Рождество в прошлом году. Единственным моим утешением было то, что никто, кроме моей семьи, не видел меня в нём, так что я не была смущена перед подругами. — Слышала, это уже вошло в привычку, — задумчиво добавила Триш. Она сделала маленький глоток из своего бокала, выражение её лица стало блаженным. — Полагаю, я всегда питала слабость к Дом Периньон, и за последний год у меня было достаточно возможностей привыкнуть к нему, а в будущем я намерена пить его ещё чаще. Они с Анастасией рассмеялись, а я снова прокляла родителей за их опеку надо мной. Если Триш и Анастасия могли противостоять предполагаемым опасностям нашего мира, то и я тоже. Триш одарила меня дразнящей улыбкой и обняла одной рукой, стараясь не испортить ни прическу, ни макияж. Анастасия только улыбнулась. Её лиф был шедевром из жемчуга и вышивки. — Боюсь, что зацеплюсь, если мы обнимемся, — сказала она извиняющимся тоном. — Разумно, — сказала я, делая ещё один глоток из своего бокала и заставляя своё лицо выражать восторг вместо отвращения от вкуса напитка. Я знала, что для большинства людей это шампанское было вершиной их фантазий, но я просто не могла наслаждаться им. Мне придётся приложить усилия, если я не хочу снова увидеть жалостливое выражение лица Анастасии. — Одна из твоих шпилек болтается, — сказала она. Моя свободная рука взлетела к тому месту, куда она смотрела, и я попыталась найти шпильку, прежде чем она испортит мою прическу. Другие гости и без того бросали взгляды в мою сторону, так как это был мой дебют на вечеринке. Я не могла рисковать и выглядеть менее чем безупречно. — Позволь мне, — сказала Триш и просто отодвинула шпильку на несколько дюймов назад. — Всё. Сделано. Её улыбка была доброй. И это всё? По реакции Анастасии можно было подумать, что я совершила непростительный модный грех. — Сегодня выбор хороший, — сказала Анастасия. Её взгляд задержался на группе мужчин напротив нас, давая понять, что она говорила не о закусках. Мужчины в центре её внимания были, как минимум, лет на десять старше нас, и когда я осмотрела остальную часть комнаты, поняла, что мы являлись самыми молодыми гостями. Большинство присутствующих работали на Фальконе. Это была вечеринка для своих подданных; я сомневалась, что у него есть друзья. Такие люди, как он, не могут позволить себе такую роскошь. — Но, конечно, теперь, когда ты помолвлена с Козимо, ты больше не можешь смотреть на других мужчин, — продолжала Анастасия, возвращая меня к реальности. Я не знала, что на это ответить. Её голос звучал странно. Она ревновала? Отец, вероятно, уже подыскивает ей подходящую пару, так что скоро она тоже будет помолвлена. — Мы все скоро выйдем замуж, — сказала я успокаивающим тоном. — Ты заполучила самого высокопоставленного холостяка, это точно, — сказала она с натянутой улыбкой. Потом рассмеялась и чокнулась со мной бокалом. — Шучу, не смотри так удивлённо. Я с облегчением рассмеялась. Мне действительно не хотелось биться с Анастасией из-за Козимо. У всех нас будет хорошая партия для замужества. Заиграла музыка, и я сделала ещё глоток. Я начала расслабляться благодаря алкоголю, распространяющемуся по моей крови, и почти не обращала внимания на случайные любопытные взгляды других гостей. На следующей вечеринке я уже буду одной из них, а в центре внимания будет кто-то другой. Триш постукивала ногой по деревянному полу в такт песне и напевала, прежде чем Анастасия бросила на неё взгляд. Мне пришлось подавить смех. Динамика между ними, временами, была нелепой. К моему удивлению, я поняла, что даже мой телохранитель исчез из поля зрения, предоставляя мне время с моими подругами. Медленно, но верно, этот вечер становился всё лучше. Я знала, что Талия устроит мне взбучку, когда я вернусь сегодня вечером, но наши родители были правы, утверждая, что она слишком молода для светского мероприятия в доме Фальконе. Конечно, я не скажу ей этого снова. Будет достаточно трудно заставить её простить меня, хотя несколько пикантных слухов, вероятно, её успокоят. Не то чтобы я являлась опытной светской львицей. Мне придется положиться на Триш и Анастасию. Во мне поднялась обида на отца. Возможно поэтому, он отказывался брать меня на светские мероприятия, потому что думал, что я поставлю его в неловкое положение перед боссом. Я несколько раз слышала, как он рассказывал матери, каким ужасным и жестоким был Фальконе, поэтому отец думал, что я могу сжаться в страхе перед этим человеком, что было смешно. Он всё ещё был человеком, а не монстром, каким его всегда представлял отец, а даже если бы он и был таким, я очень сомневаюсь, что ему бы не понравилось видеть, как я трясусь от страха. Это, вероятно, взбудоражило бы его, будь он мужчиной, которого отец описывал. — На мой вкус, они слегка староваты, — сказала Триш, после чего сделала ещё один глоток шампанского, возвращаясь к нашей предыдущей теме. — Мне всё равно. Хочу, чтобы мой муж относился ко мне, как к принцессе, а мужчина постарше с большей вероятностью, оценит меня, нежели чем молодой парень, — сказала Анастасия. Она понимающе улыбнулась мне. По какой-то причине улыбка ощущалась фальшивой. — Из того, что я слышала, сделка между твоей семьей и Козимо почти завершена, так что скоро состоится твоя помолвка. Я нахмурилась, услышав слово «сделка», когда речь зашла о замужестве с Козимо. Но, честно говоря, этот термин, возможно, лучше всего подходил для этого соглашения. Я слегка пожала плечами, пытаясь изобразить безразличие. Я не хотела говорить о нём сегодня вечером, тем более что эта тема, казалось, раздражала Анастасию. — О боже, Фальконе пригласил своего монстра, — прошептала Триш, хватая меня за руку и почти заставляя пролить шампанское на её платье. Я проследила за её широко раскрытыми карими глазами в угол комнаты, где высокий мускулистый мужчина прислонился к стене. Он был одет в белую рубашку, плотно облегавшую его массивную грудь, чёрный костюм и чёрные туфли. На самом деле, если принять во внимание только его наряд, он ничем не отличался от других мужчин в комнате, за исключением отсутствующего галстука. Но остальное, Господи, помилуй. Он выглядел слишком спокойным для кого-то вроде него. Или, по крайней мере, пытался выглядеть. Никого не обманешь насчет его характера. Казалось, он исходил от него, как тёмное облако опасности. Он был почти осязаем даже издалека. Отец упоминал о нём раз или два приглушенным голосом, но я никогда его не видела, и он определенно был не из тех, кто появляется в газетных сплетнях. Я сомневалась, что какой-нибудь журналист был настолько безумен, чтобы рисковать навлечь на себя гнев мужчины, подобного ему. — Бастард — так его называют большинство людей, — добавила Анастасия. Она была похожа на кошку заметившую птичку. Я знала, почему она так взволнована. Пока ничего интересного не произошло, но Анастасия, вероятно, надеялась, что это может послужить поводом для приличных сплетен. — Какое его настоящее имя? — спросила я. Однажды я попыталась вытянуть это из мамы, но взгляд, который она бросила на меня, помешал мне спросить снова. — Я не знаю его настоящего имени. Никто не знает. В лицо люди зовут его Гроулом (прим. переводчика: Growl — в переводе с английского — рычание), а Бастардом за спиной. Я посмотрела на них. Серьезно? Оба имени не подходили ему. Кто-то должен знать его имя. По крайней мере, Фальконе. Он знал всё о своих подчинённых. — Почему его так называют? Анастасия пожала плечами, но не посмотрела в мою сторону.