«Что о ней можно сказать? Молода, безотвественна и крайне зла, — подумал Гончаров, разглядывая обильный пирсинг на лице дочери. — А что можно сказать обо мне? Только два факта — как муха паутиной, я опутан делами и собственным избалованным дитятей!» — Что ты так смотришь, па? — усмехнулась Даша. — И не скрипи зубами, а то мне страшно… — Где ты была всю неделю, чертовка? — Гончаров потянулся за халатом. — Ты ей сломала нос, а если бы она подала на тебя в суд, а?.. — Не подала и уже не подаст, а почему? Потому что боится, сучка драная, — заразительно рассмеялась Дашка. — Даш, ты же седьмая вода на киселе самой Наталье Гончаровой! Ну, на кого ты похожа, Дашка? — Михаил Васильевич, запахнув халат, сел. — На обезьяну? — А что, Гончарова та ещё была стерва, разве нет? — нараспев ответила Даша. — Я хочу, чтоб ты сию же секунду убралась из моего дома, — Гончаров показал на дверь. — И если ты ещё хоть раз, не дай бог, прикоснёшься к кому-нибудь… — Ладно, пап, обещаю, что многодетную телеведущую я пальцем не трону! — отмахнулась Дашка. — Ну, если только пальцем ноги… — Вон!.. — вскочил Гончаров. Дверь хлопнула, Гончаров поморщился, услышав удаляющийся смех дочери. «В работе наступило небольшое затишье, значит, можно попытаться обстряпать личное счастье? — подумал он, доставая из-под кровати гантели. — Впрочем, если я не смогу нейтрализовать скандалистку-дочь, все мои попытки, как и предыдущие, окончатся полным провалом». Попытка № … «Манеж». Именно там он столкнулся со своей бывшей женой Инной пару дней назад. Она плыла по залу с молодым спутником. Увидев Гончарова, помахала ему крокодиловой сумочкой «Биркин» — под цвет ультрамариновых линз. «Идеальная бесстрастная кукла — великолепная спутница для бизнесмена. При этом Инка всегда умудрялась смотреть в одну сторону со мной, так почему же, о, Боги, мы расстались?.. Неужели, мы надоели друг другу, как когда-то так любимые нами лангустины?» — Здравствуй! — Инна подставила щёку для поцелуя. — Даша, — начал Гончаров, покосившись на юного спутника жены, — понимаешь, она… — Живёт с тобой, между прочим, и похожа на тебя, разве не так, Миша? — с улыбкой перебила его Инна. — Повлияй на неё, — попросил он. — Ты был так рад, что она осталась с тобой, помнишь? Горд и убежден в своей правоте, — улыбнулась бывшая жена. — Признаюсь, мне ещё тогда было смешно, Миша. — Ты давно её видела? Она ведёт себя неправильно, Инна, пойми… — Я видела её неделю назад, она похожа на оторву — язвительная, злая! — Инна поискала глазами своего спутника. — Значит, не поможешь? — буркнул Гончаров. — С удовольствием бы, но как, скажи?.. Она меня не слушает! — Инна поправила выбившуюся из причёски прядь. — Пообедаем как-нибудь? — спросил Гончаров. — Конечно, звони, но Дашку я больше к себе не возьму! Она будет спать с моим теперешним мужем, как пить дать! Исключительно из вредности, — с улыбкой Будды покачала головой бывшая жена. — Ты купил ей квартиру, какую она хотела?.. Гончаров кивнул. — Выдай её замуж!.. Или пошли учиться в Кембридж. Не хочет? — Инна хихикнула. — Значит, любит своего папу Мишу! Умная девочка, умная… Поезд ушёл, Миша. Я очень хотела, чтобы она осталась со мной, но она выбрала своего героя — тебя. Пока, Миша, бай-бай! Глядя вслед бывшей жене, Гончаров увидел себя в одном из зеркал и удивился выражению своего лица. Границы дозволенного На краю стола криво лежала папка с компроматом. Гончаров за четверть часа раз сто посмотрел на неё, не решаясь раскрыть. Ему до тошноты не хотелось переходить границы дозволенного, ведь душевный покой нельзя купить ни за какие деньги. — Она совершила что-нибудь такое? — сквозь зубы спросил он у начальника службы безопасности. — Читайте сами! — закурив, умело ушёл от ответа Пикорин. — А Лера как сейчас себя чувствует? — Всё заживёт, как на дворняжке!.. — закашлялся от смеха Пикорин. — А её нос?! — На месте, — поводил своим носом-картошкой руководитель службы безопасности. Михаил Васильевич Гончаров быстро открыл папку с компроматом на собственную дочь, но читать так и не решился. — Она ворует? — тихо спросил он, закрывая папку, и уже твёрже повторил: — Дашка ворует?.. — В основном, по мелочи, — кивнул Пикорин. — Зачем? — возмутился Гончаров. — У нее же две платиновые карты… — Адреналин. — Давно? — Лет с одиннадцати, — Пикорин посчитал в уме: — Уже больше шести лет! — А что еще? — выдохнул Гончаров. — Запои, наркотики, мелкое хулиганство… — Наркотики, хотя бы легкие?.. — застонал Гончаров. — Кокаин, — бесстрастно произнёс Пикорин. — Что же делать? — Гончаров сжал голову руками. — Ничего. Она успокоилась, — негромко сказал Пикорин. — Особенно последние полгода. — Но она активно учит меня жить, — Михаил Васильевич вскочил, словно стул на котором он сидел, дал ему пинка. — Я нахожусь под колпаком у собственной дочки! — Видимо, вы забыли внушить ей систему ценностей, — буркнул Пикорин, внимательно разглядывая паркет. — Что ты имеешь в виду? — устало спросил Гончаров. — Она вся обвешана этими ценностями! — У Дарьи — ваш ум и хватка, при этом полное отсутствие такого естественного чувства к людям, как доброта, — проворчал Пикорин. — По-твоему, я тоже злой человек? — быстро спросил Гончаров. Пикорин усмехнулся и промолчал. — Вообще-то, я предполагал, что уеду из клуба вместе с Ириной, — пробормотал Гончаров. — К счастью, вы были с другой барышней! Вам не жаль Леру, а, Михаил Васильевич? — хмыкнул Пикорин. — Жаль, жаль, — отмахнулся Гончаров. — Мне всех жаль… — А вели себя, как завзятый ловелас! Три девушки за вечер, не слишком ли много? — шутливо пожурил босса Пикорин. — Вика Четвергова потом плакала у меня на плече. — Надеюсь, ты её утешил?.. Не мог же я идти без сопровождения в клуб! — хмуро протянул Гончаров. — И потом, я не знал, что Лера проявит ко мне такой живейший интерес. Было бы нетактично не подыграть ей! Кстати, я весьма рассчитывал на небольшую ревность со стороны Ирины, ведь у женщин чувство соперничества превосходит даже чувство самосохранения. — Ну, и подыграли? — хмыкнул Пикорин. — А почему ты не предпринял ничего, когда Дашка пошла за ней в туалет? — перебил Гончаров. — Я думал, что ваша дочь пошла в туалет, вот и всё, а вот почему вы не задержали её?.. Но с другой стороны, может быть, и к лучшему, что всё случилось так, как случилось, ведь если бы ваша Даша подставила ножку известной телеведущей, то… — Не напоминай мне про телеведущую, — хмуро буркнул Гончаров. — Нейтрализацию Дашки начинаем с понедельника, договорились?..