Истинно ваш, Н. Буллен. Ларс прочел письмо дважды. Во второй раз он понял из него ровно столько, сколько и в первый, то есть вовсе ничего. Однако в голове Ларса возник, словно злобный морщинистый призрак, глядящий из угла, образ того, кто писал его. Даже будто потянуло перегаром от дешевого виски. Или серой. Ларс всегда считал, что в Буллене есть что-то дьявольское. — Совсем рехнулся! — сказал он вслух. Бредятина. Что дальше? Начнет требовать, чтобы ему вернули работу могильщика? Или, что более вероятно, чтобы Ларс провел ему центральное отопление. Тогда Буллену станет совсем хорошо, и он не съедет до самой смерти. Ага, дожидайся! «Я ее для вас вырезал». Вместе с письмом была газетная вырезка. Неужели Рут не заметила ее и оставила в конверте? Обычно она разрезала их чуть ли не надвое. Ларс перебрал стопку бумаги и уже собрался пойти в приемную и спросить, как вдруг увидел небольшой квадратный листок, лежащий на ковре под столом. Он наклонился и поднял его. «ТАИНСТВЕННЫЕ ОСТАНКИ МОЛЧАТ О СВОЕМ ПРОИСХОЖДЕНИИ», — гласил заголовок. Ужасающую загадку таила в себе земля кладбища при церкви Всех Святых в Бамфорде. Во время вскрытия могилы Уолтера Грешама (мэр Бамфорда в 1936–1937 и 1940–1941 годах) с целью погребения его дочери Юнис на небольшой глубине был обнаружен скелет неопознанной молодой женщины. Полиция полагает, что незаконное захоронение имело место в период священства его преподобия покойного Мориса Эплтона. «Мы рассматриваем этот случай как дело об убийстве», — заявила полицейский пресс-секретарь. Отец Джеймс Холланд, священник церкви Всех Святых, сказал нашему корреспонденту: «Все это очень странно и печально. Многие жители Бамфорда знают мисс Юнис Грешам, которая недавно покинула этот мир в возрасте восьмидесяти восьми лет. Все помнят ее многолетний неустанный труд — и в городском совете, и в сфере благотворительности. Старые бамфордцы также наверняка вспомнят преподобного Мориса Эплтона, моего предшественника. Он был превосходным священником и, кроме того, увлеченным садоводом и самым беспристрастным судьей на выставках цветов». В статье были правильно расставлены акценты. Читателей газеты интересовала скорее не сама шокирующая находка, а то, как она связана с Бамфордом и его обитателями. Пальцы Ларса принялись барабанить по столу. Его бросило одновременно в холод и в жар, по спине потек пот. Подавив неприятную дрожь, он подумал, что не исключено, что он подцепил-таки вирус, о котором говорила Рут. Ему было как-то не очень хорошо. Ларс пощупал лоб. Старик что-то задумал. Во фразе «Вряд ли тут что-то серьезное» слышалась скрытая угроза. Серьезное. «А мне-то какое дело? — подумал Ларс. — Этот пропойца что, собирается меня шантажировать?» Да и не в его это интересах. Буллен и так не знает никаких проблем — живет под крылышком матери, в доме, принадлежащем Холденам. Он же не такой дурак, чтобы рубить сук, на котором сидит. Но тем не менее в Ларсе зашевелился червячок беспокойства, даже тревоги. Любой общественный деятель, любой политик — а особенно такой молодой, перспективный и амбициозный, как Ларс, — всегда может стать жертвой скандала. Были случаи, когда репутация разлеталась вдребезги от самых пустяковых вещей, вроде забытых эпизодов из прошлого, ошибок молодости, проступков подчиненных. Пресса вцепляется в такой материал мертвой хваткой. Поэтому осторожность никогда не помешает. От письма и газетной вырезки, которые сами по себе были просто бумажным сором, исходил запах опасности. Призрак Буллена в углу кабинета растаял, на его месте возникло темное существо без лица. Вот его Ларс боялся по-настоящему. Он вернулся к окну. Прохладный ветер, гуляющий над рекой, высушил его влажный лоб. Крупная дрожь еще раз сотрясла тело, затем незваный озноб прошел. Система терморегуляции организма снова заработала как надо. У Ларса вырвался смешок. Надо же, расстроился из-за дурацкой записки никчемного старика. Это все работа. Он тратит на нее чересчур много нервной энергии. Хорошо еще, что скоро каникулы. Ни при каких обстоятельствах ему нельзя терять хватки — он хорошо знает, чем это заканчивается. С ним этого не должно случиться. И не случится. На Темзе, подбирающейся к самому зданию парламента, сегодня было оживленно. Мимо медленно шла экскурсионная лодка. Человек с громкоговорителем указывал на фасад парламента и, очевидно, рассказывал экскурсантам о знаменитом Биг-Бене. Оставляя на темной маслянистой воде два пенистых белых гребня, которые трансформировались в длинные расходящиеся волны, лодку обогнал мощный полицейский катер. При виде его Ларс нахмурился. Он вернулся к столу и перечел письмо и газетную вырезку. На него накатила волна злости. Он смял бумаги в кулаке и уже собрался выбросить их в мусорную корзину, но в последний момент, повинуясь инстинкту, остановился, расправил их, затем аккуратно сложил и спрятал в нагрудный карман. В выходные он поедет в свой избирательный округ. Он специально придет к Буллену и в недвусмысленных выражениях объяснит ему, что, какую бы аферу тот ни задумывал, она с самого начала обречена на провал. — Не на того напал! — мрачно сказал Ларс. — Вздумал со мной шутки шутить. Не выйдет! Телефон на столе пронзительно зазвенел. Ларс чуть не подпрыгнул от неожиданности. Он поднял трубку. — Мисс Причард на линии, — услышал он голос Рут. — Я соединяю? — Конечно! Свободная рука Ларса опять сама собой потянулась к волосам. В трубке зазвучал другой женский голос. — Дорогая! — воскликнул Ларс. — Да, конечно, — добавил он через секунду, а еще через пять спросил уже менее уверенно: — А стоит ли? — Наконец он сказал: — В эти выходные? Ну, если ты уже решила… Да, Энджи. Естественно, ты права. Я согласен, ты же сама знаешь. — К этому времени в его голосе уже слышалось раздражение. — Но, к несчастью, она собирается устроить званый у… Голос на другом конце линии разразился целым потоком фраз. Ларс отнял трубку от уха и сдался: — Ну, как скажешь. Он положил трубку и посмотрел в окно. Солнце, все утро едва пробивавшееся сквозь облака, теперь совсем исчезло — как и хорошее настроение Ларса. Однако он уверенно сказал себе, что скоро разберется с этой небольшой неприятностью, очередной и далеко не самой серьезной в длинном ряду проблем, уже решенных им в прошлом. Его звезда восходила. Ничто не должно помешать ее восходу. Ничто. * * * — Многочисленные колото-рубленые раны, намеренно нанесенные ножом с тяжелым широким лезвием или мачете. — Маркби поднял глаза от отчета. — Похоже, доктор Фуллер вполне уверен в оценке. — Некоторые кости расщеплены, на других остались повреждения в форме поперечных и диагональных борозд, — сказала Луиза Брайс. — Результат колющих и рубящих ударов, нанесенных со значительной силой. — Возможно, убийца попытался расчленить тело, но не смог? — Для этого удары слишком беспорядочны. Доктор Фуллер считает, что они характерны скорее для яростного нападения. Маркби закусил губу. — По прошествии такого долгого времени у нас почти нет шансов найти орудие убийства. — Мы прочесываем кладбище. По краям территории, подальше от центральной дорожки, много лет никто ничего не трогал. Трава в два фута высотой и заросли ежевики. Траву мы скашиваем, ежевику срезаем под корень. Если туда что-нибудь бросили, даже двенадцать лет назад, оно лежит там до сих пор. Он показал на вторую пачку скрепленных степлером листов: — А это что? — Это от криминалистов. — Брайс зашелестела листами. — Они исследовали под микроскопом остатки материи, а также пластмассовые пуговицы — предположительно, от летнего платья — и то, что осталось от сандалий. Искусственные подошвы сохранились лучше, чем кожаный верх. Маленький размер. Модель массового производства, вроде тех, что распространяются через сетевые магазины. Вот что интересно: в следах человеческой ткани и образцах почвы было обнаружено необычно большое количество насекомых. Материалы были переданы экспертам-энтомологам. Тут список длиной в целую милю! Брайс бегло просмотрела список и продолжила: — В числе прочих здесь фигурируют мокрицы, уховертки и осы, а также яйца Calliphora vomitoria. — Она сделала секундную паузу. — Очевидно, это обыкновенная мясная муха. Их еще называют трупными или падальными. Экспертов удивило количество яиц. Видимо, этих синих чудовищ собралось вокруг нее несметное количество. Эксперты пришли к выводу, что в течение как минимум нескольких часов тело было защищено от насекомых только наброшенной на него материей. За это время к нему наведались все летающие и ползающие твари, какие только были в округе. На оконном стекле появились капли дождя. Покосившись на них, Маркби подумал, что даже Мередит должна признать, что такая погода не очень подходит для длительного отдыха на природе. Ну, если только ты не рыбак, конечно. Маркби не увлекался рыбной ловлей, но смутно знал откуда-то, что рыбакам — или рыбе — как раз нравится дождливая погода. А еще рыбе нравятся мухи. Вокруг этого трупа мух собралось необычно много. — Мокрицы, осы, уховертки… Лу, ты, случайно, не разбираешься в садоводстве? Она состроила гримасу: — Я живу в квартире. Ну, есть у меня пара горшков с геранью на балконе. А что? — Да вот я думаю, — пробормотал он, — не лежала ли она, к примеру, в сарае для рассады. Наверное, мысль о рыбе крепко засела у него в подсознании, поскольку по дороге домой он остановился и купил на ужин жареной трески с картошкой. Ему нравился шум и запах кафе, специализирующихся на рыбе с картофелем фри. Он любил шипение масла, звон металлической утвари, резкий запах уксуса даже больше, чем вкус самого блюда. Однако сейчас он проголодался. Оказавшись у себя в кухне, он развернул оберточную бумагу. Рыба еще не совсем остыла, но была уже не такой горячей, как следовало бы. Он переложил все в тарелку и поставил ее в микроволновую печь. Затем стал делать бутерброд с маслом. Ничто не дополняет рыбу с картошкой лучше, чем такой бутерброд. Но подсознание продолжало работать. Маркби застыл с ножом в руке, затем начал рассеянно совершать в воздухе колющие движения. Большой нож. Яростная атака. Нападение сумасшедшего? Вообще-то он скептически относился к сумасшествию как к причине для убийства, но, когда такое случается, виновного обычно быстро находят, поскольку такое убийство часто происходит при свидетелях либо предваряется угрозами и неконтролируемыми агрессивными выходками. Кроме того, нередко оказывается, что убийца длительное время находился под наблюдением психиатров. Однако сам факт захоронения на кладбище, причем с соблюдением такой секретности, что тело пролежало в земле годы, прежде чем было обнаружено по чистой случайности, указывал на то, что убийца не был безумцем. Это действие было совершено с холодным рассудком. Итак, если не сумасшествие, тогда что? Ненависть? Ярость? — Аффект! — вслух сказал Маркби. Мысли его потекли в другую сторону, он подумал о Мередит. Его охватило чувство вины. Он до сих пор не поговорил с ней о том, что, по-видимому, их совместный отдых отменяется. Откладывать дольше было бы непростительно. Но с другой стороны, было бы невежливо и несправедливо просто позвонить и объявить, что у него много работы и ему не удастся сейчас взять отпуск. Он, по крайней мере, должен сам приехать к Мередит и сказать ей это при личном разговоре. Он подождет до дня дознания: ведь кто знает, может быть — хотя шанс очень невелик, — это дело вдруг раскрутится само собой в течение нескольких дней. Иногда такое случается, против всяких ожиданий. Тогда коронер будет доволен, и он сможет уйти в отпуск с чистой совестью. * * * Осыпаемая мелким дождем, шеренга полицейских медленно двигалась сквозь густой кустарник, захвативший весь периметр старого кладбища. Братья Лоу, Дэнни и Гордон, оба совершенно нечувствительные к погоде, какой бы она ни была, сидели около своего сарая и наблюдали за происходящим. Для сидений они использовали пару тачек. Они устроились в них, как в шезлонгах, свесив через край ноги в тяжелых ботинках. В таком положении они были очень похожи на двух Гаев Фоксов, каких детишки делают из соломы и старой мешковины и возят по улицам в Ночь костров, выпрашивая мелочь у прохожих. Они курили кривые самокрутки и время от времени перебрасывались парой слов. — Что они там делают, в этом углу? — спросил Гордон. — Могила Грешамов в другой стороне. Чего они ищут? — Черт его знает, — ответил Дэнни. — Они землю отсюда мешками таскали! — сказал Гордон. — Я слышал, пуговицы какие-то нашли. Я им говорил, они могли в земле не знаю сколько лет пролежать. Гарантию даю, они к этим костям вообще отношения не имеют. — А ну как они могут это выяснить? — сказал Гордон с любопытством и сомнением. — А ну как они могут сказать, откуда эти пуговицы и сколько им лет? Дэнни сплюнул за борт тачки: — Вот бы им поглядеть, чего я в свое время из земли выковыривал!