– Глава, вы просили уведомить о… – Где мой сын? – чей-то рык оборвал на полуслове невидимого мне подчиненного Хашера. И в поле моего зрения появилась очередная супружеская пара, даже не знаю почему, но ощущала это самой своей сутью. Еще показалось, что они связаны призрачно-золотистыми нитями. И то, что это серые драконы тоже догадалась: их «расцветка» совпадает с цветом симпатичных пятнышек на втором яйце. Красивые, сероглазые, волосы у женщины густой серебристой волной ниспадают до талии, а у мужчины заплетены в косу и украшены странными штуками, похожими на лезвия. Платье и кафтан благородного темно-серого цвета, с черной вышивкой по подолу и рукавам. – Боги, Майдаш, наш сыночек жив! – судорожно всхлипнула серая красавица, тоненькая, как тростинка, лет двадцати на вид, а как на самом деле, если моей несчастной мамочке было «лишь» сто лет, еще предстоит узнать. Девушка опустилась на колени и буквально подползла к нам, зажимая рот ладонями, видимо, чтобы не кричать от избытка чувств и нас не пугать. – Дан Вайлет, кто это сделал? Кто виноват? – обратился к Хашеру, насколько я поняла, Майдаш. Спросил тихо, но таким зловещим тоном, что я содрогнулась. – Как только я узнаю кто – будет вечность молить о смерти, – поклялся Хашер. – Скорлупа треснула, – в ужасе всхлипнула серая женщина. – Небо, мой сын умирает! – Кло, успокойся, любимая, я чувствую, он еще жив… – Не пугай мою девочку! – Хашер резко подался вперед и перехватил руку Майдаша, потянувшегося к сосуду-желобу. – Почувствуй магию, сейчас их защищает и питает через малышку сам Древний. Самое страшное позади, им просто нужно время. Двое мужчин замерли, сверля друг друга взглядами. Наконец серый опустил глаза, но провел вдоль защиты ладонью, проверяя слова Хашера, как это уже делала Фиала. Какое-то время обе женщины молча сидели на коленях у желоба, буквально светясь от радости, и такие же счастливые мужчины стояли позади них. Все вели себя тихо-мирно-умильно, как у кроватки со спящим младенцем. Я уже было зевнула и хотела закрыть глаза, но тут раздался крик: – Я требую сбора Поднебесного Посада! Я требую ответа! Я требую наказать повинных в смерти моих потомков! Я требую показать мне тело праправнучки! Я требую… – Дамрис, подойди сюда и будь так любезен не орать здесь! – прошипел Хашер. Через мгновение я увидела красивого стройного мужчину лет сорока, с яркими янтарными глазами, золотисто-пшеничными длинными волосами. Весь… золотой, с головы до пят. Только его взгляд не согревал, а отталкивал. Сноб и гордец! – Первая чета Вайлет здесь? Живая? – произнес он зло, глядя на Хашера, а потом перевел уничижительный взгляд на серого. – И ты, Майдаш из рода Хлоймит, правая рука главы и первый палач клана, сам повелитель теней, тоже здесь! А мои внуки лежат внизу, на камнях, подло убитые темными наемниками. Теперь вы протираете хвосты здесь, вместо того чтобы искать убийц… – Не пугай детей, Дамрис, твоя праправнучка жива. Нам необходимо обсудить важный вопрос, – спокойно отозвался Хашер, показав золотому на меня. Трое мужчин смотрели на меня по-разному. Синеволосый Хашер – как отец. Серый Майдаш цепким, внимательным взглядом подмечал каждую деталь, похоже, как и Хашер, пытаясь понять, что и как здесь произошло. А мой биологический прапрадедушка, на вид вполне молодой мужчина, глядел ошеломленно, но не менее внимательно. Затем они отошли от нас, и я слышала лишь негромкое, но злое «бу-бу-бу». Помимо них в пещере раздавалось все больше других голосов, полных страдания и горя, – родители разбирали свою боль. Глава 2 Потянувшись спросонья, я прислушалась к тихим голосам троих мужчин, к которым за неделю вполне привыкла. Они, как обычно, сидели напротив нас, привалившись к стене, и беседовали. За неделю, прошедшую после побоища, я привыкла и к новым жизненным реалиям, и к тому, что попала в другой мир, и к своему телу годовалого ребенка, и даже к тому, что вокруг сплошные драконы. Я даже к Хашеру и Фиале привыкла, как к родным, практически моим собственным, потому что они, не без моего молчаливого желания, основательно готовились сделать меня «полноправной гражданкой» Синего клана. Вот такие цветные названия у драконьих кланов, насколько я поняла из чужих разговоров. Я точно попала на Игаю – драконы между собой периодически упоминали это название здешнего мира и еще Сол. Кроме того, Сол является вторым по значимости божеством после Неба для любого дракона. А древние ящеры, прародители драконов и их слуг виверн, занимают третью ступень в божественном пантеоне. И вот в пещере одного из таких мы и находимся. Приоткрыв глаза и приникнув к серому яйцу, я разглядывала драконов в человеческой ипостаси – мужчин, внутри которых скрываются хищные сущности. Видимо, мой импозантный дед Дамрис вернулся совсем недавно, как обычно, весь раззолоченный, холеный и предельно аккуратный даже в пещере, и сидит на корточках, чтобы не испачкать белые штаны в пыли. Выражение его лица тоже, как обычно, презрительно-высокомерное. За неделю я убедилась, Дамрис – сноб, гордец, патологическая жадина и вообще вредина. Он тягался даже за ненужное. К примеру, устроил истерику за скорлупу от моего яйца и корзину. Кто-то из огромной похоронной команды, собранной из представителей сразу нескольких кланов, унес из пещеры древнего божества и мое «наследство», наводя порядок, а золотой глава, якобы нечаянно узнав об этом, долго брызгал слюной и требовал возмещения «непоправимого» ущерба. Из его занудного разбирательства с Хашером выяснилось, что без разрешения Дамриса мою скорлупу и корзину сожгли на погребальном костре вместе с родителями как дань их памяти прямо на площади древнейшего, давно разрушенного Первого гнезда, являющегося самой почитаемой драконьей святыней. Там сожгли тела всех жертв этой бойни, чтобы души детей и моих родителей быстрее отправились на перерождение и вернулись к близким. И ведь мой прадед видел, более того – знал об этом, но лишь после того, как пепел погребального костра остыл, заявился в пещеру и устроил показательные поиски и страдания. Ох, и грохотало потом эхо от злобного звериного рыка, когда главы Синего и Золотого кланов ушли выяснять, кто кому и что должен. Впрочем, Хашер оказался на редкость спокойным, уравновешенным, мудрым и продуманным драконом, его, собственно, Дамрис тогда вывел из себя. А сейчас они снова беседуют. Хашер и Майдаш разместились прямо на полу, немного мятые, заметно уставшие от недосыпа и навалившихся на них волнений за детей и других забот. Эти двое практически не покидали мой закуток, лишь по крайней надобности выходили по очереди. Майдаш – что черт в омуте, с виду ледяной, но, кажется, чуть тронь – и полезет такая жуть… Насколько я поняла, серые – это отдельный вид драконов, или те, кто правит тенями. Они тоже светлые маги, как и все драконы, но ближе к темным, «пограничники». И вот эта серая грань в их характере отлично чувствуется, о чем высказался Дамрис в пылу «беседы». – Неделя! – практически выплюнул, словно обвинил, глава Золотого клана, и вроде ни к кому конкретно не обращаясь, но косо глянув на Хашера. – Неделя поисков заказчика нападения, а судить некого! Поднебесный Посад ждет! Это немыслимо! Мы платим синим за подпитку яиц древним драконом, платим за вашу охрану, доверяем вам самое ценное, что есть у каждого дракона, – своих детей. А что взамен? Уничтожено больше тридцати яиц сильных, родовитых драконов, а все поиски впустую. Виноватые так и не найдены! – Ты обвиняешь в этом синих? – зашипел Хашер, оттолкнувшись от стены и садясь прямо. – Да, это территория моего клана. Да, охраняли мои драконы, но ты сам видел, лично, что все они убиты. Самым жестоким из возможных способов… – Видел, – тоже прошипел Дамрис. – И по тому, как они погибли, понятно, что убил их кто-то практический свой, тот, от кого они приняли отравленную еду и вино, кого никогда и ни при каких обстоятельствах не заподозрили бы. Так кто мог столь легко подобраться к сторожевому посту яслей? Ведь всем, абсолютно всем известно, что ясли охраняют самые сильные и опытные воины! Те, кто абы кого не подпустят, а тем более – не примут чужую пищу! – И что? – Хашер вскинул синие брови, подначивая оппонента закончить обвинение. – А то, что кто-то очень важный или, наоборот, слабый и безобидный, кто-то из твоего клана – предатель и убийца! – сделал вывод Дамрис. К сожалению, меня терзали те же грустные мысли, хотя было и много других. – Или кто-то из тех, кто имел абсолютное право зайти в ясли, – неожиданно вклинился в разговор Майдаш. – Ты бредишь, серый! – раздраженно отмахнулся холеной узкой ладонью Дамрис. – У пары за жизнь рождается не более трех драконят, ни один родитель в здравом уме не убьет свое дитя… – Да, но ближний круг родителей имеет право навестить яйцо, чтобы еще в процессе формирования поддерживать связь с малышом, усилить своей магией… или навредить. Кто знает, что крутится в головах у других? Может, кто-то из наших детей помешал кому-то, не давал занять желанное место? Ведь выжили всего трое, да и то по чистой случайности. Ашарвисы явно нарушили намерения убийц, решив пораньше забрать свою дочь из яслей, слишком волновались за первенца, а она, еще более неожиданно, унаследовала несвойственный вашему роду дар целителя и смогла установить связь с Древним. Кто мог такое предугадать? Никто! Похоже, вмешались сами боги… Я удивленно распахнула глаза, разглядывая Майдаша: жилистый, высокий, вечно словно на серую хмурую тучку похожий, у меня он ассоциируется с острым лезвием, таким же тонким и смертельным, как те штучки, которые поблескивают в его косе. Такие, как этот дракон, могут привлекать всеобщее внимание харизмой, одновременно сокрушающей и опасной, а в другой момент становиться незаметной, безликой тенью. А вот Кло, его пара, походит на горный ручеек, что несет свои кристально чистые воды узенькой, сверкающей полоской меж острыми камнями, сглаживает их, питает редкие зеленые островки жизни и красоты. – Совсем не неожиданно, – буркнул Дамрис. – Бабка Ларии – зеленая, а те поголовно целители. Недаром же на их территории сразу четыре сердца Древних осталось. За счет этого и живут, дерут с нас три шкуры за подпитку. Я уже пожалел, что договорился с тобой, Хашер, доверил тебе яйца своего клана. Ведь как родственник ты должен был охранять их еще надежнее, а ты… – Все мои драконы поклялись на артефакте истины, что непричастны к этому кошмару. Треть погибших младенцев из моего клана. Треть! Клан неделю в трауре! Наши потери неизмеримы! – с пугающей отчаянной и болезненной яростью прошипел Хашер, сверкая синими глазами на Дамриса. Затем, махнув рукой в нашу сторону, рыкнул: – Я уверен, ты видел вон те метки на сердце Древнего – убийца метил кинжалом в девочку и моего сына. Думаю, именно поэтому новорожденная малышка стала проводником Древнего. Ты по-прежнему будешь настаивать, что я причастен к убийству детей? Неужели ты думаешь, что я или мои родные наняли дейтрини? Связались с самыми черными, проклятыми всеми жителями Игаи темными магами из людей? Ради чего? Чтобы убить своего сына? Того, кого ждали больше трехсот лет? – Я не об этом хотел сказать, – пошел на попятную Дамрис, видимо, своей золотой задницей ощутил, что под ней подгорает. – А твои? Все ли твои прошли проверку на артефакте истины? – задал совершенно неожиданный вопрос Майдаш, обратив холодный серый взор на золотого. – Насколько я знаю, на твое место метят не только твои наследники, но даже самки… Если меня не подводит память, Микуда из слабенького, захудалого рода, но стоило ее внучке войти в род синих и стать парой наследника, как и она метит на твое место. Теряешь хватку? Отвлекаешься на скорлупу и корзинки? Имя Микуда всколыхнуло что-то в моей памяти, неприятно царапнуло, но, к сожалению, за неделю в нее впихнули столько информации, что все смешалось. – Я приказал провести проверку! – вскинулся Дамрис, а потом выплюнул желчь и яд на Майдаша: – А ваши? Я слышал, по силе ты превосходишь своего главу и лишь отсутствие у тебя наследника было преградой к смене власти в клане… А как серые избавляются от неугодных – знают все! Майдаш совершенно незаметно перетек в другое положение – сел по-самурайски, положил ладони на чуть расставленные бедра и, вперив холодный серый взгляд в Дамриса, с расстановкой ответил: – Поверь, золотой, первое, что я сделал после возвращения от живого сына, – обменялся клятвами с главой. Он кровью расписался в своей непричастности к бойне младенцев, жизнью поклялся, что наши с ним семьи никогда не станут разменной монетой, а наша преданность друг другу больше не подвергнется сомнениям. Одейр – глава моего клана, я – его верная рука. Так будет, пока мы живы! – Вот, значит, как, – ехидно протянул Дамрис. – Ушлый Одейр воспользовался ситуацией и еще сильнее привязал к себе чужую руку, сковал клятвами. Обезопасил себя и своих наследников. Хашер усмехнулся, глядя на моего золотого родственника. Качнул головой и сухо заметил: – Дамрис, ты часто не видишь очевидного. Майдаш – кинжал, Одейр – рука, мудрая, осторожная, коварная, дадут боги – бессмертная. Среди серых Одейр лучше всех, недаром они высоко поднялись за последние века. Если эту руку охраняет смертоносный кинжал Майдаш, то серым очень-очень долго процветать и благоденствовать. И тот факт, что глава серых пошел на обмен клятвами верности, еще больше говорит о его уме и прозорливости. Золотой дед скривился, поджав тонкие губы. И сразу перестал быть красивым, как казался вначале. Вопреки его стараниям держать лицо, оно слишком часто отражало истинные чувства. Насколько я поняла, Дамрис очень-очень старый, по обмолвкам, он минимум в три раза старше Хашера и еще больше Майдаша. Скрывать от кого-то свою неприязнь он не считал нужным. Единственный раз, когда его лицо «исказила» искренняя улыбка, был три дня назад, когда прибыла Жаэль, его пара – грациозная красивая беловолосая женщина лет сорока, родом из Белого клана. Бабушка-Белоснежка была хороша и еще свежа, но ее возраст выдавали глаза, уставшие и слишком многое повидавшие. Проявив любопытство в отношении праправнучки и отметив мое к ней полное равнодушие, но вместе с тем – «благоволение» к Фиале, Жаэль одарила меня и других милой, любезной улыбкой и улетела восвояси. С того момента в закутке стихли споры за «владение» мной. Хитрый дед Дамрис ничего пока не признал, но я надеюсь, что все решится в мою пользу, когда спадет защитная пелена Древнего. Наконец, молча посверлив оппонентов высокомерным взглядом, Дамрис произнес: – У серых нет своего Древнего. А синие, хоть и имеют одно сердце, но на границе своих земель. Кто теперь решится оставить свое дитя там, где были убиты столь многие? Где побывали дейтрини! Кто знает, что из своего черного арсенала они здесь оставили в наследство нашим будущим потомкам? Теперь мы все с подбитым крылом, а наши яйца все чаще будут с мягкой скорлупой. Что вы скажете, когда все больше драконят будут рождаться без магии, как последние виверны? – В моем клане ни один из виверн не считается «последним», – сухо парировал Хашер. – Мы – одна ветвь эволюции… – Не-ет… – презрительно протянул Дамрис. – Пока жив я и мой род, со своего воздушного потока не спущусь. Сравнять себя с прислугой? Ни за что! Пусть виверны цепляют крыльями кроны деревьев, мои – будут закрывать небеса! – Да ты, прапрадед, старый сноб, – криво ухмыльнулся Хашер. – Да, я еще помню те времена, когда виверны не имели права поднять на дракона глаза. Прислуга знала свое место. Теперь магических существ на Игае все больше, а магии все меньше. Не оттого ли драконов рождается так мало, они слабеют и мельчают? – в запале повысил голос Дамрис. – Моя дочь приносит уже второе яйцо, но без подпитки Древних скорлупа неумолимо смягчается, и вскоре яйцо высыхает… – Может, ты сам виноват в этом? – зло бросил ему Хашер. – Я? – опешил Дамрис. – Вы, глава, – поддержал синего дракона Майдаш, по-прежнему сидевший в позе самурая, да еще с косой и кинжалами. Хашер продолжил: – Именно ты пару тысяч лет назад жарко поддержал тех, кто посчитал магию целителей самой бесполезной, а драконов, владевших ею, – бездарными. Ты и такие, как ты, устроили гонения на зеленых, а их потомков в других кланах принизили до уровня прислуги. Вы вынудили драконов развивать в себе другие способности, заглушать целительство – и что в итоге? Вы забыли о главном: проводниками Древних могут быть лишь целители. И теперь у всех нас – общая беда. Видимо, будем дружно платить непомерную плату зеленым, чтобы наши дети могли обрести полноценные крылья. – Мы все совершаем ошибки, – огрызнулся Дамрис. – Заметь, я сам, первым из клана, позволил золотому из правящего рода ввести в семью зеленую целительницу… – Определив их в отдельную ненаследуемую ветвь и отослав в дальнее гнездо! – припечатал «благодетеля» Майдаш. – Ведь ты поэтому не сразу узнал о случившемся? Младшие Ашарвисы жили на границе ваших земель? И лишь благодаря Адаре, своей кузине, ставшей парой наследника Синего клана, смогли устроить свое яйцо здесь, рядом с Прародителем. – Я здесь! Здесь, чтобы позаботиться… – О ком? – вкрадчиво спросил Хашер. – Как ее зовут, Дамрис? Как нарекли твои потомки своего ребенка? Ты знаешь? Дамрис облизнул губы, явно смешавшись. А Хашер весомо и с осуждением добавил: – Алера! Так они ее назвали и поделились радостью с кузиной и моим старшим сыном. Притом, что Адара им более дальний родственник, чем ты. Но она знала, а ты, глава и прапрадед, – нет. Зачем она тебе? Дамрис резко встал и зашипел: