Ребята спустились уже более осторожно. Чума смотрел на меня с нескрываемой издёвкой. – Слушай, Чума, – решил я расставить точки над «i», – хватит стебаться, я не оспариваю твоё командование. Но ты не хуже моего должен понимать, что такие шутки могут привести к травмам, а оно тебе надо? – Всё, начальник, баста, зуб даю, в натуре, – изобразив придурковатый гнусавый голос, ответил Чума и цыкнул слюнями через зубы. Я покачал головой, а он продолжил уже нормально: – Ладно, Сумрак, извини, больше не повторится. После чего сдвинул в сторону канализационный люк и полез вниз по скобам, вбитым в стену. Мы цепочкой последовали за ним. Каким образом Чума ориентировался в этом лабиринте, я разобраться не смог. Уже спустя пять минут я и понятия не имел, как найти выход. Полнейшая темнота, разрываемая только светом фонарей. Из шести человек только трое освещали путь. Так велел Чума. Спустя какое-то время мы вышли к металлической двери с колесом управления ригельным механизмом запора. Точно такие же были в бункере. Чума отомкнул старенький навесной замок, который блокировал колесо от поворота, и с лёгкостью и без единого скрипа открыл дверь. – Прошу в мою берлогу, – сделал он шутливый реверанс, приглашая нас внутрь. Как только за нашими спинами закрылась входная дверь, Чума включил фонарь, подвешенный к потолку. Помещение озарил яркий свет, больно резанув по глазам. Вот это ничего себе берлога. Перед глазами раскинулся бункер ГРОБ, не таких колоссальных размеров, как тот, что был в лесу под Мичуринском, но для подземных катакомб не слабый. Две комнаты примерно пять на пять метров. В одной из них сохранилось четыре двухъярусных кровати, во второй находились стеллажи со всякой всячиной. Я, оглядевшись, узнал в них товар из лавки «Энергоресурс». – Вот, это моя берлога, – не без гордости произнёс Чума, – прошу любить и жаловать. Сейчас отдыхаем восемь часов, потом снова в путь. Мы со стоном повалились на кровати. Штамп и Линза сразу же уснули, а жилистый Гарпун с любопытством рассматривал вещи на полках. – У меня всё посчитано, оглобля, – предупредил его Чума, – если что пропадёт, я с тебя первого спрошу. – Спрашивалка не выросла, – с улыбкой ответил ему Гарпун, – спи давай, тебе ещё нас до Москвы вести. – А ты всё такой же. Ломом не перешибёшь, – зевнув, сказал Чума. – Даже трактор вон свалился, а он всегда здоровей тебя был. Меня всё время твоя выносливость удивляла. – Это, Чума, природа, – сказал Гарпун, – Штамп вот силищу имеет, а я могу тридцать километров пробежать и не свалиться от усталости. У тебя вот компас в голову вшит. – Это да, – отозвался Чума, зевнув на всю комнату, – слышь, оглобля, свет погаси, не могу спать при свете. Гарпун щёлкнул клавишей на фонаре, и зал погрузился в темноту. Тишину разрывал только храп Штампа. Но он мне уже не мешал, я спал. Проснувшись, сообразили завтрак, благо в берлоге Чумы было всё необходимое. Плотно поели и отправились дальше бороздить просторы подземелья. Предварительно оделись в выданные нам штаны от костюма химзащиты. Чума сказал, что нам предстоит форсировать несколько подземных рек и пару водопадов. На этот раз я пошёл сразу за ним, очень хотелось информации, ну или просто поговорить. – Слушай, Чума, – начал я, – а как же там в Москве люди-то живут, на её месте, говорят, радиоактивная воронка. – Так то сверху, – ответил он, – а люди внизу живут, вот в таких катакомбах. – Как в игре про метро? – задал я очередной вопрос. – И много людей? – Ха, три раза, – отозвался Чума, – те, кто пережил ядерный удар в метро, давно уже в прах превратились. Это только в игре они смогли выжить, а по факту все припасы у них закончились через неделю. – А где же ты тогда всё это взял? – изумился я. – Я видел твою берлогу, или ты хочешь сказать, что всё это сверху? – Да ты что, – усмехнулся он, – сверху. Да там в две секунды в курицу гриль превратишься. А все эти запасы из подземных складов и бункеров. Простым людям информация о таких запасах никогда не давалась. То, что я имею, находится в такой жопе, что простой смертный никогда в жизни не найдёт. Люди пытались выжить на том, что было известно. Даже работники этого самого метро, и те понятия не имеют, что находится рядом с ними, а точнее, не имели, потому как нет их больше. – А как же эти, сейчас которые живут? – не успокаивался я. – Эти… этих всего-то горстка, – нехотя ответил он, – они тут что-то ищут. Пришли со своим проводником и рыщут теперь в районе бывшего Кремля. – Откуда знаешь? – Оттуда, – скривился Чума, – я не первых людей сюда вожу. Многие, кто смог выжить, передали информацию близким людям. Некоторые из этих информированных имеют желание подняться в теперешней жизни. Вот и просят, чтоб я их провел. Я за это с них или деньгами беру, или товаром. Вот и этих тоже повёл, – он зло сплюнул. – Суки! Когда до места дошли, они меня грохнуть решили. Вот только кишка у них тонка. Им и половины проходов неизвестно. – Интересно, что они там ищут? – издалека спросил я. – Известно что, – с усмешкой ответил Чума, – бункер правительственный. Это, можно сказать, Клондайк современного мира. – А ты знаешь, где его искать? – спросил я. Чума даже остановился и посветил мне фонариком в лицо. Видимо, хотел во мне что-то рассмотреть. – Может, и знаю, – уклончиво ответил он, – хотя, если быть точнее, догадываюсь. Он на то и секретный, бункер этот, что про него никто не знает. Сдаётся мне, что проводник ихний тоже понятия не имеет, где он. Но про Московские катакомбы знает много. Иначе они бы давно уже с голоду сдохли. Разговор как-то сам собой утих. Новый поворот вывел нас в тоннель, по которому можно было передвигаться только на карачках. Разговаривать в таком положении не очень приятно. В такой позе мы ползли примерно два часа. Спина затекла, колени болели, но мы усердно пёрли вперёд. Послышался звук падающей воды. – Это река, – гулким голосом сказал Чума в глубину тоннеля. – Я иду первым, кину тебе верёвку, по ней затянем лестницу. Я кивнул в ответ. Чума каким-то нелепым образом по стеночке забрался на четырёхметровую высоту и скинул мне верёвку. – Там, справа от тебя, ниша в стене, – крикнул он сверху, – в ней лестница лежит. Доставай и привязывай. Я осмотрелся, нашёл нишу, о которой сказал Чума, всунул в неё руку и нащупал какой-то свёрток. Выудив его наружу, развернул под светом фонаря, там оказалась верёвочная лестница. Я привязал её за конец верёвки и подёргал, намекая, что всё готово. Та медленно поползла наверх. По этой лестнице мы и полезли через водопад. Тут нам мало помогли штаны от химзащиты. Лиса пришлось затолкать за пазуху. Как только на него начала попадать вода, он стал царапать мне живот. Вымокли все с ног до головы. Дальше пришлось передвигаться по руслу подземной реки. Ноги скользили по мокрому дну, которое представлял собой бетонный полукруг. И скорость движения изрядно упала. – Эту речку ещё при живой Москве сюда загнали, – заговорил Чума, – метро строили, нужно было воду отвести. Вот и направили речку в другое место, да ещё под землю убрали. Великие мастера раньше жили. – Да уж, – согласился я, – и мастера, и техника были. Сейчас такой номер не пройдёт. – Точно, – кивнул идущий рядом Чума. Величина тоннеля уже позволяла идти в полный рост и даже рядом друг с другом. – Мы уже почти в центре, сейчас ещё в одну берлогу идём. Там в сухое переоденемся, отдохнём пару часов, и опять в реку. Я кивнул в ответ, переодеться хотелось просто жуть. Пока лезли на водопад, вода залилась в сапоги штанов, и теперь всё хлюпало в ногах. Верхняя одежда вымокла, а если учесть, что в подземном царстве температура не поднималась выше десяти градусов, а вода в речке была и того холоднее, то зубы уже начинали стучать от холода. Чума вдруг остановился и начал шевелить светом фонарика по стенам. Нашёл какие-то одному ему понятные царапины и пошёл дальше. Через пять минут мы вышли к такому многообразию и ответвлению тоннелей, что, не зная, куда свернуть, назад уже дорогу не найти. Нечто подобное было со мной, когда я впервые приехал в столицу родины. Даже с навигатором на развязках дорог было не так просто разобраться. А тут даже солнечного света нет и ориентиров ноль. Бр-р-р, аж мурашки по спине пробежали. Чума же тем не менее уверенно отсчитал пальцем нужное количество проходов и свернул в четвёртый слева. Через сорок минут передвижения в позе девяносто градусов мы вышли на очередной перекрёсток и свернули в большой тоннель, третий справа. И минут через пять вошли в очередную берлогу Чумы. Два часа отдыха пролетели незаметно, поели, переоделись, и снова в путь. Еда готовилась как раз около часа. Пока закипела вода, пока варилась гречка, ну, как-то так. Дальнейшее движение по тоннелям начало пересекаться со станциями метро. Шли мы примерно ещё около шести часов. Как вдруг Чума остановился и приложил палец к губам. – Слышишь? – шёпотом спросил он. – Голоса. Кажется, мы пришли. – Угу, – кивнул я, – как нам незаметно к ним подобраться и понаблюдать? – Сейчас попробуем, – прошептал Чума. – Я думаю, они на станции «Александровский сад», самая ближняя к Кремлю. Мы свернули пару раз, прошли через какие-то дверные проёмы и вышли на железнодорожные пути. Голоса уже слышались более отчётливо. Но разобрать, о чём говорят, всё равно не получалось. Эхо, гуляющее по тоннелям, искажало слова и звуки. Но по крайней мере можно было через приборы ночного видения рассмотреть, кто там находится и что делает. – Их проводник – полный идиот, – так же шёпотом почти в самое ухо прошипел Чума. Я вопросительно кивнул, и он продолжил: – Вход в правительственную ветку находится не здесь, им на Лубянку нужно. – Думаешь, они там не были? – спросил я. – Когда ты их сюда привёл? – Примерно месяц назад, – прошипел он, потом почесал в затылке. – Да, ты прав, скорее всего, все соседние ветки они излазили. Я вообще считаю, что метро с секретным бункером не связано. Про это метро слишком много людей знает. – Мы можем подобраться ещё поближе? – прошипел я. – Хочу послушать, о чём они говорят. Чума кивнул и пополз вперёд, стараясь прижиматься ближе к левому краю подходящего к станции тоннеля. Как только стало более или менее возможно разобрать, о чём речь, он остановился и прижал палец к губам, намекая, что говорить тут даже шёпотом уже опасно. Я кивнул и принялся слушать. И сразу же узнал визгливый голос Ивана Васильевича. Наконец-то попался, гад. – Ты сам громче всех орал, что знаешь, где вход в бункер! – орал Ваня. – А теперь заявляешь, что не можешь его найти?! Как же так, Коленька? – Я не говорил, что знаю, – испуганным тоном ответил мужик невысокого роста с заросшим щетиной лицом, точнее, не щетиной, а уже бородой и усами. Вообще, все присутствующие выглядели как бомжи. Ещё бы, месяц по подземелью лазить. Людей, кстати, хватало, я насчитал человек пятнадцать, все вооружены и оружие держат как профессионалы. – Я говорил, что предполагаю, где этот вход, – продолжал оправдываться мужик, – я был почти уверен, что он там. – Предполагал он, да мне по хрену, что ты там предполагал, – перешёл на визг Иван Васильевич. – Будешь, сука, лично перед Царём отвечать! – Я же навёл вас на склад с оружием, – проблеял испуганно мужичок, – ну не угадал я с бункером, я же не первый, кто его ищет. Может, это вообще слухи. – Срать я хотел на твоё оружие, у Царя его жопой жрать, – Ваня не стерпел и наотмашь влепил своему проводнику оплеуху. – Нам нужен бункер, только из него можно управлять остатками ракет. – Есть у меня ещё одна идея, – сплюнув кровь, сказал мужик, – я думаю, что в бункер нужно с Лубянки заходить. Мы же только по линии метро ходили, а там ещё пешие тоннели есть. А с одного из них спуск вниз должен быть. Чума вдруг посмотрел на меня, а я дёрнул его под локоть, мне уже было достаточно того, что я услышал. И мы медленно поползли к своим. На полпути мне встретился лис, который, видимо, устал ждать меня и сбежал от Линзы. – Ах ты бандит, – прошипел я на него, – а ну быстро назад. Лис подкрался и лизнул меня в нос, затем так же осторожно, крадущейся походкой, пошёл вместе с нами к спрятавшимся моим людям. – Чума, нам нужно место, чтоб отдохнуть и подумать, – попросил я его, – их пятнадцать человек. Все при оружии. Нахрапом их не взять. – Пошли, есть место, – кивнул он в ответ. – Только долго ждать нельзя, их проводник, похоже, на правильный след напал. Мы прошли через несколько ответвлений, и Чума привёл нас в помещение обслуживающего персонала метро. – Говорите тихо, а не знаю, где они пойдут, – предупредил Чума, – и звук в тоннелях хорошо разносится. – Хорошо, – ответил я шёпотом и обратился к своим друзьям: – В общем, их там человек пятнадцать, все при оружии. Станция, на которой они расположились, прямая, как струна. Бой в таком месте вести сложно, ни баррикад, ни укрытий. Что думаете? – Давай как в лесу, – предложил использовать недавнюю тактику Штамп и погладил пулемёт. – Хорошо мы тогда с Шилом поработали. – От твоей бандуры толк будет, не переживай, – ответил я, – но в этих коридорах мы скорее от рикошетов погибнем. Да и оглохнем от грохота. – Может, снайперским огнём всех накрыть? – внесла своё предложение Линза. – У нас ночные прицелы и глушители, до фига народу положим, пока они очухаются. – Снайперам работа тоже будет, – согласно кивнул я, – вот только у них, я уверен, тоже с оружием полный порядок, как и с людьми, которые умеют им пользоваться. Эти больше двух выстрелов нам не дадут сделать, а как только откроют ответный огонь, нам конец. Спрятаться в прямом тоннеле негде. – Может, навязать им партизанскую войну? – вдруг высказал мои мысли вслух Кок. – У нас проводник получше ихнего. Будем снимать по-тихому отстающих. А там можно и на открытый бой выйти.