На трамвае он добрался до своей остановки. Чтобы дойти до дома, надо было миновать подворотню – но, когда Опалин был уже от нее в нескольких шагах, он почувствовал нечто. Вдруг без всякой особой причины ему стало кристально ясно, что идти туда не следует, ни в коем случае – нельзя. Состояние этой странной ясности длилось какие-то ничтожные доли секунды и тотчас исчезло, но Иван хорошо понял, что это было такое: предчувствие. Люди, склонные всему выискивать несложные объяснения, непременно сослались бы на подозрительное перемещение какой-нибудь тени там, впереди, на то, что воздух словно сгустился от недоброй воли притаившегося в подворотне человека, но Опалин не думал о причинах того, что с ним происходило. Мир осязаемой реальности кратковременно пересекся с миром ближайшего будущего, или из этого будущего мира упала тень на нынешний, или ангел-хранитель не дремал и вовремя дернул его за рукав – Ивану был важен только результат, потому что жизнь приучила его не пытаться идти наперекор предчувствиям. Косо летел снег, светил фонарь, в подворотне его ждала смерть. Он бросился обратно и через несколько минут оказался возле соседнего дома, дворнику которого однажды оказал услугу. Что немаловажно, дворник этот, Михалев, был раньше солдатом. Опалин постучал к нему в каморку и, когда Михалев открыл, объяснил, в чем дело. – Ну пойдем поглядим, – усмехнулся Михалев, вытащил откуда-то впечатляющего вида маузер и сунул его под тулуп. Левую руку он держал не вполне свободно – на фронте в нее попал осколок немецкого снаряда. Вдвоем они обогнули дом и крадучись двинулись к подворотне, но еще на полпути услышали отчаянный визг, и навстречу им выбежала женщина с глазами на пол-лица. Опалин немного знал ее – это была Шурка, бойкая баба, торговавшая без патента и жившая в том же доме, что и он. – Убили, убили! – кричала Шурка. – Мили… милицию надо! Ваня! – узнав Опалина, она вцепилась в него. – Ой, Ваня, там мертвяк… Я иду, а он лежит! Я сначала подумала, что пьяный, вставай, говорю, дурья башка, не то замерзнешь… Иван стряхнул ее руку и, холодея, приблизился к подворотне, в которой лицом вниз лежал человек. Из-под тела расползалось пятно крови, которая в полумраке казалась черной. «Другого принял за меня и убил, сволочь, обознался…» – в ожесточении подумал Опалин. Он присел на корточки, перевернул лежащего. Нет, никто не обознался, и никакой ошибки не было. «Учебная граната», редко посаженные торчащие зубы, – перед ним лежала одна из теней, что поджидали его в кабинете Ярцева. Прежнее, нагловатое выражение лица сменилось жалким – что ж, теперь его обладатель окончательно ушел в страну теней, и Иван чувствовал, как стынет и коченеет труп, который он держал. В следующее мгновение Опалин услышал негромкое кхеканье и поднял голову. Рядом с ним, деликатно покашливая в кулак, стоял дворник. В глазах его плескалось сдержанное веселье, значение которого юноша осознал не сразу. – Шурку уведи, – велел Иван, поднимаясь, и мотнул головой в сторону голосящей женщины. – И это… Ты зря думаешь, что это я. – Да ничего я не думаю, – спокойно ответил Михалев. – Пусть разбираются, кому надо. Мне-то что? Я только позову, кого следует. Опалин не стал отвечать и сделал шаг прочь. – А ты тут вообще ни при чем, – добавил дворник ему вслед. – Шел мимо, вот и баба подтвердит… «Да, я ни при чем, – вяло подумал Опалин. – Он был жив, когда я подходил к подворотне, а потом… А потом кто-то его убил. Но это был не я. Ведь я совершенно точно знаю, что это сделал не я, только доказать не могу. И если даже Михалев мне не верит, как я объясню другим?..» Он вдруг почувствовал, что голоден, что озяб и что все вообще ему осточертело. Переступая за один шаг через две ступени, он поднялся по лестнице, открыл своим ключом дверь коммуналки, в которой жил, и проследовал к своей комнате. Войдя, он машинально протянул руку к выключателю, чтобы зажечь свет – и тут ноздри его уловили запах незнакомых папирос. Свет зажегся словно сам собой, и Опалин увидел, что в шаге от него стоит недавний щеголь из бильярдной. Глава 17 Незваный гость – Добрый вечер, – сказал незнакомец, убирая руку с выключателя. Иван не стал тратить время зря, а без всяких околичностей достал из кармана браунинг и навел его на гостя. Но следует отдать игроку должное – он и бровью не повел. – Ты как сюда попал?.. – начал Опалин. – Ты… ты вообще кто такой? – Авилов, Андрей Игнатьевич, – представился собеседник, слегка наклонив голову с безупречным пробором. – Некоторые зовут меня Щеголь, но я, знаешь, предпочитаю обращение по имени-отчеству. Играю на бильярде… По-моему, ты и сам это видел, – он покосился на дуло пистолета. – Может, обойдемся без оружия? Есть разговор. – Какой еще разговор? – буркнул Опалин, убирая браунинг, и тут его осенило. – Слушай, это ты, что ли, зарезал того парня в подворотне? Игрок поглядел на него с удивлением. – Я не убийца, – сказал он, как показалось Опалину, крайне сухо. – Я пришел поговорить. – Ага, – пробурчал Иван, снимая шапку, пальто и шарф, – а вошел как? – Через дверь, – собеседник едва заметно усмехнулся. – И что, тебя никто не видел? – Да я не кричал о своем приходе, – спокойно ответил Авилов. Его соболиная шуба лежала на диване, в пепельнице дымилась папироса, которая пахла лучше, чем иные духи. Он вел себя так, словно находился у себя дома, и это-то больше всего злило Опалина. – Интересно, что ты сделаешь, если я вызову коллег и обвиню тебя в проникновении в чужое помещение? – запальчиво спросил он. – Ничего. Позвоню Буденному. Или Калиновскому[9]. Мы иногда играем на бильярде, – пояснил Авилов, благожелательно улыбаясь. Опалин почувствовал, что теряется. Не то чтобы его напугали громкие имена кремлевских небожителей – просто хладнокровие, с которым держался игрок, вызывало невольное восхищение. Кроме того, Иван не забыл, что именно этот человек пытался его предупредить, когда он заявился в трактир возле Сухаревой башни. – Хорошо, – решился он. – Хочешь говорить – я тебя слушаю. – Разговор будет долгий, – заметил собеседник. – Присаживайся, Ваня. Нам есть что обсудить. Опалину очень хотелось взорваться, затопать ногами и сделать что-нибудь этакое, после чего игрок перестанет изображать из себя хозяина и приглашать его сесть в его же комнате. Однако Иван смирился и опустился на стул. Гость уселся на диван и, взяв из пепельницы папиросу, закурил ее. Теперь, когда он сидел, в нем не было уже ничего от барса, а виден был только хорошо сложенный мужчина лет 35 с довольно простым широким лицом и большими светлыми глазами. «Немец? – подумал Опалин, косясь на него, и тут же сам с собой решил: – Нет, не немец. По речи не уголовник, это точно. Бывший? – но и на бывшего, то есть дворянина или буржуя, гость не очень походил: широкие плечи и крупные руки выдавали скорее крестьянское происхождение. – Хорошо играет на бильярде, должно быть, большие деньги зашибает. Так-то так, да только ко мне он завернул без приглашения. Значит, умеет обращаться с отмычками, и тогда…» Но что «тогда», он додумать не успел. – Это ты ищешь Стрелка? – спросил Авилов. – Ну, я, – нехотя признался Опалин. – А к Ярцеву зачем пошел? – Ларион его брата убил. Я думал, Ярцев мне поможет, – тут, однако, Опалин не выдержал. – Слушай, а откуда ты все обо мне знаешь? И как меня зовут, и где я живу, и… там, в трактире… – Люди много болтают, – уронил Авилов, пуская дым. – Да, но откуда ты знал, зачем я пришел? Я же никому… – Ты какую-то девку из обслуги разговорил. Ей это показалось подозрительным, и она сегодня побежала к хозяину. Все ему донесла. Савва тотчас вызвал Ярцева, ну и… А ларчик-то просто открывался, подумал Опалин с горечью. Милая девушка Наташа просто его подставила, чтобы иметь возможность зарабатывать те же жалкие гроши, что и прежде. – Это правда, что ты ему гранатой угрожал? – неожиданно спросил Авилов. – Я не угрожал. Я просто достал ее, когда его шестерки из-за перегородки вышли. – Да ты совсем с ума сошел, – сказал игрок, качая головой. – Ты хоть знаешь, с кем связался? Ярцев в 19-м году был атаманом шайки людей, которые тут, в Москве, подстерегали одиноких прохожих, убивали их и резали на мясо. Опалин оторопел. – Да, да, вот так, а Савва помогал ему это мясо продавать. Свихнулся ты, что ли? Нашел к кому за помощью обращаться… Иван чувствовал, что проштрафился, наломал дров, и мало-помалу его стала охватывать злость. «Если бы не Петрович… Досье! Вот что надо было изучить, прежде чем туда соваться… Какой я болван! Но он сделал все, чтобы я ничего не узнал… И не зря Вася сказал, что с этим Ярцевым связано что-то мерзкое…» – А ты меня предупредил, – проговорил Опалин, глядя собеседнику в лицо. – Почему? – Почему? Ну, может, потому, что я знал – они захотят тебя убить или искалечить. – Тебе-то какое дело? – Мне? Уже второй раз переспрашивает, сообразил Иван, значит, тянет время. Не такой уж он и непрошибаемый, хотя в бильярде, судя по всему, равных ему нет. – Скажи, – заговорил Авилов негромко, сминая окурок в пепельнице, – ты серьезно намерен добраться до Стрелка? – Более чем. – И что ты с ним сделаешь, когда поймаешь? – Ничего. Убью, и все. – Вот так просто? – Ну а что? На суде он начнет строить из себя невинную овечку, защитник будет талдычить про несознательность, пролетарское происхождение… Может, даже расстрела избежит. Один раз он уже отвертелся, слышал? – Угу. – Ну вот. Так что арестовывать его я не буду, а сразу в расход. – А приятелей его? – Бандитов, что ли? А чего с ними церемониться? Они моих друзей постреляли, – добавил Опалин сквозь зубы. – Так что… Проследив за направлением взгляда игрока, Иван понял, что тот смотрит на список, висящий на стене. – Ты его не найдешь, – раздумчиво промолвил Авилов. – Он слишком хитер. И ходят слухи, что ему помогает кто-то из ваших. – Знаю, – Опалин не кивнул, а злобно мотнул головой. – Мы можем с тобой договориться?