Посвящается моему кузену Бьярне. Покойся с миром. Я молча стоял вдали, прямо посреди толпы, видел раны на твоей руке, твоей ноге, твоем теле. И опустилась темнота – густая и безнадежная. Я слышал, как по городу пронесся слух, что гробница Господа пуста. Но я видел, слышал и узнал из жизни, что тайна смерти никогда не может быть раскрыта, и никто не возвращает то, что берет могила. Псалом 473 (Сборник церковных гимнов шведской церкви) Невозможно пошевелить руками. Она пытается разорвать зубами отвратительную тряпку во рту и вытолкнуть ее с помощью языка. Безрезультатно. Она не может позвать на помощь. На нее наваливается усталость, но она прекрасно понимает, что не может сдаться. Петля на шее напоминает ей об этом каждую секунду. Пока табуретка, на которой она стоит, продолжает покачиваться, она чувствует леденящий ужас в жилах. Еще чуть-чуть, и она упадет. Веревка задушит ее. В доме очень сыро, а сквозь щели в стенах пробирается осенний холод. Слезы закончились, но она продолжает всхлипывать. Она пытается понять, какие действия привели ее к этому моменту. «Мама, – шепчет она. – Мама. Помоги». Звук застревает в горле из-за тряпки во рту. Может, у нее получится издать шум? Она бьет ногой по табуретке, но боится, что та развалится. Конструкция и так довольно шаткая. Все как будто настроилось против нее. Как ее вообще могут найти? Она чувствует ответственность перед другими. Она должна выжить ради них, раз уж на то пошло. Она еще никогда так не боялась заснуть. Стоит ей задремать, как она тут же упадет навзничь с петлей на шее. Тогда ее точно никто не спасет. Усталость коварна, ей все тяжелее держать глаза открытыми. Она понятия не имеет, сколько часов простояла вот так. Просто знает, что много. Она не может упасть. У нее нет права. Но ей просто необходимо прикрыть глаза. Хотя бы на краткий миг. Она зажмуривается и чувствует, как же прекрасно хоть немного отдохнуть. Тьма забвения притягательна. Она не может сопротивляться. Ей нужно всего пару секунд. Мышцы расслабляются, а ноги теряют устойчивость. В следующую же секунду она просыпается от сильного давления на шею. Она задыхается. Произошло то, чего категорически нельзя было допускать. Табурет перевернулся. Она повисла на веревке. Понедельник, 14 октября 1 Он следует за мужчиной в сапогах, пробирающимся по тропинке в лесу. Земля уходит из-под ног, а в голове снуют мысли. Как он сюда попал? Деревья шуршат, ветер срывает с них разноцветные листья и бросает оземь. Кроваво-красные листья самые красивые, он всегда так считал. Осень очаровательна. Последние лучи дневного солнца проглядывают между ветками. Свет, льющийся с неба, озаряет путь, но печаль ложится на его плечи тяжелой тенью. Перед глазами проносятся картины из его жизни. У него есть все, о чем другие люди только мечтают. Трое замечательных детей, красавица жена. Фантастический дом в респектабельном районе города. Машина мечты с различными наворотами. Самая дорогая автоматическая моющая машинка. Две газонокосилки. Бассейн с системой автоматического хлорирования. У него есть определенная слабость по отношению к гаджетам – он любит дорогие часы и фотоаппараты. Технику. Спортивные автомобили. Вещи, на которые прежде, до его космического карьерного взлета, у него не было денег. Это та слабость, из-за которой его брат будет всегда насмехаться над ним. Язык, на котором говорит зависть, не всегда приятен, но он упорно боролся за свой успех. Вся эта нервотрепка на работе, все поздние вечера, когда ему приходилось справляться с тонной сообщений с работы и одновременно с этим пытаться играть с детьми. Он всегда чувствовал, что делает недостаточно. Он смотрит вниз, на свои идеальные белые туфли, которые немного испачкались во время прогулки. Было глупо с его стороны не надеть более подходящую обувь. Его одежда не подходит ни для леса, ни для такой промозглой погоды. Ни рубашка, ни пиджак, ни темно-голубые чиносы. Он бы не выжил в лесу и сутки. Ужасающая мысль. – Мы почти на месте, – слышит он голос мужчины спереди и пробуждается от полудремы. Он видит последний отблеск солнца, и мир погружается в сумерки. Над лесом распластывается тьма. Сотни лет похороненных тайн. Где-то вдалеке раздаются раскаты грома, в кустах слышится шорох маленьких убегающих лапок. По стволу дерева карабкается белка, и он очарован красотой ее непропорционально крупного пушистого хвоста. Мужчина указывает на поляну: – Там. Остается всего пара метров. Он не чувствует ни облегчения, ни беспокойства. Будь что будет. Неестественное спокойствие разливается по телу, и он чувствует, что голова будто окутана ватой. Окружающая его действительность все больше теряет свои очертания. Мужчина в сапогах останавливается. Затем он наклоняется и разгребает листья, без промедления хватая что-то, похожее на крышку железного люка. – Хватайся с другой стороны, – говорит он. – Люк слишком тяжелый для одного человека. Они приподнимают крышку, и он видит, что под ней располагается яма, достаточно большая для одного человека. – Добро пожаловать. Неожиданно он понимает, что не уверен, хочет ли делать это. Но пути назад нет.