Ярмарка в Бургштайне вчера закрылась, я подписала книги фанатам и раздала интервью. Накануне я сделала красивую укладку, выбрала платье, дополнила его скромными, но вполне достойными украшениями, а потом решила показаться во всей красе перед Олей, спросить у нее, хорошо ли буду выглядеть. При полном параде я спустилась в огромную гостиную и увидела двух мужчин в белых комбинезонах. Они устанавливали в центре комнаты вечнозеленое дерево. – Елка! – удивилась я. – Скоро праздник, – напомнил один из рабочих. – Ольга всегда устанавливает ель за пять суток до торжества. Я посмотрела на календарь, стоявший в серебряной рамке на белом фортепьяно. – Но завтра девятнадцатое декабря! До тридцать первого уйма времени. Мужчины улыбнулись. – Рождество двадцать пятого, – произнес один. – Вообще-то Волковы его два раза отмечают, – уточнил второй, – по европейскому календарю, затем нашенское, седьмого января, ну и Новый год соответственно. – Отлично мы устроились, – перебил первый мужчина, – получаем много подарков. В Европе последний день года почти не отмечают, для них главное, когда Иисус на свет появился. Но Ольга всем по четыре сувенира готовит. – Хорошо получать презенты, – согласился другой, – пустячок, а приятно. Уж извините, мы тут пошумим недолго. В глубокой задумчивости я покинула гостиную. Собираясь в Бургштайн, я начисто забыла про Рождество. Обратный билет у меня куплен на утро тридцать первого декабря, я рассчитывала вернуться около семи вечера домой и достать из чемодана сувениры, приобретенные за границей. Но не вспомнила про католическое Рождество! Двадцать пятого декабря Оля, Роберт, Борис и, наверное, многочисленные гости соберутся у переливающейся разноцветными огоньками ели. Руку на отсечение даю, радушная хозяйка приготовила мне сюрприз. Правила приличия требуют сделать ответный подарок. Остается один выход: приобрести в Бургштайне сувенир и выдать его за привезенный из Москвы. Я повеселела и пошла искать Раису – экономку Волковых. Она на кухне старательно терла мягкой тряпочкой салатницу. – Вы сами чистите столовое серебро? – удивилась я. – В доме же есть горничная. Раиса отложила в сторону полировочное средство. – Оно верно, – вздохнула она, – но разве сейчас найдешь хорошую прислугу? Я Олечке постоянно жужжу: «Ну давайте пригласим тайку. Они тихие, очень аккуратные, исполнительные. Все, у кого азиатки служат, нарадоваться на них не могут». Но она отвечает: «Рая, ты мою позицию знаешь. Главное, обеспечить работой российских девушек!» Хотите чаю? Экономка встала и, не дожидаясь моего ответа, пошла к шкафчику с посудой. Говорить при этом она не переставала: – К сожалению, у наших девочек свои планы. Никто не нанимается на длительный срок. Придут в дом, поработают несколько месяцев и ну петь: «Ольга Сергеевна, мы учиться хотим, не желаем всю жизнь с тряпкой бегать». Красиво получается! Прикатили, отъелись, приоделись за хозяйский счет, знакомства завели, и адью. Олечка – добрая душа, всем помогает. Тьфу! Серебро я никому чистить не доверю, поцарапают, помнут! Я решила перевести беседу на интересующую меня тему: – Раечка, есть ли в Бургштайне магазин, где торгуют сувенирами из России? – Матрешки, оренбургские платки, вологодские кружева, шкатулки из Палеха, жостовские подносы? – спросила Рая. Я кивнула. – Здесь этого добра навалом, – протянула экономка, – в южной части Бургштайна есть Рашен-авеню, там на каждом углу гжель, деревянные игрушки, значки, ушанки – а зачем это вам? – Хочу сувенир купить, – призналась я. Глава 3 Раечка засмеялась: – Вот уж всем глупостям глупость. – В ту же секунду она спохватилась: – То есть я хотела сказать, нет ни малейшего смысла покупать здесь российский товар! Я смутилась: – Вы меня неправильно поняли, я хочу приобрести Оле подарок на Рождество. Рая выслушала мой сбивчивый рассказ, поправила идеальную прическу и сказала: – Виолочка, разрешите дать вам совет? – С удовольствием выслушаю, – кивнула я. Экономка указала на дверь. – Там, в самом конце коридора, есть комната, Олечка называет ее музеем. Хозяйка велит складывать туда сувениры из России. Можете полюбопытствовать. Оля очень щепетильна, никогда не выбросит даже поломанной деревянной ложки, если получила ее в дар. Пойдемте покажу, как она все устроила. Я покорно последовала за Раисой и очутилась в просторном, почти пятидесятиметровом зале со стеклянными витринами и стеллажами. Идея обрадовать Ольгу матрешкой перестала казаться мне привлекательной, примитивных кукол здесь было несметное множество. А еще тут оказалось много изделий из Гжели, преимущественно сахарниц, горели золотом деревянные хохломские поделки, лакированные ложки, на полках в ряд выстроилось штук двадцать томов «Сокровища Московского Кремля», висели варежки с цветочным узором, павловопосадские платки. В углу скалило зубы чучело медведя в кепке. Каждый экспонат снабжался табличкой с надписью: «Дар нашего гостя из России», далее шли имя, отчество и фамилия. – Супер, – вырвалось у меня, – не хватает лишь селедки и черного хлеба с кислой капустой. – Привозят, – кивнула Рая, – но продукты приходится съедать, их не сохранишь. Ну и подумайте, зачем Олечке еще одна деревянная расписная игрушка? – Незачем, – грустно согласилась я, – но ведь неудобно прийти на Рождество с пустыми руками. Раиса подняла брови. – Есть один вариант. Олечка обожает бургштайнскую коврижку, ее пекут исключительно к Рождеству, только раз в году. – Куплю ее в местном супермаркете, – обрадовалась я, – не особенно дорогое кондитерское изделие. – Фу! – скривилась Раиса. – Это для приезжих. Наивные туристы охотно хватают ерунду, они не знают, что выпечка из супермаркета похожа на настоящую рождественскую коврижку, как бабочка на носорога. У каждой хозяйки Бургштайна свой рецепт, он передается из поколения в поколение, ну а те, кто недавно приехал, стараются не ударить в грязь лицом, ищут в старинных книгах состав лакомства. Двадцать четвертого декабря на главной площади пройдет фестиваль, где выберут главную коврижку города. Все хозяйки соберутся, владельцы пекарен, они принесут свои изделия. Так вот! Если вы вручите Оле собственноручно изготовленное праздничное угощение, это будет фурор! Хозяйка обожает сладкое, и в Бургштайне очень ценится хэндмейд! Конечно, можно купить шкатулку, но если вы сами придумаете дизайн, распишете деревянное изделие, вот это поставят в гостиной и будут хвастаться перед гостями: «Гляньте, какое чудо Виола сварганила». А уж коврижка и вовсе потрясет Олю. – Странно, – пожала я плечами. – Если учитывать местные реалии, то нет, – возразила Раечка, – в Бургштайне можно купить все. Зашли в лавку, приобрели платок, сумку, шаль, ежедневник, велели празднично запаковать, отдали деньги и ушли. А вот если вы сами постарались, потратили свое время, оно тут намного больше ценится, чем банальные евро. Хэндмейд словно говорит: «Очень хотела вам удовольствие доставить, старалась изо всех сил». Я понятно выражаюсь? – Более чем, – кивнула я, – идея с коврижкой замечательная, но есть одна сложность: я отвратительно готовлю, печь вообще не умею, рецептов не знаю. Раиса улыбнулась: – Так и быть! Покажу вам свою заветную тетрадочку! Сегодня вечером после работы отведу вас к себе, и мы вместе испечем фестброд. Так в Бургштайне называют рождественское угощение, дословный перевод… – Праздничный хлеб, – щегольнула я эрудицией. – Договорились! – шлепнула ладонью по столу Рая. – Право, мне неудобно, – смутилась я, – он засохнет до Рождества, и получается, что подарок приготовили вы. – Фестброд лежит месяц и не теряет свежести, я вам помогать особенно не намерена, объясню последовательность действий, а уж дальше вы сами, – возразила Рая. – Надо продукты купить! – озаботилась я. – С этим проблем нет, – успокоила меня экономка, – заедем в супермаркет. – Огромное спасибо, – принялась я благодарить Раису, – вы меня выручили. Экономка подала мне чашку. – Виола, я ваша страстная поклонница. Прочитала все изданные в России книги и очень рада, что они появятся в Европе в красивом оформлении, на хорошей бумаге. Извините за прямоту, но в Москве вас печатают как макулатуру, а Олечка и Роберт с Борисом тщательнейшим образом пекутся о внешнем виде изданий. Я польщена, что могу оказать пустяковую услугу обожаемой писательнице. Я отхлебнула изумительно вкусный чай с ароматом ванили. Как хорошо, что в доме издателя обнаружилась преданная поклонница Арины Виоловой! Я вначале удивилась, ну почему экономка решила потратить на гостью из России свое свободное время, но теперь все поняла. Когда мы, нагруженные пакетами, подошли к крохотному зданию с голубыми ставнями, на которых были вырезаны сердечки, я не удержалась от возгласа: – Какая красота! Напоминает пряничный домик, куда случайно забрели герои сказок Гензель и Гретель! Раиса поставила сумки на маленький столик, расположенный прямо у двери. – Ну, в том пряничном домике обитала злая ведьма! Я прикусила язык, а Раиса рассмеялась: – У вас такое несчастное лицо! – Вроде глупость сказала, – вздохнула я, – извините, совсем забыла про колдунью. Рая вынула из сумки ключи. – Виола, придется вам кое-что рассказать. У меня есть муж, Анатолий, он немного странный, живет так, как хочет.