- Развлекаетесь, мисс Хоффман? - раздался вкрадчивый голос прямо у меня над ухом. От неожиданности я подпрыгнула на месте и чуть не врезалась затылком в ревизора. Он, оказывается, уже некоторое время стоял рядом, пока студенты переписывали схемы с доски. А я, погруженная в свои мысли, не заметила его приближения. Впрочем, он и передвигался совершенно бесшумно, как тень, так что неудивительно. - Кажется, это не очень похоже на конспект лекции. Что такое, мисс Хоффман? Нарываетесь на отработку? Сказано это было тоном “Я тут стараюсь, распинаюсь, а вы цветочки рисуете?!”. Ох, лучше бы правда рисовала цветочки. Тогда не мечтала бы так страстно провалиться в подземное царство немедленно. Я дёрнулась испепелить исписанный тетрадный лист, но Эрик оказался быстрее. Он проворно перехватил листок и стал вчитываться с абсолютно непроницаемым выражением лица. Ой, ну все. Мне конец. Я нервно сглотнула и замерла в ожидании бури. Шли годы. Шла вторая вечность… В смысле, прошло три секунды. Пять. Десять. Буря разгораться не спешила. На нас пялились почти все адепты, забыв про переписывание схем. А я пялилась только в точку перед собой, мысленно прощаясь с жизнью. Ну ладно, с жизнью я загнула. Но вот с академией явно теперь возникнут большие проблемы. И всё-таки с жизнью, да. Потому что я сейчас просто сгорю от стыда. Мертвая тишина в аудитории угнетала. Мне кажется, все вокруг слышали грохот моего сердца в грудной клетке. Вдохнула поглубже и рискнула поднять глаза на Эрика. Он стоял неподвижно, вчитываясь в мою писанину. Перевернул листок, любуясь карикатурой. Я видела, как он изо всех сил сдерживается. Желваки играли на его лице, профессор весь даже как-то покраснел от натуги. Пытался на меня не наорать, видимо. Уголки его рта едва заметно дрогнули, и я временно перестала дышать. Жутко захотелось перекреститься. Никогда не молилась, но сейчас я была готова поклониться всем богам мира сразу, чтобы кто-нибудь спас меня от зарождающегося гнева. Он же меня прихлопнет. Скажет сейчас что-нибудь мерзкое своим ехидным тоном, а потом поведет за ручку к ректору, чтобы быстро решить вопрос с моим исключением. Потому что я его наконец-то доконала. Довела. Но профессор молчал. Секунду. Другую. А потом он взорвался хохотом. Я в первую секунду даже вздрогнула от неожиданности, потому что меньше всего ожидала услышать заливистый смех Эрика. Нормальный такой человеческий смех обычного смертного. С ума сойти. Ничего не понимающие студенты побросали свои конспекты и с любопытством уставились на хохочущего профессора. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- А борделик-то почему? - сквозь смех спросил Эрик. - Я могу понять даже шмелика, так как вечно ношусь, как ужаленный. Могу понять эзотерика, так как кличка “пророк” ко мне привязалась неспроста. Но борделик-то почему? Я не знала, что ему ответить. По ощущениям, я покраснела вся, до кончиков волос. Отсмеявшись, Эрик сложил листок пополам и помахал им в воздухе. - С вашего позволения, я это конфискую. Интересно, а если бы я не позволила, он бы не конфисковал? Захотелось эксперимента ради ляпнуть “мое, не отдам!”, но я благоразумно решила, что я всё-таки не бессмертная, а количество прожитых жизней на этой неделе уже точно исчерпала. Одно радовало - кажется, буря миновала. Правда ненадолго. - Я смотрю, все уже перерисовали к себе схемы тактики ведения ближнего боя? - певучим голосочком спросил профессор. - В таком случае, я могу стирать всё с доски, верно? Не дожидаясь ответа, он прищелкнул пальцами, и доска опустела. Аудитория тут же взорвалась возмущенными воплями, потому что никто не успел переписать всю информацию. - Тишина, - негромко произнес Эрик. Ему не требовалось повышать голос, чтобы призвать всех к дисциплине. Все и так примолкли на полуслове, только сверкая разгневанными взглядами. - Во вторник будет зачет по этой теме. Это будет вам уроком о том, что нельзя отвлекаться во время лекции на всякую чепуху. Мисс Хоффман, к понедельнику вы подготовите доклад на тему правильной тактики ведения ближнего боя в условиях заснеженных гор. А за работу на сегодняшнем уроке вы получаете ноль баллов. А, нет… один балл: полбалла за художественные способности, полбалла - за литературные. Придете ко мне на отработку в понедельник. Мразь. Мерзавец. Гад ползучий! Я мысленно застонала, не представляя, как справлюсь с объёмом задач на этих выходных. А можно мне просто сдаться и вернуться под крылышко назойливой матушки, а? Глава 11. Тени и фенечки - Ненавижу, ненавижу, ненавижу! - я в сердцах зашвырнула учебник на другой конец стола. Но не рассчитала силы, и учебник отправился в свободный полет, с возмущенным шелестом свалившись на пол. - Элли, тебе бы поужинать спокойно. - Да какая тут может быть еда, - я с горечью уронила лицо в руки. - Этот ревизор меня завалил в конец. Я не представляю, как выполнить в срок все то, что он требует сделать к понедельнику. Разве что в самом деле не спать. Ты сможешь приготовить мне какое-то бодрящее зелье? - Не вопрос, - кивнула Вивьен. - Но ты уверена, что стоит так издеваться над своим организмом? Откат потом будет жёсткий. - У меня нет выбора. Придется в самом деле спать по часу в день от силы, это мой единственный шанс успеть в срок. - Ну как знаешь. Смотри, я тебя предупредила. Я тогда после ужина гляну, есть ли у меня все необходимые ингредиенты. Не уверена, остался ли у меня корень манадеры. Если нет, то завтра утром сбегаю в лекарскую лавку. А если есть, то уже сегодня зелье намешаю. - Спасибо, - благодарно выдохнула я. Я доверяла Вивьен в приготовлении волшебных снадобий. За годы обучения не раз приходилось прибегать к ее помощи. И если на первом курсе я еще сталкивалась с побочными эффектами вроде пара из ушей, то уже на втором курсе к Вивьен выстраивалась целая очередь студентов, жаждущих бодрящих или, наоборот, успокаивающих настоек. Чаще - успокаивающих, особенно в период сдачи экзаменов. У Вивьен был прекрасно развит лекарский талант, а бойцы с таким дополнительным навыком всегда особо ценились. - Я, пожалуй, пойду работать над дипломом, все равно кусок в горло не лезет, а здесь не получается сосредоточиться, - вздохнула я, вставая из-за стола. - Но ты совсем ничего не съела! - Не лезет, - повторила я. Нагнулась за упавшим учебником, но меня опередили. Чья-то рука коснулась книжки на секунду раньше меня, и я накрыла ее своей ладонью. - Твое? - Флейтон улыбнулся мне, поднимая учебник. - Д… да. Спасибо. - Все в порядке? Выглядишь расстроенной. - Это все из-за профессора Кларксона, - буркнула я, воровато оглядываясь по сторонам (а вдруг профессор рядом?). - К понедельнику надо подготовить доклад, а еще полностью переделать дипломную работу, мой черновой вариант отклонили. Так что, прости, у меня не получится съездить с тобой в Гелион-Сити завтра. Буду учиться все выходные. - Ох, как жаль… Кажется, он в самом деле расстроился. Было приятно осознавать, что кто-то так сильно хочет побыть со мной вдвоем, пусть даже это не тот человек, от которого у меня самой замирает сердце. “А от кого замирает?” - ехидно спросил внутренний голос. Что ж, обманывать саму себя было бессмысленно. Я до сих пор задерживала дыхание при воспоминаниях о якобы случайных прикосновениях Эрика. От его легких касаний и от его пламенного взора мое сердце, определённо, сбивалось с ритма. Не то что сейчас, когда мы с Флейтоном шли в сторону факультетской гостиной. Я видела его попытки приобнять меня, коснуться моей руки. Видела, но никак на них не реагировала. Прислушивалась к себе, анализируя свои ощущения, но не чувствовала ровным счетом ничего. Не воспринимала я Амбросского как возможный объект обожания, не трепетала в его присутствии. И надо будет, наверное, сказать ему об этом прямо, а не давать ложных надежд. А то ничем хорошим это не закончится. Флейтон проводил меня до гостиной и осмелился бегло чмокнуть в щеку, я даже среагировать не успела. После чего, смущённый и одновременно воодушевленный, ретировался, пробормотав что-то невнятное напоследок. А я отстраненно отметила, что такой лёгкий поцелуй вызвал у меня только удивление, не более. Хм, вот интересно, а если бы меня также чмокнул Эрик, я бы как отреагировала?.. Судя при прилившему к щекам жару от одной только мысли об этом - я бы отреагировала очень бурно. Ой, Элизабет, о чем ты думаешь вообще?! Какие поцелуи, о чем ты?! Ты обычная студентка, не забывай об этом. Обычная студентка, которой не подобает помышлять о преподавателях в таком постыдном ключе.