Изнанка Штатов Стокгольм, апрель 2016 года Можно предположить, что за убийством стоят интересы южноафриканцев. Комиссия Пальме, в которой он сам был важнейшей фигурой, начала кампанию против оружейных сделок с этой страной. Вот что написал Стиг менее чем через три недели после гибели премьера. Тридцать лет спустя Крейг Уильямсон порекомендовал мне почитать еще кое-что о продаже оружия в ЮАР в эпоху апартеида. В самой природе торговли оружием заложено то, что она ведет к смерти, и не всегда к смерти на войне. Некоторые из крупнейших мировых поставщиков пускали в дело оружие, когда кто-то стоял у них на пути или угрожал разоблачением. Человеческая жизнь ничего не стоит, когда речь идет о чрезвычайно прибыльных теневых сделках. Уильямсон указал мне на книгу «Деньги и оружие апартеида: повесть о прибыли». Этот кирпич объемом в шестьсот страниц написал Хенни Ван Вуурен. Там было много примеров, показывающих, как, когда и где ЮАР закупала оружие, несмотря на экономические санкции. Листая книгу, я обнаружил проблеск мотива, гораздо более конкретного, чем ведущая роль Пальме в ряду политических лидеров, противостоявших апартеиду. Крейг не так уж незаметно подталкивал меня к истине. * * * В середине 1980-х самым серьезным вооруженным конфликтом была ирано-иракская война. В 1980–1982 годах Улоф Пальме попытался взять на себя роль миротворца, но она оказалась ему не по плечу. Война продолжилась до 1988 года. Другая важная со стратегической точки зрения война шла между никарагуанским социалистическим правительством и партизанами-контрас, которых поддерживали США. Третьей по счету была война на юге Африки между войсками расистского режима и несколькими движениями чернокожей оппозиции во главе с Африканским национальным конгрессом. Эва Габриэльсон, жена Стига, еще раньше посоветовала мне прочесть книгу «Контрабанда оружия» 1988 года, написанную Бо Г. Андерссоном и Бьярне Стенквистом, о той же нелегальной торговле. Но существенная деталь головоломки оказалась в книге Ван Вуурена: ЮАР сыграла роль в самом громком и шумном скандале XX века вокруг тайных политических махинаций – «Ирангейте». Скандал едва не стоил Рональду Рейгану президентского кресла. Вопреки запрету Конгресса США, ЦРУ решило поддержать партизан-контрас в Никарагуа поставками оружия. Тогда же стало понятно, что исламистский режим в Иране устоит и, значит, нужно восстанавливать связи с Ираном, продавая ему оружие. Конгресс запретил и это, но директор ЦРУ Уильям Кейси, назначенный Рейганом, разработал сложный план, позволявший избежать вмешательства американских демократических институтов. ЦРУ занималось поставками в Иран запрещенного товара по такой цене, что денег хватало на финансирование поставок того же товара никарагуанским контрас. 3 ноября 1986 года, через восемь месяцев после смерти Пальме, афера «Иран-контрас» раскрылась и на протяжении всего 1987 года производила фурор в США. Ван Вуурен описывал немаловажную часть схемы, не получившую достаточного внимания, а именно экспорт нефти из Ирана в ЮАР. Из-за международных санкций запасы нефти в ЮАР таяли. Благодаря соглашению Иран получал доход от ее продажи и помощь в приобретении оружия, а ЮАР – нефть, которую не могла покупать легально. За сделками стояло ЦРУ, которому причиталась часть прибыли, шедшая на покупку оружия никарагуанским контрас и другим повстанческим антикоммунистическим движениям. Уильям Кейси несколько раз ездил тогда в ЮАР и встречался там с высокопоставленными персонами, в том числе с Пиком Ботой. Писали, что 8 марта 1986 года Кейси тайно посетил Южную Африку и встретился с президентом Питером Виллемом Ботой. Это произошло через восемь дней после убийства Пальме. Крейг Уильямсон говорил мне, что дважды видел директора ЦРУ, однако не в марте 1986 года. Для хитроумного обхода санкций требовалась помощь бизнесменов, готовых махнуть рукой на официальные запреты, лишь бы сорвать куш. Двумя такими бизнесменами стали итальянец Джованни Марио Риччи и швед Карл-Эрик Шмитц. Джованни Марио Риччи имел влияние на Сейшелах и тесные связи с Южной Африкой, президентом Сейшел Франсом-Альбером Рене и итальянской мафией. Именно через Сейшельские острова ЮАР удавалось обходить санкции, закупая оружие и нефть. Риччи нашел компанию, которую назвал своими инициалами, GMR, и делового партнера в южноафриканских политических кругах. И этим партнером был Крейг Уильямсон. Уильямсон и Риччи сотрудничали в 1986–1987 годах, в том числе поставляя южноафриканскому правительству иранскую нефть. Вероятнее всего, директор ЦРУ Кейси об этом знал. В одном интервью под заголовком «Сейшелы – гангстерский рай» глава отдела ЦРУ при американском посольстве на этих островах сказал, что Кейси сделал необычное распоряжение: «Ваше задача отныне – ничего не докладывать, не использовать ни денег, ни каких-либо еще ресурсов в отношении всего, что касается незаконных международных банковских операций на Сейшелах». Очень вероятно, что лидер сейшельской оппозиции Жерар Оарау пал жертвой этих махинаций. 29 ноября 1985 года, за два месяца до убийства Пальме, Оарау был застрелен на улице в Лондоне. Это случилось после того, как он пригрозил предать огласке сведения о финансовых махинациях с участием президента Рене и Джованни Марио Риччи. Крейг сказал, что деятельность GMR была всего лишь винтиком в большом механизме, однако винтик оказался таким весомым, что ко времени своего переезда в ЮАР в конце восьмидесятых Джованни Марио Риччи стал миллиардером. * * * Шведский бизнесмен Карл-Эрик Шмитц по кличке Боббо был в торговле оружием относительно новичком. Его семье давно принадлежали компании в ЮАР, а первый контракт о поставках из ЮАР в Иран пороха и разрывных боеприпасов для американского оружия Карл-Эрик подписал в 1983 году. Очаровательный рисковый Боббо, каким его считали в деловых кругах, пять раз разорялся и столько же раз становился фантастически богат – и после некоторых затруднений вполне успешно осуществил эту поставку иранцам. В период между Рождеством и Новым годом в 1983-м он подписал семьдесят новых контрактов в Тегеране на общую сумму в 2,7 миллиарда крон (291 миллион долларов) на сегодняшние деньги. Поток пороха и взрывчатки через его руки потребовал привлечь силы многих европейских производителей. Возник так называемый пороховой картель. Боббо обеспечил доставки на нескольких датских судах, где в сопроводительных бумагах местом назначения была указана Кения и другие страны. А еще он проложил маршруты через Восточную Германию, Югославию и Пакистан во избежание пристального внимания к поставкам. К тому моменту Матс Лундберг, директор по продажам шведского оружейного производителя «Бофорс», уже прослышал о крупномасштабных сделках Шмитца и связался с ним. «Бофорс» тоже должен был получить часть пирога. 2 января 1985 года Боббо предложил Матсу Лундбергу реализовать все его сделки. «Бофорс» и его вспомогательная компания «Нобелькрут» получат заказы на 5 000 тонн пороха для гаубиц, 1 100 тонн взрывчатых веществ, 400 000 гильз и 1 000 000 зарядов для минометов. В итоге Шмитц и Лундберг договорились о сотрудничестве, которое потом обернулось для обоих угрозой многолетних тюремных сроков. 8 февраля 1985 года «Бофорс» обратилась к главе Шведской государственной инспекции вооружений Карлу-Фредрику Альгернону за разрешением на поставку части этих заказов в Пакистан. В марте 1985 года основной владелец «Бофорса» Эрик Пенсер помог Шмитцу договориться с банком Arbuthnot Latham, согласившимся выступить посредником при получении Шмитцем платежей из Ирана на свой деловой счет и далее на счета «Бофорса» и других производителей. В марте, апреле и мае 1985 года шведские таможенные чиновники произвели обыски в «Бофорсе» и «Нобелькруте». В середине мая 1985 года директор по продажам Матс Лундберг и старший менеджер «Нобелькрута» Ханс Сивертсон встретились и отменили поставки, которые требовали контрабанды на 370 миллионов крон (40 миллионов долларов). 5 июня 1985 года газета Dagens Nyheter опубликовала информацию, что компания «Бофорс» подозревается в контрабанде пороха в Иран. 13 июня 1985 года шведский министр внешней торговли Матс Хеллстрём положил конец нелегальной транспортировке боеприпасов через Пакистан в Иран. Положение Боббо-Шмитца пошатнулось. Он разом потерял крупнейшего поставщика и получил кучу проблем с поставками в Иран гражданских товаров, главным образом предназначенных для возведения завода боеприпасов в Исфахане, по 204 контрактам. Теперь в его дверь могли постучаться таможенные чиновники, и надо было спешно менять всю схему контрабандных операций, искать новых производителей. 25 июля из самолета, приземлившегося неподалеку от Тегерана, были выгружены 22 тонны пороха, которые поставил Боббо, чтобы не сорвались его контракты. Это был «боинг-707», арендованный у авиакомпании Santa Lucia Airways, которую контролировало ЦРУ. Месяц спустя Шмитц-Боббо опять арендовал у этой компании такой же самолет для поставок в Иран. Через три месяца подполковник Оливер Норт с помощью все той же Santa Lucia Airways на тех же «боингах‑707» начал доставлять в Иран ракеты Hawk и TOW. И те же самые самолеты той же авиакомпании использовались для поставок оружия ангольским партизанам УНИТА, которых поддерживали США и Южная Африка. Первый обыск в Scandinavian Commodities, компании Шмитца в Мальмё, произошел в конце августа 1985 года. Осенью его оружейные сделки постепенно выплыли наружу. Боббо, хотя и притворялся, что сотрудничает с властями, продолжал прежние поставки вплоть до середины 1987 года. Работал он теперь с производителями и компаниями-партнерами за пределами Швеции. О людях из шведской таможенной службы он отзывался как о «слонах в посудной лавке». Под посудной лавкой он подразумевал прекрасно функционировавшую международную сеть компаний, которые занимались контрабандой взрывчатых веществ. В конце 1985 года и шведские, и иностранные газеты писали о небывалом объеме этих сделок, но интерес к ним быстро увял, когда 28 февраля 1986 года был застрелен Улоф Пальме. Но тогда ни шведские власти, ни пресса не знали о том, что продажа Шмитцем взрывчатки в Иран продолжается. В июне 1986 года в Dagens Nyheter вышла серия статей, где рассказывалось, что махинации Боббо затрагивают бо́льшую часть западноевропейских стран, некоторые страны Восточной Европы и Израиль. 19 ноября 1986 года шведская таможенная полиция оповестила Шмитца, что он подозревается в преступном нарушении торгового эмбарго. А через пару месяцев глава Государственной инспекции вооружений Карл-Фредрик Альгернон погиб при загадочных обстоятельствах, попав под поезд в стокгольмском метро. Май 1987 года. Шведский кабинет приходит к заключению, что Боббо нарушил не торговое эмбарго, а закон о «торговле взрывчатыми веществами», который касался в основном продажи динамита и петард частным лицам. Такое нарушение находилось в юрисдикции полиции. Таким образом, правительство отстранялось от непосредственного вмешательства в дело. И в скором времени прокурор был вынужден снять обвинения с Боббо – Карла-Эрика Шмитца. Никаких мер так и не было принято. * * * Сразу после убийства Улофа Пальме полиция начала получать из разных источников информацию о возможной причастности ЮАР, и это продолжалось многие годы. Почти сорок страниц в докладе Комиссии по пересмотру о расследовании убийства посвящены «южноафриканскому» направлению следствия. Одну из подсказок дал полиции председатель Шведской ассоциации гражданской обороны Карл-Гуннар Бэк. Он сказал, что один британский знакомый связывался с ним в понедельник или вторник после покушения. На следующий день этот человек примчался в Стокгольм и сообщил, что британская служба разведки MI6 получила информацию: убийцу следует искать среди южноафриканцев, а между выстрелами на Свеавеген и оружейными сделками ЮАР существует связь. Кроме того, предполагалось, что в убийстве замешан шведский полицейский или сотрудник СЭПО. Кто-то из тех, кто нагрел руки на скандале с «Бофорсом», сыграл важную роль в покушении на премьера. Офицер по сбору информации, общавшийся с Бэком, передал полученные от него сведения своему знакомому из местного отделения СЭПО в Упсале. Итак, в первую же неделю после убийства к СЭПО попали важные сведения. Однако СЭПО по какой-то причине не стало осведомлять об этом команду следователей по делу Пальме. Те узнали о подозрениях британцев лишь восемь лет спустя от одного журналиста. И только тогда расследование занялось этой наводкой, которая поступила раньше всех. Как получилось, что сведения не были переданы раньше, выяснять не стали. * * * Через двадцать дней после убийства Стиг писал о начавшейся кампании, в которой Пальме предположительно участвовал, – кампании против оружейных баронов, которые вели дела с режимом апартеида. В книгах «Деньги и оружие апартеида» (спасибо Крейгу Уильямсону) и «Контрабанда оружия» (спасибо Эве Габриэльсон) я нашел имена некоторых людей, чьим финансовым интересам могла угрожать эта кампания против контрабанды. Но по какой-то причине целых тридцать лет у шведской полиции не доходили руки в этом покопаться. Единственный раз следователи по делу Пальме посетили ЮАР, и то через десять лет после убийства. И это были Ханс Ёльвебро и Ян Даниэльссон, которые считали свою командировку в каком-то смысле просто отпуском и не видели в ней особой необходимости. Ведь они уже нашли виновного – Кристера Петтерссона. По необъяснимой причине шведская полиция вообще знать не хотела, какую выгоду, возможно, извлек южноафриканский расистский режим из гибели Пальме. По счастью, ничто не мешало мне разобраться в этом вопросе хотя бы теперь. Cui bono? Стокгольм, апрель 2016 года В архиве Стига хранились статьи Мари Сандстрём и ее коллеги, опубликованные в Svenska Dagbladet в 1987 году. Там были сведения из анонимного источника – от человека, занимавшегося вопросами обхода санкций в ЮАР. Я встречался с Мари несколько раз, и мы все время возвращались к одной фразе этого человека: «Все началось с убийства Гриффитса Мксенге». Я думал о том, что если гибель Пальме связана с торговлей оружием, то и за другими убийствами, совершенными в тот период, должен стоять аналогичный мотив. А не только за теми тремя, что описала в своей статье Эвелин Гренинк. И должен был быть кто-то в ЮАР, в чьих интересах совершались эти убийства. Cui bono? Кому выгодно? Я составил список наиболее значимых смертей и других серьезных происшествий, за которыми могло стоять извлечение прибыли какими-то деятелями ЮАР и их деловыми партнерами по торговле оружием и из других сфер. Я включил в список многие известные злодеяния южноафриканских спецслужб – к примеру, убийства Гриффитса Мксенге, Рут Фёрст и Дженнет Шун. Другие инциденты в ЮАР со смертельным исходом по итогам расследования были сочтены несчастными случаями, как обстояло дело, например, с президентом Саморой Машелом, Францем Эссером и Питером Кэсслтоном. Некоторые события не связывались напрямую с ЮАР, как, например, убийство Улофа Пальме, но соответствовали целям южноафриканцев. И еще те, которые полиция расценила как несчастный случай и которые тоже не имели прямой привязки к ЮАР, как гибель шведского журналиста Катса Фалька или Карла-Фредрика Альгернона из Инспекции вооружений. Я выявил три разных мотива, которые иногда пересекались. Происшествия с 1981 по 1984 год в первую очередь служили цели устранения оппозиционеров и противников апартеида. В последующие годы главным мотивом стала торговля оружием и другие нарушения санкций. Наконец, третий мотив – сокрытие информации о теневых сделках и преступлениях. Многие случаи ликвидации неугодных или опасных людей осуществлялись сложными способами, требовавшими не одного месяца подготовки. Что-то происходило в самой ЮАР, что-то – в соседних странах, несколько таких случаев имело место в Европе. В связи с этими событиями вновь и вновь упоминалась небольшая группа возможных виновников. Очевидно, лишь малое число людей в военной и гражданской спецслужбах ЮАР могли быть исполнителями таких заданий. Эвелин Гренинк в статье, рекомендованной мне Крейгом Уильямсоном, писала, что «для подобного заказного убийства требуются навыки и познания, которыми обычный южноафриканский полицейский просто не обладает». Примечательно, что мрачные события разделял обычно промежуток около полугода, то есть срок, достаточный, чтобы маленькая группа агентов могла отчитаться, передохнуть и спланировать новую операцию.