– Без базара, давай к нам в общагу. Только вопрос: ты за кого болеешь? Фауст обнял их за плечи и показал на красные повязки: – Да за «Динамо» теперь придется, блин! – И они хором загоготали, снимая нервяк. Глава шестнадцатая Наконец вместе с руководителем проекта и тремя студентами Том на целый день отправился на дрофиную ферму. И тут он понял, что пропал. Как в тумане, он знакомился с технологиями подготовки яиц, появления цыплят, режимом ухода за потомством, пролистал журнал наблюдений. Но все это как будто было не с ним. Перед глазами постоянно стояла Светлана. Ее образ лишал его покоя, то и дело вспоминался ее голос. Даже не сами слова, а ощущения от ее шепота в самое ухо. Казалось, запах ее духов постоянно преследует бедного американца. В их первую встречу, когда девушка пришла в гости на вечеринку к своей однокласснице, а теперь студентке биофака, он, конечно, видел ее, но особого впечатления она на него не произвела. Зато потом, когда девушка стала его добровольным помощником в общении с русскими, его как будто ударила шаровая молния. Он загорелся. Не то чтобы Света была хорошим переводчиком, ее английский был далек от совершенства, но девушка помогала лучше понимать русских, раскрыла чувственную сторону жизни и даже, кажется, забрала его душу. Том помнил каждое мгновение того вечера, который они провели вместе, гуляя, взявшись за руки, по центру города, на танцах в студенческом клубе, на кухонных посиделках у друзей. Все это перевернуло что-то в душе американца. Теперь он мог думать только о ней. После поездки на ферму Том буквально летел на встречу со Светой. Но неожиданно девушка встретила его довольно холодно, как-то отстраненно. Молодой человек был сбит с толку. Не мог же он знать, что после отчетов Светланы руководство областного КГБ сделало вывод о непричастности Томаса Фрезера к спецслужбам США и дало команду на сворачивание контактов. Когда Света сказала ему, что они расстаются, он от отчаяния напился с малознакомыми старшекурсниками. После водки и бормотухи Том плохо соображал и еле стоял на ногах. Он не понимал толком, что говорят его новые друзья, но уяснил главное – надо найти Свету и серьезно с ней поговорить. Он предложит ей ехать вместе с ним в Америку. Прямо сейчас. И Том отправился в общежитие, куда до этого несколько раз провожал девушку. Дежурившие на вахте ребята никак не могли понять, к кому хочет попасть пьяный американец. Светы жили на всех этажах. Сначала они искренне хотели ему помочь, но скоро его пьяная настойчивость стала раздражать. Закономерно, что через некоторое время его повели за угол бить морду. Светлана случайно увидела эту сцену в окно и хотела уже бежать спасать американца, но именно в этот момент появился Павел с новыми друзьями – футбольными фанатами. Предстать сразу перед обоими объектами разработки девушке было никак нельзя. Вникнув в ситуацию, Фауст ринулся на выручку американцу, благо местные ребята знали друг друга, и конфликт был быстро исчерпан. Подхватив несчастного влюбленного, стажер решил проводить его до дома. В таком состоянии иностранец точно бы вляпался в какую-нибудь неприятную историю. По счастью, в пивной ларек завезли бутылочное пиво. Павел взял две бутылки «Жигулевского». Недалеко располагалось заброшенное городское кладбище. Чтобы не привлекать внимания, они перелезли через разрушенную ограду и расположились за столиком у одной из могил. Для Фауста было большой удачей пообщаться с носителем языка. Сленг, построение фраз, ментальность молодого американца Павел впитывал как губка. Томас был рад, что нашелся наконец человек, с которым не надо было подбирать слова попроще, повторять их по несколько раз. Пабло, как на латиноамериканский манер стал он называть нового друга, как оказалось, не только прекрасно владел английским, но и вдобавок был душевным собеседником. По стечению обстоятельств ему тоже нравилась девушка Светлана, с которой он познакомился накануне. Они взахлеб восхищались каждый своей симпатией. У них даже возникло ощущение, что это одна и та же Света. Но этого не могло быть – такая Света могла быть только единственная! Свежий воздух, кладбищенская тишина, прохладный ветерок, неплохое пиво – все это создавало ощущение комфорта. Между молодыми людьми возникла взаимная симпатия. Когда Павел затемно доставил Томаса до его номера, перед ним во весь рост встал вопрос: что дальше? Оказывается, этот проклятый вопрос все время прятался в его подсознании. Что связывает местного куратора, соседа по номеру и якобы лейтенанта милиции? Логика говорила, что ответ может быть только один. Его проверяют и очень плотно наблюдают за каждым его шагом. Но тогда получается, что и Света является помощницей или даже агентессой местного куратора. Мелькнула мысль, что и американец тоже подставлен. Крамольные мысли скакали галопом. Значит, если он сейчас вернется в номер, то эта троица может еще что-нибудь замутить. Поэтому надо переломить ситуацию под себя. Для этого хотя бы до утра надо уйти из-под опеки. Павел вспомнил об адресе, который ему дали попутчики в купе. Через час он уже отдыхал в маленькой, но чистой комнатке частного дома тещи попутчика Анатолия в Шарковке. Утром Фауст позвонил куратору, и тот попросил его прийти по новому адресу. Глава семнадцатая Это оказалась на удивление тихая улочка почти в центре города. На ней было всего по три дома с каждой стороны. Между двумя пятиэтажками располагался трехэтажный особнячок, огороженный забором, с елками, которые гарантированно закрывали вид на окна. Павел позвонил, калитка открылась. Молчаливый охранник провел Фауста на второй этаж. В просторном кабинете был стандартный набор мебели. Почти треть занимал Т-образный стол, шесть стульев по бокам, во главе кресло. Напротив окон примостился диван в окружении двух кресел. Над ним было утоплено в стену большое зеркало. – Заходите, Павел. – Русоволосый мужчина чуть старше средних лет легко поднялся из кресла, крепко пожал гостю руку и пригласил к столу. – Василий Ефимович, – представился он и попытался улыбнуться. – Это мой коллега, Олег Николаевич, – указал он на сурового крепыша на диване. – Как вы, наверное, догадались, мы из отдела контрразведки. Вас представляться не прошу, мы знаем, кто вы. Расскажите нам о цели своей поездки. – Я могу разговаривать на эту тему только с Виктором Ивановичем, – довольно твердо обозначил свою позицию молодой человек. Он сразу хотел показать, что на роль жертвы не подходит. Павел понимал, что пока это был только пробный шар, чтобы понять его настрой на доминирование – подчинение или сопротивление. Виктор Иванович в это время в соседней комнате стоял вместе с Валерием Рудольфовичем перед большим стеклом, которое Павел принял за зеркало. Психолог фиксировал в блокноте реакции стажера: – Быстрая адаптация в незнакомой обстановке, сопротивление давлению, активные попытки перехвата инициативы в контакте. – Который раз смотрю, как вы потрошите стажеров, и не могу отделаться от мысли, что для вас результат – это чтобы он сломался. Не жалко? Это же наши молодые коллеги. – Дорогой Виктор, мы ответственны за них перед Комитетом. Поэтому должны знать, как они поведут себя в сложных обстоятельствах. В стрессовых условиях реального допроса. – Что, и бить будете? – с вызовом ухмыльнулся региональный куратор. – Обязательно. Нам же надо знать предел его возможностей. – Вы это серьезно? – Как вы думаете, зачем приехал наш доктор из Центра? – Психолог сурово посмотрел на ошарашенного оперативника, но долго не выдержал и улыбнулся: – Обещаю, расстреливать не будем. Пока идет разминка. Смотри «добрый» и «злой» полицейский. В это время за стеклом Василий Ефимович, сидя рядом с Павлом и даже чуть наклонившись в его сторону, ровным тоном продолжал: – Хорошо, Виктор Иванович будет позже. Это ваши с ним дела. Мы в них ввязываться не собираемся. Нас интересует Асмолов. Мы уже длительное время разрабатываем его как организатора профашистской группы. Произошла накладка. Мы же не знали, что ты наш коллега. Вы же в разведке все такие секретные. Поэтому решили, что ты – его связь со столичными структурами. Решили брать. Контрразведчик легко перешел на ты, сокращая межличностную дистанцию. – Значит, Ветров – ваш человек, – полувопросительно-полуутвердительно высказался Павел. – Конечно, – легко согласился Василий Ефимович. – Молодец, что сам догадался. Ну ничего, он парень молодой, еще наберется опыта. Вернемся к Асмолову. Он передал тебе рукопись антисоветского содержания. Это улика для обвинения. Отдай ее нам. Рукопись так и лежала в сумке. Стоило только протянуть руку. – Отдаст? – нетерпеливо обратился Виктор Иванович к столичному гостю. – Ведь он должен был отдать ее только мне? – Посмотрим. – То есть получается, если бы вы знали, что я сотрудник КГБ, то спектакля с приводом в милицию не было бы? – Павел тянул время, лихорадочно соображая, как поступить. – Ну конечно, с какой стати нам тебя задерживать? – Значит, я отдаю рукопись, и мы расстаемся? – Молодой человек почувствовал, что зреет какой-то подвох. – Давай папку! – угрожающе сопя, поднялся с дивана Олег Николаевич. Крупная фигура оперативника нависла над юношей. Павел поставил сумку на стол и начал ее расстегивать. – Хорошо, коллеги. Договорились. Вот вам папка Асмолова. Мы в расчете. Где я могу дождаться Виктора Ивановича? – Фауст пытался разрядить обстановку. – Я правильно понимаю, что сейчас начнется второй акт этого спектакля? – Местный куратор повернулся к психологу. – Конечно, – кивнул собеседник, непрерывно что-то фиксируя в блокноте. – Будем проверять, как он реагирует на прессинг. – Так в его психологическом портрете уже есть заключение на эту тему. – Понимаете, коллега, наша задача – не только изучить кандидата, но и закрепить, натренировать нужные нам реакции на определенные обстоятельства. Поясню. Мой дядя на войне был летчиком-истребителем. Так вот, он рассказывал, что, когда приходили молодые пилоты, перед первым боем им ставилась задача – только удержаться за хвостом самолета командира. Можно даже не стрелять, только удержаться. После боя новички не могли вспомнить ни сколько самолетов противника было, ни ориентиры на месте боя. Во втором бою они уже могли ориентироваться в обстановке. Ну а в третьем, если оставались живы, уже принимали участие в драке. Так и сейчас, мы хотим, чтобы Фауст научился выдерживать стресс, не теряться и принимать правильные решения. – Тренируем характер и волю, – подытожил для себя Виктор Иванович. За стеклом сгущалось напряжение. Свиридов направился к двери, но возле нее, перегораживая выход, расположился Олег Николаевич. – Подожди, Паша, присядь. Твой Виктор Иванович появится не скоро, так что не спеши. – Василий Ефимович лениво просмотрел папку с бумагами преподавателя. – Вот ты правильно назвал нас коллегами. Значит, мы должны друг другу помогать. – Что вы от меня хотите? – Надо, Паша, написать отчет о встрече с Асмоловым. Не для Виктора Ивановича, а для нас, для контрразведки. Как встретились, как получил антисоветскую рукопись, как он тебя уговаривал вступить в свою профашистскую организацию. – Какую организацию? Ни о какой организации разговора не было. – Ну как же. Ты же сам говорил, что он интересуется национальным самосознанием. Значит национализмом. Гитлеровская партия так и называлась – «национал-социалистская». Что тебе стоит? Зато региональным коллегам поможешь. У нас уже есть показания от других участников. – Тогда я вам зачем? – Павлу явно не нравилась история, в которую его хотели втянуть местные оперативники. – Тогда мы в своем отчете в Москву напишем о твоей помощи. Получишь благодарность. – А откажешься, за срыв оперативной комбинации можешь вылететь из органов, – добавил здоровяк от двери. – Ну не вылетит. Олег, не пугай юношу. Просто доверия будет меньше. А без доверия нет разведки. – Добрый Василий Ефимович достал из портфеля лист бумаги, ручку и пододвинул их к Павлу: – Пиши. – Не было предложения о профашистской организации. Он только о кружке студенческом упоминал, – упирался стажер. – Знаешь, где сейчас твой Виктор Иванович? – не унимался Василий Ефимович и сам же ответил: – У руководства на ковре. Операция по обезвреживанию экстремистской молодежной организации под управлением преподавателя техникума одобрена на самом верху.