– Шесть дней в неделю. Он кивнул головой в сторону карты, висевшей на цементной стене рядом с автоматом по продаже жетонов. – Где ты остановилась? Я поджала губы. – В гостинице под названием «Не твое дело». – Тебе всегда так трудно принимать помощь от других людей? – спросил Бекетт. Его синие глаза мерцали в желтом искусственном свете метро. – Мне не трудно принимать помощь, – отозвалась я. – Просто я осторожная. Чувствуешь разницу? – Это разумно, – согласился он. – Но ты явно не ориентируешься в городе. Хотя бы скажи, в каком ты живешь районе, и я покажу, на какой поезд тебе нужно сесть. – Восьмая авеню, рядом с Портовым управлением, – уступила я, мысленно убеждая себя, что его забота нисколько меня не растрогала. Бекетт нахмурился. – Туда и оттуда всегда едет много людей. Ночью это может быть небезопасно. А сейчас уже поздно. Он подошел к бетонной скамейке и присел, прислонив велосипед к коленям, после чего достал из кармана телефон. – Как называется твоя гостиница? – Это не гостиница, а хостел. «Парксайд». Но тебе не нужно… – Отлично. Я поеду с тобой. Я непонимающе моргнула. – Ты поедешь со мной? – Ой, извини. Я хотел сказать, что сегодня ночью мне как раз нужно в хостел «Парксайд». – Он посмотрел в экран телефона и промотал что-то вниз большим пальцем. – Можешь пойти со мной, если хочешь. – Не нужно этого делать, – сказала я. – Я не очень знаю Нью-Йорк, но даже я понимаю, что мне нужно ехать в противоположном направлении от Бруклина. – Ага, это даже другой округ. Я нахмурилась, не зная, что сказать. Наконец я присела рядом с ним на холодную бетонную скамейку. – Я не понимаю: ты пытаешься вести себя как рыцарь или как сталкер? – Ни то, ни другое, – сообщил он. – Если я проснусь утром и прочитаю в рубрике происшествий, что тебя ограбили по пути в хостел, то буду чувствовать себя последним козлом. Так что я делаю это ради себя, а вовсе не ради тебя. – Лааааадно… Спасибо? – Не за что. Мне в голову пришла примерно сотня остроумных вариантов ответа, но я не смогла произнести ни один из них. Я никогда не встречала никого похожего на этого парня. На Бекетта. – В Нью-Йорке все такие, как ты? – поинтересовалась я. – А какой я? – спросил Бекетт, не поднимая на меня глаз. – Если бы я тебя рисовала, то ты был бы Загадочным Мужчиной. Тем, кто едет в другую сторону от дома, чтобы отвезти попавшую в беду даму в ее дерьмовый хостел в мерзком районе, и ничего не просит взамен. – Считаешь, мне нужно попросить награду? Прежде чем я успела ответить, Бекетт обернулся ко мне, и его синие глаза впились в мои. – И я получу кое-что взамен. Спокойствие. Я же тебе говорил, что делаю это ради себя. Я поджала губы. Кажется, здесь скрывается какая-то история. Раздался пронзительный скрип: к станции подошел поезд. – Мне садиться? – спросила я. Бекетт бросил взгляд на телефон. – Нет, твой поезд – следующий. Мы снова погрузились в тишину. Бекетт на меня не смотрел, и только наши локти время от времени соприкасались. Но несмотря на его отчужденность, в его присутствии я по-прежнему чувствовала себя защищенной. К станции подъехал еще один поезд, обдав нас волной теплого, пахнущего алюминием воздуха. – А вот это твой, – произнес Бекетт и засунул телефон во внутренний карман ветровки. Он подошел к поезду, везя рядом с собой велосипед. Людям, стоявшим у двери, пришлось расступиться, но никто и слова не сказал по этому поводу, а Бекетту, судя по его виду, в любом случае было все равно. Я зашла в поезд вслед за ним, и он кивнул в сторону свободного сиденья в паре рядов от нас. Я присела, снова придя в замешательство от его странных рыцарских манер. Поезд тронулся, и я крепче прижала портфолио к груди. Бекетт держался за поручень, прислонив велосипед к бедру. Когда поезд поворачивал, он оставался практически неподвижным, словно моряк на палубе судна. В отличие от меня Бекетт не впивался безумным взглядом в карту остановок, висевшую рядом с дверью, но, когда поезд замедлился в третий раз, он обернулся ко мне. – Твоя остановка. «Наша остановка», – мысленно поправила его я и двинулась следом за ним. Мы прошли по станции и поднялись по ступенькам на улицу, снова оказавшись на ночном холоде. – Адрес? – спросил он. – Если я не скажу, ты просто загуглишь название, которое я так неосмотрительно тебе дала, да? – Если ты его скажешь, будет гораздо быстрее, – отозвался он, и в его глазах сверкнула еле заметная усмешка. Я вздохнула и назвала ему адрес. Бекетт немедленно зашагал вперед, как будто ему уже сотню раз приходилось бывать в хостеле «Парксайд». Это так меня удивило, что я не смогла промолчать. – Ты здесь когда-то останавливался? – Нет. – Так откуда ты… – Я не знаю, где этот хостел, но знаю перекрестки. – Он постучал по рулю велосипеда. – Это же моя работа. – А. Ну да. Логично. Я решила молчать, чтобы из моего рта не вырвалось что-нибудь еще более глупое. Если честно, я была благодарна Бекетту, что он пошел со мной. На улице было темно, и всюду лежали тени. Я прижимала к себе портфолио и шагала вперед, держась так близко от Бекетта, насколько могла, чтобы со стороны не выглядело так, будто я хочу идти рядом с ним. Бекетт шел спокойно, но постоянно смотрел вперед и по сторонам внимательным, настороженным взглядом. Создавалось впечатление, что его тело идеально знает город и двигается на автопилоте, но при этом его ум держит ситуацию под контролем. Вскоре на нашем пути показался бездомный, гревшийся у вентиляционной решетки метро. Когда мы к нему приблизились, он внезапно прохрипел, нет ли у нас лишней мелочи. Я испуганно отпрыгнула назад. Бекетт тоже остановился, но только для того, чтобы вытащить из кармана штанов несколько долларов. – Доброй ночи, мужик, – произнес Бекетт, вложив купюры ему в руку и продолжив шагать вперед. Бездомный пробормотал что-то в ответ и зашаркал в противоположном направлении. Я открыла рот и закрыла его, ничего не сказав. Ему не хватает денег на квартиру, и он при этом раздает людям мелочь? Конечно, можно было предположить, что он соврал насчет своего положения, но я так не думала. Он отдал этому мужчине деньги точно в такой же манере, в какой провожал меня сейчас до хостела – как будто у него не было выбора. Мы добрались до хостела «Парксайд». Стойка регистрации пустовала, но у меня был свой ключ. – Ну все, вот мы и пришли, – произнесла я. – Спасибо, что проводил, особенно учитывая, что тебе нужно было ехать в другую сторону. – Без проблем, – отозвался Бекетт. Его взгляд скользнул по улице, потом опустился к кроссовкам и наконец снова обратился ко мне. Между нами сгущалась тишина. В тусклом желтоватом свете синие глаза Бекетта казались почти что фиолетовыми. Он открыл рот, как будто хотел нарушить эту тишину, но в следующую секунду снова его закрыл. – Доброй ночи, Зельда, – проговорил он, залезая на велосипед. Он умчался прочь на такой скорости, на которой явно не стоило ездить по ночным улицам. Но держался он абсолютно уверенно, как профессиональный велогонщик. Он повернул велик плавно, как ручей, и быстро, как молния, и через пару мгновений исчез из вида. Я еще долго вглядывалась в темноту, в которой он скрылся. Я знала, что никогда больше его не увижу, но не могла понять, как к этому отношусь. Чувство, давившее мне на грудь, нельзя было назвать сожалением. Оно скорее напоминало… ностальгию? Как будто мне уже его не хватало. Ощущение того, что я в безопасности, исчезло. Его мне не хватало тоже. Я устало поднялась в свою комнату и плюхнулась на тонкий матрас; под моим весом пружины жалобно запищали. Достав телефон, я начала набирать номер Руперта – моего самого надежного соседа (правда, это не означало, что на него можно положиться). Мне нужно было, чтобы через пару дней он встретил меня на автовокзале в Северном Вегасе. – О, привет, Зэл, – поздоровался со мной Руперт. На фоне было слышно музыку и громкие голоса. – Как ты? Как у тебя складывается с «Большим яблоком»? Я нахмурилась. Он говорил, как парень, который прячет в шкафу подружку, потому что его девушка не вовремя заявилась домой. – Не так хорошо, как я надеялась, – ответила я. – Возвращаюсь в Вегас через пару дней. Хотела попросить, чтобы ты забрал меня с вокзала. – Возвращаешься? – Звуки на фоне стали приглушенными: это значило, что Руперт закрылся в маленькой кладовке, находившейся рядом с кухней. – Черт, Зэл, это проблема.