— Блин… — выдохнул Чак. — Но это не все новости. Наш шеф пожелал, чтобы их сказал вам я, как ваш бывший доверенный секретарь. — Эйни, она жива? — почему-то подумал Чак про лисодевочку, пропустив мимо ушей слово бывший. — А что ей будет в волчьем броневике? — воодушевлённо произнёс Киби, будто это была единственная хорошая новость. — Ну во-первых, за тяжёлое нарушение полицейских директив вы уволены из полиции. — Как уволен? Я ж на больничном! На больничном нельзя увольнять! — возмутился Чак. — Не могу знать, в мою базу данных поступил рапорт, подписанный вами две недели назад, — проговорил Киби. — Ах ты ж! — тут Чак вспомнил, как один раз, когда отдел не сделал план по преступлениям, шеф заставил всех писать заявления на увольнения без даты, видимо листочек всё-таки нашёл место применения именно сейчас. — Ну а другие новости? — выдохнул бывший опер, думая, что хуже уже быть не может. — Всё, что вы делали, было вашей гражданской инициативой — вся эта война с белками. Ваше обмундирование уже как две недели пылится в оружейной комнате. — Погоди, получается, что я преступник? Я ж напал на клан Реднатсов, и меня должны арестовать, — накручивал себе Чак. — Нет, на месте побоища обнаружены только не опознаваемые, не числящиеся в базах ДНК. — Камеры внешнего наблюдения? — уточнил человек. — В тот момент было мимолётное отключение электричества. Со стороны выглядит, будто бы бар взорвался сам. — Свидетели, потерпевшие? — гадал Чак, перебирая варианты, и пазл потихоньку начинал складываться в звенящей от боли голове. — Свидетелей нет, потерпевших тоже, — докладывал робот. — Как так? — удивился человек, хотя уже понимал “как”. — Чак, полиция не влезает в дела кланов. Между нами говоря, думаю, белки уже объявили на вас охоту, раз волки выставили у вашей палаты охрану. — Дела… — протянул Чак. — Да. Лучше бы вы сходили к психологу и действовали по директивам, — прошипело сбоку. — Ну, всего вам хорошего, а я отключаюсь. — Слушай… — хотел было спросить что-то ещё Чак, но коммуникатор в палате замолчал, однако одиночество ненадолго посетило эти стены. — Чак Вульфен? — донёсся приятный женский голос. Чак повернулся на звук. В палату вошла фурри антилопа. Аккуратная невысокая девушка со светлыми, собранными в хвост волосами. Её белый халат был застегнут на все кнопки под самое горло. Она посмотрела на планшет и потом снова на Чака. — Мистер Вульфен, сейчас поедем на стимуляцию клеток внутренних органов и костно-мышечную регенерацию, — миловидно улыбнулась девушка. — Зачем вы всё это мне говорите? — удивился Чак, а антилопа взялась за ручки его кровати и начала выкатывать её в коридор. — Ну, нам положено проговаривать все процедуры больным. В вашей истории болезни сказано, что вы выпали из шлюпки. Что ж вы Вульфен? Вы хоть и с клана Бурых Клыков, но это же не повод летать без ремней безопасности! — укоризненно покачала головой врач. — Просите, больше не буду, — прохрипел Чак. Его привычный мир в одночасье рухнул. Тело было накрыто какой-то простынёй, а рук и ног не чувствовалось, видать, работали блокаторы боли. Как и сказал Киби, в коридоре их ждали два волка головолома в полных бронекостюмах, закрытых шлемах и с автоматическим оружием. Они молча следовали за кушеткой-каталкой и старались держаться близко. Может, к антилопе, а может, и к Чаку. Внезапно это дало свои плоды… Взрыв прогремел откуда-то сзади. Дверь, из которой только что вывезли Чака, вырвало с корнями петель, она ударилась о противоположную стену, рассыпавшись на мириады осколков, оставляя лишь изогнутый дюралюминиевый каркас. Волки закрыли врача и пациента своими бронированными телами, приняв на себя горизонтальный дождь из осколков стекла. — Что?! Что это?!! — закричала антилопа, согнувшись пополам у ножек кушетки. — Упала очередная шлюпка с не пристёгнутым Чаком, — резко ответил один из волков, целясь куда-то в дым коридора. — Жозэ, что там с периметром? У нас тут взрыв, — запросил второй волк по спецсвязи. — Это гранатомёт. Били со строения напротив, ребята уже проверяют. Как волчонок? — видимо, в клане так за глаза называли Чака, у которого от шума и взрывной волны ещё больше зашумело и зарезонировало в голове. — Повезло, жить будет! — ответил тот, кто был рядом. — Хех, второй раз за сутки! — ответили на другом конце связи. — Найдите стрелка, иначе Самалит нас вместо восьмилапой индейки съест, — передал первый волк охранник. — Ищем! — подтвердили на другом конце. — Девушка, а кто ещё знал, в какой он палате лежит? — насел второй охранник на антилопу. — В-се, а что? — трясущимся голосом проблеяла девушка. — Ничего уже! Везите на срочную регенерацию, а на пост доложите, что пациент погиб, — приказал волк. — Так как же погиб, он же… — не поняла девушка. — Делай, что говорю! — рявкнул на неё волк и, уже посмотрев на Чака, добавил, — ну что, волчонок, надеюсь то, что ты откопал, стоило этой войны! Под шлемом было не видно, но Чак понял, что волк улыбался. Война была привычным делом стаи. Именно так их воспитывали. Именно во время клановых войн они получают дополнительные деньги, пайки и другие поощрения. — Побудешь пока трупом, для твоей же безопасности! — подбодрил второй, и они продолжили катить тележку с Чаком, накрыв его лицо простынёй. Кабинет регенерации тканей и клеточного трансформирования был стерильно белым, но что всех присутствующих особо радовало, там не было никаких окон. Волки зашли следом, подавив вялое сопротивление антилопы о том, что “сюда нельзя в нестерильном”. — Бурым Клыкам можно всё! — отмахнулись волки, присев у входа и наблюдая, как антилопа в одиночку перетаскивает обнажённое тело Чака в агрегат. Аппарат регенерации издали напоминал чашу с лапками иголок и манипуляторов, вытянутыми изнутри, будто ножки моллюска. А когда тело наконец-то было погружено — что стоило девушке недюжинных усилий — врач пошла к пульту и, присев за мониторы, начала свою работу. Что творилось в голове у девушки? С одной стороны, два крепких мужика могли бы и помочь своему соклановцу. С другой, считать, что девушка нуждается в какой-то помощи в рамках своей работы — это переходить тонкую грань сексизма. Она же не помогает им прикрывать её и пациента от осколков и взрывов, и она не должна в любой момент быть готовой к бою. Да, равенство полов безусловно имело свои плюсы и минусы. Да, внутри клана, внутри семьи, девушка может позволить себе быть слабой и ранимой, а вот на работе или где-нибудь ещё она обязана быть равной мужчине. Таковы современные нравы, такова устоявшаяся воля народа Земли. Лапки чаши опустились на пациента, первым делом погрузив волчонка в наркотический сон. Механизм жужжал и пиликал, словно это была не передовая технология, а сошедший с экранов ТВ какой-то старый фантастический фильм про космос или роботов. По лицу антилопы бегали блики от меняющихся картинок на мониторах, светилась и сама чаша, восстанавливая, сращивая, обкалывая, облучая. На протяжении всей процедуры волки переговаривались с “периметром” и “базой”. Стрелка так и не нашли, но война шла полным ходом. Война, в которую ни полиция, ни другая региональная власть предпочитала не влезать. Вступая в клан и делая первую трансформацию в “цвета” любого фурри клана, ты обретал новые возможности в обществе. Но и общество больше не несло за тебя никакой ответственности — полная ответственность лежала на твоей “семье”. В дверь тихо постучали, от чего волки насторожились. Один отошёл к капсуле, а другой медленно, держа оружие на поясе, левой рукой приоткрыл дверь. В больничном коридоре стояла Эйни, её глаза были на мокром месте, а едва видимая краска поплыла разводами по щекам. — Мне сказали, что его взорвали, — прошептала она. — Но я почувствовала запаховый след… Она прервалась, уставившись на волка в броне. — Какой ещё след?! — переспросил волк в привычно грубой манере. — Да на этаже, где был взрыв. Никого не пускают, но стойкий запах адреналина от двух фурри волков привёл меня сюда. Впустите меня, а? Я чувствую, что он жив, — голос Эйни был подавлен, она смотрела куда-то под ноги, тогда как волк буравил её окулярами шлемофона в упор. — База, у нас тут лисодевочка. Она знает, — запросил охранник по спецсвязи и через мгновение отошёл от двери, пропуская девушку. Затем он остановил её внутри, выглянул в коридор и, закрыв за её спиной дверь, вновь обратился к гостье: — Оружие? — Ничего нет, — пролепетала стажёр, пытаясь увидеть, что творится в капсуле за спиной второго волка. Операция по регенерации шла своим чередом.Свободных стульев не было, и Эйни села рядом со входом прямо на пол, закрыв глаза и о чём-то спрашивая у системы Спирит, задействовав свой “здравый смысл”. Глава 8. При чём тут белки? — Нельзя так воевать, волчонок! — корили Чака волки в бронефургоне, а его голова всё ещё шумела от препаратов и, что уж говорить, от сотрясения взрывом, что комплексно могло называться контузией. — Не, то, что ты кашу такую заварил — это правильно. Пусть все видят, что мы каждого волка и полуволка в городе можем меньше чем за день эвакуировать. Белки, они ж знаешь какие… не достанут одного, начнут семьи резать. Поэтому, когда такой бардак начинается, сразу же клан показывает всем, в чём истинная сила клана — в единстве. А вот стоять там, куда сам посылаешь разом двенадцать ракет, лучше не стоит. Машина, броневик твой летающий, девочку спас, а вот дрону капец пришёл, взрывной волной откинуло напротив, проломив корпусом стену дома. Он ещё пару-тройку сотен выстрелов из пулемёта в стену сделал, пока не воспламенился изнутри, что, кстати, тоже к лучшему. — Хороший был дрон, — произнёс Чак. Волки, коих в бронефургоне было около двадцати, только хохотнули. Их явно веселило состояние Чака и радовала начавшаяся локальная война. — У нас приказ доставить тебя в офис, Самалит желает с тобой и с ней... — волк кивнул на Эйни, — лично поговорить. — Что, настолько серьёзная ситуация? — Чак почти виновато поднял на собратьев по оружию голову.