Хочется добавить «пришел сюда из-за меня?», но я намеренно прикусываю язык. Я отвыкла от людей, которые не полагаются на волю случая относительно того, встретятся они со мной или нет. В Талламоре было иначе, там у меня были друзья, но здесь… – Слишком быстро ушел в прошлую пятницу? Таким образом, мой сыроватый план, заключавшийся в том, чтобы просто молча отсидеться, рассыпается прахом. Нилл так же бесшумно опускается на соседний камень и ждет. А я лихорадочно стараюсь найти ответ на его вопрос. Это произошло слишком быстро? Проблема, скорее, в том, что что-то в принципе происходило. У меня перед глазами вновь встает растерянное лицо Нилла и его слова: «Ты плачешь». Желудок завязывается узлом. Как могли этой ночью эмоции и разум, тело и душа разбрестись в противоположных направлениях? Мне хотелось поцеловать Нилла, хотелось до него дотронуться… и в то же время какая-то другая часть меня четко давала понять, что я и близко к такому не готова. – Сиенна? Засовывая обе руки под себя, опускаю голову. Нет никакой опасности, что Нилл увидит выражение моего лица и по нему поймет, что меня разрывают противоречия, но тем не менее я чувствую себя слабой, жалкой. В эту секунду отчаянно хочется, чтобы он просто встал и ушел, желательно назад в Гленбей. В моей жизни и без того достаточно проблем. Последнее, в чем я нуждаюсь, – человек, из-за которого я раз за разом осознаю, насколько очерствела. Я медленно качаю головой. – Просто я сейчас не ищу чего-то постоянного, – сообщаю, пусть это даже приблизительно не описывает ситуацию. На несколько мгновений между нами воцаряется тишина, и за это время до моего разума снова долетает звук бьющихся о берег волн. – А я даже еще не задумывался, ищу ли что-то постоянное, – произносит Нилл. Этот ответ мне подходит, поскольку вызывает внутри что-то вроде возмущения. – Постельных интрижек я тоже не ищу, – поясняю я. Краем глаза отмечаю, как тень по имени Нилл подается вперед на своем камне и упирается руками в бедра. – Я тоже. Вообще не знаю, ищу ли я хоть что-то. Я просто хотел тебя… узнать. – Переспав со мной? – язвлю и сразу же мечтаю забрать свои слова обратно. Такой колючей резкости нет места на моем пляже, у моего моря. Боже, ну зачем я сама направила разговор в это русло? Так нападаю на Нилла, будто имею полное право на него обижаться, а мы ведь всего лишь пару раз пересеклись и… ну, в прошлую пятницу совершенно случайно столкнулись. – Ай, забудь, – пристыженно бормочу я. – Я не собиралась… давай просто обо всем забудем, о’кей? Нилл поднимается на ноги. Я жду, что он попрощается или молча развернется и пойдет наверх, дав самому себе обещание больше не целовать сумасшедших официанток. Вместо этого он шагает ко мне и садится на корточки. Несмотря на темноту, у меня внезапно возникает ощущение, что он меня видит, словно какой-то скрытый прожектор светит мне прямо в лицо. Хотя Нилл не предпринимает попыток прикоснуться, я ощущаю его близость. Сильнее всего мне хотелось бы отстраниться. Сильнее всего мне хотелось бы прижаться к нему. – Не знаю, как поступишь ты, но я ничего не забуду. Понятия не имею, от чего шумит у меня в голове: это прибой или неожиданно участившийся пульс? – И обещаю подумать о том, чего именно хочу. Плавным движением он выпрямляется и теперь уже разворачивается и уходит в сторону улицы. Глава 7 Фраза Нилла преследует меня, даже когда я сижу на диване в странно опустевшей квартире Дина и рассматриваю светлые участки на стене, где раньше висели постеры. Под ними стоят коробки, которые, наверное, уже перенес сюда Нилл. Я принесла с собой молотый кофе, сахар и две кружки, с которыми Дин в данный момент крутится возле кухонного островка. Его квартира как минимум раза в четыре больше, чем моя, но на деле представляет собой единое помещение. Отделены только маленькая спальня и ванная комната, а кроме этого, нет даже коридора. Дин опускается напротив меня на круглый мягкий пуф. Почти вся его мебель – включая кофемашину – пока что останется здесь, в квартире у Аланны она уже не помещается. По словам друга, если эксперимент под названием «Теперь мы живем вместе» удастся, то они подыщут себе более просторное жилье. На мой вопрос, когда придет пора принимать решение по этому поводу, он просто пожал плечами. Это первая его попытка, впервые ради женщины Дин отказывается от своей священной независимости, и я знаю, что мысленно он уже обгрыз себе ногти до крови. Осторожно делаю глоток кофе. Выпытать бы у него больше про Нилла. – Ну что? Как считаешь, сработаешься с новым шефом? – любопытствует Дин, как будто умеет читать мои мысли, и удобно устраивается, сложив ноги по-турецки. – В любом случае, как по мне, так он способный, – добавляет он. – Мхм, – неопределенно мычу я, – пока все довольно хорошо. – Я бы даже сказал, лучше, чем хорошо. Народ у него с руки ест. Даже Колм, а он-то в любом найдет, к чему придраться. – Это почти пугает, да? Слишком идеальный. – Я наклоняюсь над чашкой, так что волосы спадают мне на глаза. – Слишком идеальный? – удивляется Дин. – В каком смысле? Тебе бы больше понравилось, разбей он сразу кучу стаканов? Я моргаю и корчу рожицу, а он усмехается. – А чем он занимался до этого в Гленбее? Фергасу ты рассказывал, что у него свой тату-салон? – Да, «Храм тату». Если захочешь дополнить эту свою мелочь на запястье, можешь обратиться к нему. – А помимо этого он больше ничего не делает? Я имею в виду – только этим и зарабатывает? – Да ты не слышала о «Храме», так? Это же почти знаменитое заведение. Почему я о нем знаю, хотя у меня ни одной татуировки, а ты нет? – Потому что Нилл твой друг, а не мой? Усмешка Дина становится шире. – Захочешь что-нибудь наколоть у Нилла, лучше спрашивай его прямо сейчас, лист ожидания у него очень длинный. И копить тоже начинай сразу. – Я всем довольна, спасибо. – Ставлю чашку с кофе на широкий ящик из-под виски, который выполняет функцию журнального столика. – Девушка Нилла тоже потом переедет? – спрашиваю я так непринужденно, как могу. Это явный вопрос с подвохом, но Дин этого знать не может. – Его девушка? – Улыбка Дина меркнет. – Не знаю… честно говоря, я вообще не в курсе, сошлись ли они снова. Снова? Сошлись ли они снова? – По крайней мере, он не заострял на этом внимания… а почему ты спрашиваешь, кстати? Не говори, что запала на Нилла! В данную минуту я старалась как-то осмысленно интерпретировать слова «снова сошлись», но теперь заставляю себя максимально естественно ответить на любопытный взгляд Дина. – Чушь, просто спросила, потому что он постоянно разговаривает с кем-то по телефону и… ну да, просто поэтому. Интересно. – Ну да. – В глазах Дина читается явное недоверие. Он ставит свою кружку рядом с моей и наклоняется вперед. – Нилл сделал мне пару намеков, но не обижайся, что я не буду об этом распространяться. В конце концов, он сам должен решить, что тебе рассказать. В последнее время он пережил слишком много стрессов, и мне кажется, Каслданнс пойдет ему на пользу… как пошел на пользу тебе. – Судя по тону, сейчас мне зададут «тот самый» вопрос, и я внутренне ощетиниваюсь. – Ты никогда не говорила, почему сбежала из Талламора. – Нет, говорила. – Нет, не говорила. Ты сказала, что у тебя были неприятности с родителями и бывшим парнем. Но никогда не уточняла, какого рода неприятности. – Он отмахивается, когда я раскрываю рот. – Все о’кей, я и сам уже сделал выводы. Просто упомянул сейчас, потому что, по-моему, Нилл через многое прошел. И думаю, случилось кое-что, о чем ему не хотелось бы вспоминать. Вот только в его случае невозможно так легко от этого отгородиться. Сдерживаюсь, чтобы не ляпнуть: «Почему?» – которое вертится у меня на языке. Дин ясно дал понять, что не будет возвращаться к этой теме. – Лучше просто спроси его сама. – Атмосфера, которая мгновение назад казалась мне еще немного напряженной, опять развеивается, когда Дин сначала вытягивает ноги, а потом поднимается. – Нилл нормальный. Он не наговорит тебе всякого дерьма, и тогда сама спокойно решишь, интересен ли он тебе до сих пор. Между прочим, мне минут через пятнадцать выезжать. Не хочешь еще кофе? * * * Прощание на площадке перед квартирой Дина выходит таким же неоригинальным, как и наша первая встреча, при которой Дин старательно отводил взгляд от моего разбитого лица, а потом объявил, что покажет мне квартиру. Короткое объятие, его борода в последний раз дотрагивается до моей щеки, а после он закидывает на плечо рюкзак, в котором лежат только зубная щетка, гель для душа и парочка мелочей, и закрывает за собой дверь. – Увидимся. – Конечно. Отступив на шаг, я наблюдаю, как он спускается вниз по ступеням. Незадолго до того, как исчезнуть из поля зрения, Дин еще раз мне улыбается. – Звони, если возникнут проблемы! – Ладно. Секунду спустя внизу хлопает входная дверь, и я выдыхаю. Уехал. Теперь я здесь одна, пусть только и до завтрашнего дня. Потом въедет Нилл. Быстрый взгляд на часы показывает, что у меня еще целых девяносто минут, прежде чем мы встретимся в «Брейди». Чем бы заняться в это время? С неприятным давящим чувством в груди я захожу к себе, взглядом беспокойно бродя по комнате. Можно почитать историю, которую начала несколько дней назад, но я почему-то сомневаюсь, что смогу на ней сосредоточиться. Минуту пялюсь на раскрытую книгу. В прошлый раз я просто небрежно положила ее на пол возле кровати, и теперь нагибаюсь, чтобы аккуратно ее закрыть. Для того и созданы ляссе [3]. Но, прежде чем выпрямиться и поместить закладку между страниц, я цепляюсь взглядом за обувь под кроватью. Книга опускается обратно на пол, правда, на этот раз закрытая. Я запомнила страницу, но моментально ее забываю, вытаскивая кроссовки. Не хочу я сидеть рядом с пустой квартирой Дина, буду бегать. В Талламоре мы с Ив дважды в неделю совершали пробежки по Чарлевильскому лесу. И я внезапно понимаю, что ума не приложу, с чего вдруг в Каслданнсе абсолютно забросила это занятие. Через пять минут я в футболке, легинсах до колен и кроссовках выхожу на улицу и медленно бегу трусцой. Сначала лучше не переусердствовать с нагрузкой. Фактически я уже год не занималась спортом, перетаскивание подноса не считается. Пятнадцать минут вдоль набережной, возможно, стоит добежать до скалистой тропы, а потом обратно – думаю, отличное возвращение.